Коллектив авторов - Учение о составе преступления в уголовном праве России и Китая

• Название: Учение о составе преступления в уголовном праве России и Китая
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94201-586-4

«Впервые в теории и практике российско-китайского сотрудничества вышла в свет совместная работа ученых, специалистов в области уголовного права. Данная книга посвящена исследованию одного из центральных институтов уголовного права, вызывающих постоянную дискуссию на всем протяжении развития теории уголовного права, – теории состава преступления…»

---

Преступления, связанные с использованием техники, как правило, предполагают специального субъекта. Поэтому лица, не соответствующие требованиям, предъявляемым к специальным субъектам, не должны допускаться к выполнению определенных функций в отдельных сферах использования техники, к управлению сложными процессами либо системами. Однако не исключены ситуации, когда лица, страдающие определенными психофизиологическими недостатками, могут не знать о них и в результате невнимательности медицинской комиссии могут быть допущены к выполнению функций по использованию техники. Возможен и иной вариант, при котором человек, заведомо зная, что имеющихся у него психофизиологических возможностей недостаточно для надлежащего отправления соответствующей деятельности, обманным путем поступает на работу, хорошо осознавая, что результатом этого может явиться причинение общественно опасного вреда. Возникает вопрос: какова должна быть уголовно-правовая оценка подобных случаев и могут ли они быть разрешены в рамках действующего законодательства?

Мы полагаем, что в первом случае, когда лицо, не зная о своей психофизиологической неполноценности, замещает место специального субъекта и в силу своих субъективно ограниченных возможностей не справляется с возложенными на него обязанностями и причиняет предусмотренные законом вредные последствия, вопрос об его ответственности должен быть разрешен с учетом субъективного критерия неосторожности.

Ситуации, когда субъекты, не достигшие требуемого возраста или знающие о дефектах своего здоровья, обманным путем поступают на работу, могут быть правильно решены также на основе действующего законодательства. Освобождение таких лиц от уголовной ответственности создало бы для них привилегию безнаказанности. Между тем и в их действиях мы усматриваем разновидность неосторожной вины, условно именуемой «преступным невежеством». Начальный момент вины при преступном невежестве переносится на начало действий субъекта, требующих тех познаний, навыков или состояния здоровья, которые у него отсутствуют. Такой субъект уже в момент поступления на работу создал условия для всех своих последующих общественно опасных действий, обусловленных недостатками здоровья, профессиональной подготовки и неспособностью к той области работы, которую он решился выполнять. Это и является основанием его уголовно-правовой вины. В противном случае мы вынуждены были бы признать указанных лиц неспособными нести ответственность за причинение ими общественно опасных последствий, поскольку они, но мнению сторонников «специальной», «профессиональной», «специально-профессиональной» и т. п. квазивменяемости, не обладают всеми признаками субъекта преступления.

На практике такое решение вопроса привело бы к необходимости освобождать от уголовной ответственности любого «специально» невменяемого лица, причем безотносительно к тому, предвидел субъект и мог ли он предвидеть наступление общественно опасных последствий, т. е. игнорируя принцип субъективного вменения. Поэтому включение в число обязательных признаков субъекта «технических» преступлений «специальной» и т. п. квазивменяемости означало бы не что иное, как ликвидацию субъективного критерия неосторожности, так как устраняло бы уголовную ответственность лиц независимо от их возможности предвидеть общественно опасный характер последствий своих действий (бездействия).

Мы считаем, что вопрос о вменяемости, вине и уголовной ответственности операторов технических систем и приравненных к ним лиц, осуществляющих свою деятельность в сфере «человек – машина» в экстремальных условиях и ситуациях нервно-психологических перегрузок, должен решаться на основе общих принципов уголовного права.

Это означает, во-первых, что случаи, когда оператор технической системы в экстремальной ситуации (в условиях нервнопсихологических перегрузок) оказывается неспособным управлять своим поведением (руководить своими действиями) вследствие «временного психического расстройства» или «иного болезненного состояния психики», вызванного стрессом, представляют собой не так называемую «специальную» вменяемость, а невменяемость в традиционном значении этого слова, так как налицо признаки юридического и медицинского критериев, установленные ст. 21 УК. Вопрос об ответственности за такое поведение не выходит за рамки упомянутой статьи: ответственность исключается в силу прямого указания закона. Во-вторых, случаи, когда экстремальная ситуация не вызвала временного психического расстройства или иного болезненного состояния психики, должны разрешаться по правилам субъективного критерия неосторожности, а именно: если субъект, оказавшийся в экстремальной ситуации, не находит правильного, адекватного решения для предотвращения общественно опасных последствий, несмотря на наличие объективной и субъективной возможности найти такое решение и предотвратить последствия, а также если субъект, осуществляя деятельность, требующую специальных познаний, квалификации, опыта, навыков, причиняет общественно опасные последствия, наступление которых он по своему неизвинительному невежеству не мог предвидеть, хотя должен был их предвидеть. Все эти ситуации не выходят да пределы неосторожной формы вины: в первом случае речь идет о «волевой небрежности», во втором – о «преступном невежестве». Иными словами, указанные виды поведения не выходят за рамки субъективного критерия неосторожности и должны разрешаться по его правилам. В-третьих, если причинение общественно опасных последствий лежит за рамками субъективного критерия неосторожности (ст. 26 УК) либо за пределами невменяемости (ст. 21 УК), налицо казус (ст. 28 УК) и уголовная ответственность исключается.

Итак, вряд ли есть необходимость как в ином подходе к субъективному критерию или устранению его из формулы неосторожности, так и в замене его так называемой «специальной» вменяемостью[193]. Мы не находим также оснований для закрепления в законе упомянутого института. Переоценка же ситуационного фактора, равно как и переоценка фактора личностного, могут привести к ослаблению борьбы с неосторожной преступностью и ее профилактики в условиях научно-технического прогресса, к неосновательному освобождению виновных от ответственности и обязанности регулировать свое социально значимое поведение в любом случае, в любой ситуации.

В заключение следует специально подчеркнуть, что в УК РФ 1996 г. законодатель впервые регламентировал вопрос об уголовной ответственности лиц, которые не могли предотвратить общественно опасные последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психических перегрузок, предусмотрев в законе, что такие лица считаются невиновными и уголовной ответственности не подлежат (ч. 2 ст. 28 УК). Тем самым законодатель отверг предложения о закреплении в новом УК квазивидов вменяемости – «специальной», «профессиональной», «специально-профессиональной» и т. п. – как несовместимых с принципами вины и субъективного вменения[194]. Законодатель не пошел и по пути дифференциации уголовной ответственности на квазивиды: «ретроспективную», «позитивную», «негативную», «перспективную» и т. п. Но он фактически признал и последовательно провел в УК принцип полной и ограниченной уголовной ответственности и принцип ее дифференциации в зависимости от характера и тяжести преступления, формы вины и личности преступника.

§ 5. Юридическое лицо как субъект уголовной ответственности

Уголовному праву и уголовному законодательству зарубежных государств (Англия, Франция, США, Китай, Япония, Нидерланды, Португалия, Финляндия и др.) известны две категории субъектов преступления: физические и юридические лица. Квазиуголовная (административно-уголовная) ответственность юридических лиц установлена в Швеции, Германии и Италии. В уголовном законодательстве современной России понятия юридического лица как субъекта преступления мы пока не встречаем.

В связи с этим одни ученые (С. Г. Келина, А. В. Наумов, А. С. Никифоров, Т. А. Костарева, В. С. Устинов, С. И. Никулин, Е. Ю. Антонова и др.) законодательное урегулирование вопроса об уголовной ответственности юридических лиц рассматривают как шаг вперед в борьбе с преступностью. Другие авторы (Н. Н. Полянский, Н. Ф. Ку зн ецова, М. И. Бажанов, Л. Д. Ермакова, Т. В. Кондрашова, Л. К. Савюк и др.) высказывают сомнение в целесообразности либо полностью отрицают возможность подобного решения вопроса в рамках уголовного законодательства. Спор этот продолжается уже несколько десятков лет.

Например, Н. Н. Полянский писал, что даже английское право не безусловно включает юридическое лицо в число возможных субъектов преступления: корпорация не может быть привлечена к ответственности за деяние, влекущее за собой личное наказание, но корпорация может быть осуждена и подвергнута денежному взысканию (штрафу) за «пасквиль», за «причинение вреда» или за проявившееся в бездействии или злоупотреблении властью какой-либо обязанности, возложенной законом. Уголовное преследование корпорации предполагает недобросовестность мотивов действия или бездействия или, по крайней мере, умысел[195]. Твердых правовых оснований уголовной ответственности юридических лиц английское уголовное право не выработало, хотя, по выражению К. Кенни, «нужда в этом чрезвычайно велика»[196].