Олимпиад Иоффе - Избранные труды. Том IV

• Название: Избранные труды. Том IV
• Автор: Олимпиад Иоффе
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94201-560-2, 5-94201-234-2

Открывая четвертый том, читатель получает уникальную возможность познакомиться с «поздним» Иоффе, трудами, созданными Олимпиадом Соломоновичем в США в период с конца 1990-х по 2005 год, в России работы публикуются впервые.

Данный том также содержит ряд статей, вышедших в 50–70-е годы ХХ века и уже давно ставших юридической классикой.

Для студентов, преподавателей юридических вузов, специалистов в области частного права, теории и истории государства и права, а также для всех интересующихся проблемами права.

---

Основы в ст. 1 определяют все вообще отношения, на которые распространяется действие советского гражданского законодательства, выражается ли оно только в охране или в сочетании охраны с регулированием. Вот почему употребляемое в этой статье понятие правового регулирования не может не иметь широкого смысла, охватывающего также правовую охрану, и вовсе не означает, что сам гражданский закон объявляет соответствующие личные отношения предметом своего регулирования в специальном или собственном смысле.

Наконец, отстаиваемый вывод не колеблется и вследствие того, что в целях обеспечения охраны личных отношений данного вида гражданское законодательство определенным образом регулирует возникающие в результате посягательства на них новые отношения и таким путем добивается восстановления прежнего, т. е. нормального состояния. В том-то и дело, что, в отличие от нарушенных, во вновь возникших отношениях появляется ранее отсутствовавшее соединение личных и имущественных моментов: личная, или интимная, сфера восстанавливается с одновременным причинением нарушителю определенного имущественного урона (изъятие тиража, его уничтожение и т. п.), как и восстановление чести и достоинства может потребовать известных имущественных затрат (по опубликованию опровержения в печати и т. п.), также относимых на счет нарушителя. А такое соединение свидетельствует об установлении на данной стадии развития личных отношений связи между ними и имущественными отношениями, необходимой и вместе с тем достаточной для превращения их в объект гражданско-правового регулирования.

4. Имеет ли, однако, весь этот спор какое-либо научное и практическое значение? Имеет, и притом в высшей степени важное, так как от его исхода зависит правильное определение самого понятия советского гражданского права.

Отрасль права определяется предметом ее регулирования. Если она какие-либо отношения охраняет, но не регулирует, последние не входят в ее предмет и не оказывают влияния на объем отражающего ее понятия. Типичный пример – уголовное право. Пытаться определить его по предмету охраны – значит ставить и неразрешимую, и ненужную задачу, так как уголовное право охраняет едва ли не все отношения, регулируемые другими отраслями права. Предметом его регулирования являются отношения, возникающие вследствие совершения преступления как основания применения наказания к преступнику, и только эти отношения определяют сущность уголовного права как особой отрасли советского права. То же самое наблюдается и в ряде других случаев. Согласно ст. 6 ГК РСФСР, гражданские права, когда об этом прямо сказано в законе, охраняются в административном порядке. Но они не становятся тем самым одновременно и административными правами, а потому не сбрасываются со счетов при определении гражданского права и не берутся в расчет при определении права административного.

Точно таким же образом нужно подходить и к построению понятия советского гражданского права. Если считать, что отношения, предусмотренные ст. 7 Основ, ст. 514 ГК РСФСР и ст. 491 ГК Казахской ССР, не только охраняются, но и регулируются ими, традиционное определение советского гражданского права необходимо подвергнуть перестройке с учетом названных отношений. Однако, как было показано, такая перестройка либо вовсе не осуществима, либо может быть произведена на началах, ничего общего с наукой не имеющих. И тот факт, что не связанные с имущественными личные неимущественные отношения в рамки научного определения предмета гражданско-правого регулирования не укладываются, служит новым, весьма важным подтверждением взгляда, согласно которому эти отношения гражданским законодательством не регулируются, а составляют лишь объект его охраны. Но сам по себе объект охраны, не входящий в предмет регулирования, как было показано на примере других отраслей права, не влияет на объем соответствующих понятий. Он не должен влиять и на объем понятия советского гражданского права. Поэтому, несмотря на законодательное установление гражданско-правовой охраны некоторых не связанных с имущественными личных неимущественных отношений, советское гражданское право и впредь следует рассматривать как отрасль права, регулирующую социалистические имущественно-стоимостные и связанные с ними личные неимущественные отношения советского общества.

Когда мы, характеризуя связанность личных отношений с имущественными, отмечали соединение в едином отношении личных и имущественных моментов, речь шла о единстве, обусловленном объектом, субъектным составом, одновременностью возникновения отношений обоего рода, переплетением и неотрывностью образующих их элементов. В то же время в них явственно вырисовываются различные элементы – базисные, поскольку дело касается имущественно-стоимостных отношений, и идеологические или надстроечные, которые представлены личными неимущественными отношениями. Каковы причины такого явления? Чем вызвано установление единого гражданско-правового регулирования для разнородного по своему составу предмета?

Отвечая на поставленный вопрос, некоторые ученые отсылают для его разрешения к относительной самостоятельности права[144]. Они полагают, что «каждой отрасли права присущ “свой” особый вид общественных отношений. Он, будучи специфическим для отрасли права, составляет ядро, костяк, реальное содержание предмета ее регулирования. Этот вид общественных отношений и придает отрасли права необходимую определенность. Вместе с тем институты данной отрасли могут быть в той или иной мере использованы для регулирования общественных отношений иного вида – отношений, сходных со специфическими»[145]. «Отрасль права, – пишет B. Кнапп, – как только ее возникновение было обусловлено наличием определенной типичной специфики поведения людей в определенных общественных отношениях, притягивает к себе родственные отношения, которые вместе с тем, что является типичным, образуют внутреннюю слаженность отрасли права как единства»[146]. По мнению C. С. Алексеева, «в качестве примера распространения действия институтов данной отрасли права на неспецифические отношения можно указать на регулирование советским гражданским правом личных неимущественных отношений».

Изложенные суждения правильно отображают исторический процесс формирования гражданского права, первоначально возникшего из потребности урегулирования имущественных отношений, под влиянием которых складывается специфический гражданско-правовой метод, распространяющий затем свое действие и на личные неимущественные отношения.

Но одно дело процесс формирования отрасли права и другое дело ее сущность как сложившегося явления. В таком виде она должна рассматриваться уже не в динамическом, а в статическом состоянии, предполагающем наличие метода и предмета регулирования с подчинением первого второму. В этом случае вновь проявляют свое значение различия между личными неимущественными отношениями, лишь охраняемыми гражданским правом или так же и регулируемыми им. Включение в сферу действия гражданского права отношений первого вида действительно предопределяется главным образом спецификой гражданско-правового метода: так как этот метод способен обеспечивать восстановление нарушенных отношений, его можно применить и к общественным отношениям, хотя и не составляющим предмета гражданско-правового регулирования, но объективно восстановимым после совершенного нарушения (честь, достоинство и т. п.).

Существенно иную роль играют личные отношения, связанные с имущественными и в совокупности с ними образующие предмет советского гражданского права. Рассматривать и их как только «вовлеченные» благодаря специфике метода регулирования в гражданско-правовую сферу – значит, подобно В. А. Тархову, выделять в советском гражданском праве вместо одного два предмета регулирования[147] и одновременно, но уже в отличие от В. А. Тархова, один из них (имущественные отношения) объявлять определяющим данную отрасль права, а другой (личные отношения) – определяемым ею самой. Что такой вывод противоречит реальному соотношению отрасли права с ее предметом, ясно само собой. Очевидна также лежащая в его основе перестановка причинной зависимости, при которой причина ставится на место следствия и следствие на место причины. Между тем исследование должно идти по другому пути: вначале нужно выявить существующее в самой реальной действительности объективное единство некоторых личных отношений с имущественными, а затем уже, опираясь на этот факт, обосновывать общественную необходимость установления для них единого режима правового регулирования.

До сих пор мы лишь констатировали отделенность от имущественных одних и связанность с ними других личных отношений. Но эти явления должны быть объяснены. Свое объяснение они получают в том, что если у личных и имущественных правомочий разные объекты, то они отделены друг от друга, и, наоборот, тесно друг с другом связаны при совпадении их объектов. Так, например, право на охрану чести и достоинства не соединяется с какими-либо имущественными правомочиями, так как честь и достоинство не могут быть объектами последних. Наоборот, личные и имущественные правомочия автора или изобретателя находятся во взаимном переплетении, так как они связаны с одним и тем же объектом – авторским произведением или изобретательским предложением. Единство материального объекта, наблюдаемое у некоторых личных и имущественных правомочий, опирается на такое же единство, существующее в самих реальных (фактических) отношениях, которые вследствие этого выступают как органическое целое, с необходимостью предопределяющее единство применяемого к ним правового метода.