Жозеф де Гибер - Духовность Общества Иисуса

• Название: Духовность Общества Иисуса
• Автор: Жозеф де Гибер
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-94242-054-3

Труд о духовности Общества Иисуса, включающий в себя две важнейших части: во-первых, очерк о личном духовном опыте св. Игнатия, как о его собственной духовной жизни, так и о его воспитательной и наставнической деятельности, во-вторых, картину последующего развития иезуитской духовности, начавшегося с этого опыта и длящегося уже четыре столетия.

---

Эти последние слова показывают нам, чего главным образом хотел добиться Игнатий посредством таких испытаний, как и тех, которым подвергал послушников внутри дома. Разумеется, он хотел укрепить их в смирении и самоотречении, но, возможно, в еще большей мере заставить каждого явить свою глубинную суть, «то, чем он является по своей природе», говорит Гонсалвиш[194]. Вот почему как в его делах, так и в предписаниях Конституций такое большое значение придается свидетельствам, которые каждый должен был принести о своем поведении во время испытаний. Игнатий был злейшим врагом формации, состоящей в простой выучке или в придании поверхностного лоска душе, чья природная стойкость остается непознанной. Всякий, у кого есть некоторый опыт пребывания в новициате или семинарии, знает, как легко некоторые весьма посредственные души могут в закрытой и защищенной среде усваивать напускную привычку к благочестию и порядку, которая обречена рассеяться при первом же столкновении с реальными трудностями. По мысли Игнатия, «госпитали» и паломничества предназначены для того, чтобы это разоблачающее столкновение не произошло слишком поздно, с каковой целью введет он еще одно новшество, неизвестное более старым орденам: длительное ожидание перед окончательным приемом в Общество.

Несомненно, именно ввиду этой конкретной цели испытаний в «госпиталях» и паломничествах Игнатий сам значительным образом умеряет их использование, особенно в формации самых молодых послушников. И в Конституциях он оставляет настоятелям очень большую свободу в их применении[195], хотя Упражнений и испытаний внутри дома требует куда строже. Тем не менее эта осторожность не исключает примеров смелости: Рибаденейра, вступивший в Общество в 1540 г. в возрасте всего четырнадцати лет, двумя годами позже был отправлен в Париж, разумеется, пешком[196].

На фоне столь смелых испытаний подлинной добродетели послушников тем более важно отметить заботливое стремление святого отстранить от послушников всех тех, кто мог угрожать их призванию: родственников, друзей, менее примерных монашествующих. Однажды Рибаденейра прогуливался с Игнатием по саду; вдруг святой остановился и подозвал отца, который также прогуливался с послушником по соседней дорожке; он осведомился о предмете их беседы; они говорили о смирении и самоумерщвлении, и отец привел в пример послушнику то, что он видел и слышал из жизни фрая Хуана де Техеды, известного францисканца, друга Борджи и Овьеды. Тогда святой сурово укорил его и запретил ему впредь общаться с послушниками. Рибаденейра молча слушал его и хорошо понял, что Игнатий желает оградить послушников, еще не крепко утвердившихся в призвании, от того, что духовно и свято, но не отвечает тому образу жизни, какой они избрали, вступив в Общество[197]. Несомненно, в этом и состояла истинная мысль святого: он не боялся подвергать своих послушников трудным и небезопасным испытаниям, но зато боялся всего, что могло исказить их дух, отдалить их от полного разумения своего призвания, охладить их к нему, прежде чем оно успеет пустить в них достаточно глубокие корни. «Наш отец, – говорит Гонсалвиш, – обыкновенно очень строго следит за тем, чтобы послушники не разговаривали с внешними, в особенности с родственниками и друзьями», – и подтверждает это замечание множеством примеров[198].

Таковы основные черты Игнатия как духовного руководителя своих подопечных[199].

С учениками вне Общества

Для полноты картины нужно было бы прибавить к этому кое-что о том, как он готовил и направлял людей, посторонних Обществу. Но об этом у нас есть лишь очень отрывочные сведения. Мы знаем, что, даже став генералом, он продолжал исповедовать и направлять, по крайней мере, несколько человек, среди которых есть и такие, чьи имена нам известны, например, художник Якопино дель Конте, который напишет его посмертный портрет, посол Маскареньяс и его жена, вице-король Сицилии Хуан де Вега…[200] У нас есть также ряд написанных тогда писем сестре Тересе Режаделль из обители св. Клары в Барселоне, которой Игнатий уже в 1536 г. написал два интересных письма с наставлениями. Он также пишет ей в 1543 и 1547 годах. В двух последних имеющихся у нас письмах от 1549 г. он, несмотря на все настоятельные просьбы Режаделль, ее настоятельницы и покровителей, отказывается принять обитель св. Клары под послушание Общества[201].

Из нескольких имеющихся у нас документов сразу становится ясно, что основным орудием освящения, к которому прибегает святой, работая даже с теми, кто уже окончательно определил свое мирское или духовное жизненное положение, является практика Духовных упражнений. Известно письмо, которое он написал из Венеции 16 ноября 1536 г. своему прежнему духовнику из Алькалы Мануэлю Мионе: он не находит лучшего способа выразить ему свою признательность, как только пригласить его на месячные Духовные упражнения. Он уговаривает его так: «Во имя любви к Господу Богу нашему и жесточайшей смерти, которую Он принял ради нас, я прошу Вас приступить к Упражнениям». И в третий раз он предпринимает попытку: «Дважды и трижды и столько раз, сколько могу, я прошу Вас, во имя служения Богу, о том, о чем уже говорил вам, дабы в будущем Его Божественное Величие не смогло упрекнуть меня в том, что я не просил Вас изо всех сил, так как в этой жизни я не могу ни помыслить, ни постичь, ни уразуметь ничего лучшего, ничего, что позволяло бы в такой мере не только извлечь пользу для себя самого, но и принести плоды, помощь и преуспеяние множеству других; если вы не чувствуете в том необходимости ради первого, то Вы увидите, что это пригодится Вам во втором, и много больше, чем Вы предполагаете»[202]. Относительно немало было тех, кому Игнатий сам давал Упражнения в Италии, в Венеции, а затем в Риме. Известно, что он даже отправился на месяц в Монтекассино, чтобы дать их послу Карла V, Ортису[203].

Таким образом, нет ничего удивительного в том, что в немногих дошедших до нас советах и указаниях посторонним он излагает те же основные мысли, что и своим сыновьям, в первую очередь, мысль о служении Богу и о славе Божией, которую он всегда, в особенности в переписке с внешними, приводит в заключении письма. Он также подчеркивает им необходимость борьбы с беспорядочными страстями путем испытания совести и самоотречения.

Тем не менее наряду с этими сходствами есть и различия. В отношении, например, ежедневного причастия советы, обращенные к сестре Режаделль, идут куда дальше, чем указания, адресованные схоластикам. Так, 15 ноября 1543 г. он пишет ей, упомянув обычай ранней Церкви и учения отцов: «Поскольку все обстоит именно так даже в отсутствие столь добрых знамений и столь благих внутренних порывов, главным добрым свидетельством является свидетельство нашей собственной совести. Знайте: поскольку все это позволено вам во Господе, если Вы сочтете, не имея на душе явных смертных грехов или тех, которые Вам таковыми представляются, что Ваша душа находит больше пользы и более воспламеняется любовью к Вашему Господу и Создателю, и если Вы причащаетесь с таким намерением, зная по опыту, что эта святейшая духовная пища Вас поддерживает, успокаивает и дает Вам отдохновение и, питая Вас, помогает Вам преуспевать в вящем служении Богу и вящей хвале и славе Божией, не сомневайтесь, что Вам это позволено и Вам будет лучше причащаться ежедневно»[204]. Без сомнения, перед нами индивидуальный совет, вызванный, вероятно, тем трудным положением, в котором пребывала его корреспондентка. Но здесь сыграло свою роль и то обстоятельство, что, в отличие от молодых иезуитов, ей не нужно было беречь силы и время на учебу, а потому была возможна бо́льшая свобода. Можно было бы сделать похожие наблюдения на предмет советов, связанных с мысленной молитвой: именно в этих письмах Режаделль, а также Франциску Бордже, встречаются редкие пассажи, написанные Игнатием, в которых ярче всего отражено кое-что из его личного опыта излиянной созерцательной молитвы. Между тем следует заметить, что эти письма являются относительно ранними и, тем самым, предшествуют наставлениям, где святой, внемля собственному опыту, будет проявлять вящую сдержанность в отношении продолжительных молитв.

Таким образом, как воспитатель и наставник душ, Игнатий прежде всего старается верно передавать послание, данное ему Богом в дарах мистической жизни, верно распространять духовность служения ради любви. Но в то же время совершенно независимо от своих духовных путей он направляет каждого особыми стезями, предначертанными ему Богом. Поэтому он очень послушно внимал урокам опыта, был проницателен и решителен в различении основной воли Божией о всякой душе и стремился исполнить ее любой ценой. Он постоянно стремился познавать эти души все глубже и учитывать все их отличительные особенности. Он смотрел на них очень широко и потому никогда не рассматривал их по отдельности, но всегда в рамках жизни Церкви. Он был настолько реалистичен, чтобы никогда не путать простые средства с подлинной целью, второстепенное с главным. И, прежде всего, он был переполнен милосердием, глубоко любя эти души всей своей любовью ко Христу, их Искупителю, для Которого хотел их завоевать. Он забывал себя во всем, и здесь, в духовном руководстве, как и везде, помышлял лишь об одном: о служении – наилучшем служении, о вящей славе Бога, Его всевышнего Господа и возлюбленного Учителя.