Нинель Кузнецова - Избранные труды (сборник)

• Название: Избранные труды (сборник)
• Автор: Нинель Кузнецова
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2003
• ISBN: 5-94201-205-9

В сборник избранных трудов Н. Ф. Кузнецовой по уголовному праву и криминологии включены монографии «Значение преступных последствий для уголовной ответственности», «Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление по советскому уголовному праву», «Преступление и преступность», главы монографии «Уголовное право ФРГ», «Современная буржуазная криминология», «Проблемы криминологической детерминации», а также ряд научных статей, представляющих теоретический и практический интерес для современного читателя.

Для преподавателей, аспирантов, студентов юридических вузов и всех интересующихся вопросами уголовного права.

---

Киевский губернский суд квалифицировал их действия по ст. 76 ч. 2 УК УССР (организация банды и участие в ней) и приговорил обвиняемых к расстрелу.

Верховный Суд УССР приговор губернского суда отменил на том основании, что осужденные совершили лишь ненаказуемое приготовление к бандитизму, и на основании ст. ст. 4 и 5 УПК УССР освободил осужденных от ответственности[363]. Даже если считать описанные выше действия приготовлением к бандитизму, то и тогда они представляют серьезную общественную опасность, вследствие чего они должны быть строго наказаны (хотя на самом деле здесь имело место оконченное преступление).

Таким образом, установленная УК РСФСР 1922 г. и уголовными кодексами других советских республик, которые действовали в тот же период времени, ненаказуемость приготовления ко всем преступлениям приводила к тому, что в ряде случаев лица, совершившие опасные преступные действия, освобождались от уголовной ответственности.

До денежной реформы 1924 г. весьма распространенным преступлением было и фальшивомонетничество. Ненаказуемость приготовления к фальшивомонетничеству мешала эффективной борьбе и с этим преступлением. Так, некто П. был задержан с двумя литографскими камнями с изображением на них серии билетов государственного казначейства и списками номеров серий. Суд квалифицировал действия П. по ст. ст. 13, 14 и 85 УК как покушение на фальшивомонетничество[364]. Совершенно очевидно, что в данном случае было налицо типичное приготовление к фальшивомонетничеству. Суду пришлось пойти по пути заведомо неправильной квалификации с тем, чтобы общественно опасное приготовительное действие, не наказуемое по закону, было наказано[365].

Не только народные, и но вышестоящие суды нередко отступали от принципа ненаказуемости приготовления к преступлениям. Так, циркуляр Военной коллегии Верховного трибунала ВЦИК от 29 сентября 1922 г. прямо указывал на необходимость привлечения к ответственности за одну категорию приготовительных действий – за незаконное хранение чистых бланков документов со штампами и печатями. В указанном циркуляре говорится: «Военная коллегия Верховного трибунала ВЦИК разъясняет, что, хотя Уголовный кодекс РСФСР незаконного хранения чистых бланков со штампами и печатями должностных лиц или учреждений лицами, на то не управомоченными, как самостоятельного уголовно наказуемого преступления и не знает, но, имея в виду то обстоятельство, что при помощи чистых бланков со штампами и печатями должностных лиц или учреждений в период 1920–1921 гг., совершались преступления массового характера, как-то: дезертирство, получение по фиктивным документам продовольствия и другие, с которыми реввоентрибуналы вели усиленную борьбу – надлежит признать, что обнаружение чистых бланков со штампами и печатями должностных лиц и учреждений у лиц, на хранение таковых не управомоченных, должно рассматриваться как приготовление к тому или иному преступлению…». Циркуляр предлагает предъявлять лицам, виновным в незаконном хранении указанных бланков, «обвинение применительно к ст. 12 УК и тем статьям, кои предусматривают преступления, подготовляющиеся лицами, у коих обнаружены вышеуказанные бланки»[366] (курсив мой. – Н. К.).

Таким образом, в этом циркуляре был сделан совершенно правильный вывод о том, что ненаказуемость приготовления к тяжким преступлениям не отвечает интересам борьбы с этими преступлениями и потому за приготовление к ним субъект должен привлекаться к ответственности.

Все сказанное показывает неприемлемость принципа ненаказуемости приготовительных к преступлению действий, установленного УК РСФСР 1922 г. Этот принцип приводил, во-первых, к тому, что оставались безнаказанными общественно опасные деяния; во-вторых, приготовления к преступлению неправильно квалифицировались иногда как покушение; в-третьих, в теории и практике возникали бесконечные и подчас бесплодные споры о границах приготовления и покушения.

В июле 1923 г. II сессия ВЦИК X созыва внесла изменение в ст. 12 УК РСФСР. Заключительная часть этой статьи была изложена следующим образом: «Приготовление не карается, если оно само по себе не составляет деяния, наказуемого согласно настоящему кодек су, но от суда зависит применять в отношении привлекаемых лиц, признаваемых им социально опасными, меры социальной защиты»[367].

Закон, таким образом, допускал ответственность за приготовление к преступлению, причем вопрос о привлечении к ответственности за приготовление к преступлению решался в каждом конкретном случае судом в зависимости от социальной опасности лица. Согласно же ст. 49 УК РСФСР, социальная опасность субъекта определялась его связью с преступной средой и прошлой преступной деятельностью. Лица, признанные социально опасными, подлежали высылке на срок до трех лет.

Призванная ликвидировать трудности, возникавшие в судебной практике при преследовании общественно опасной подготовительной преступной деятельности, приведенная выше поправка к ст. 12 УК РСФСР не могла полностью выполнить этой задачи. При всем значении социальной характеристики субъекта, его связи с преступной средой и прежней судимости – эти признаки не могут подменить собой объективную общественную опасность деяния. Новая конструкция ответственности за приготовление вела к тому, что приготовление отрывалось от соответствующего преступления и превращалось в своего рода самостоятельное оконченное преступление с самостоятельным наказанием.

Помимо этого, поправка к ст. 12 УК РСФСР страдала еще одним недостатком: в соответствии с этой поправкой приготовление к любым преступлениям могло влечь за собой во всех случаях лишь одну, и притом одинаковую, меру наказания – высылку на срок до трех лет. Между тем для одних приготовительных действий, например при приготовления к незаконной охоте, эта мера наказания была слишком строгой, а для других, например, при приготовлении к контрреволюционным преступлениям, – слишком мягкой.

Ввиду того, что в соответствии с поправкой к ст. 12 УК РСФСР 1922 г. ответственность за приготовление связывалась с социальной опасностью субъекта, отдельные криминалисты сделали из этого ошибочный вывод, будто бы тем самым в советское уголовное право были внесены чуждые ему элементы субъективизма, «социальной опасности субъекта»[368].

Трудности, с которыми столкнулось наше законодательство при конструировании ответственности за предварительную преступную деятельность, были трудностями роста. Законодатель искал наиболее правильное решение этой проблемы и под воздействием практики все ближе и ближе подходил к нему.

* * *

Значительной вехой в истории советского уголовного права явилось издание основ общесоюзного законодательства, обусловленное образованием Союза Советских Социалистических Республик.

31 октября 1924 г. были изданы «Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик». В ст. 1 «Основных начал» указывается, что уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик имеет своей задачей судебно-правовую защиту государства трудящихся от общественно опасных деяний, подрывающих власть трудящихся или нарушающих установленный ею правопорядок.

В прямом соответствии с материальным определением преступления решаются в «Основных началах» и вопросы ответственности за предварительную преступную деятельность. Подчеркивая эту связь, проф. М. С. Строгович писал: «Если преступление не есть формальное понятие, а действительно, социально опасное явление, разумеется, нельзя заранее объявить, что такая-то стадия осуществления преступления ненаказуема: если в этой стадии действия того или иного лица являются социально опасными не только сами по себе, но и по отношению к преступной цели, к достижению которой они ведут, ни в коем случае нельзя отказываться в отношении этих лиц от применения соответствующих мер социальной защиты»[369].

Ст. 11 «Основных начал» установила наказуемость как приготовления к преступлению, так и покушения на него. В этой статье указывается: «Если начатое преступление не было доведено до конца, то есть если преступный результат по каким-либо причинам не наступил, то суд при выборе мер социальной защиты, назначенных уголовным законом за данный вид преступления, руководствуется степенью осуществления преступного намерения».

Комментируя ст. 11 «Основных начал», т. Красиков, прокурор Верховного Суда СССР, на II сессии ВЦИК СССР говорил: «Здесь особенность в вопросе, трактующем о покушении и приготовлении к совершению преступления. Говоря о стадиях совершения преступления, проект становится на некоторую новую точку, где все эти стадии предоставляется определить самому суду мерою приближения к совершению преступления. Таким образом, теоретические дебаты о преступлении и его стадиях отходят на задний план, и суду уже предоставляется считаться при выборе наказания именно со степенью осуществления преступления и со степенью участия в преступлении»[370].