Нинель Кузнецова - Избранные труды (сборник)

• Название: Избранные труды (сборник)
• Автор: Нинель Кузнецова
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2003
• ISBN: 5-94201-205-9

В сборник избранных трудов Н. Ф. Кузнецовой по уголовному праву и криминологии включены монографии «Значение преступных последствий для уголовной ответственности», «Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление по советскому уголовному праву», «Преступление и преступность», главы монографии «Уголовное право ФРГ», «Современная буржуазная криминология», «Проблемы криминологической детерминации», а также ряд научных статей, представляющих теоретический и практический интерес для современного читателя.

Для преподавателей, аспирантов, студентов юридических вузов и всех интересующихся вопросами уголовного права.

---

С 1 июля 1922 г. был введен в действие первый советский уголовный кодекс – Уголовный кодекс РСФСР.

Этот кодекс содержал, в частности, развернутое определение приготовления к преступлению, покушения на преступление и видов покушения. УК РСФСР 1922 г. устанавливал, что приготовлением к преступлению считается приискание, приобретение или приспособление орудий, средств и создание условий для совершения преступления. Приготовление к преступлению каралось лишь в том случае, если оно само по себе являлось наказуемым действием (ст. 12).

Покушением на преступление, как указывалось в кодексе, считается действие, направленное на совершение преступления, когда совершающий таковое не выполнил всего того, что было необходимо для приведения его намерения в исполнение, или когда, несмотря на выполнение им всего, что он считал необходимым, преступный результат не наступил по причинам, от него не зависящим (ст. 13).

Покушение на преступление каралось по УК РСФСР 1922 г. как совершенное преступление. При этом отсутствие или незначительность вредных последствий покушения могли быть приняты во внимание судом при определении меры наказания. Покушение, не доведенное до конца по собственному побуждению покушавшегося, каралось как то преступление, которое было этим лицом фактически совершено (ст. 14).

Положительными сторонами постановлений УК РСФСР 1922 г. об ответственности за предварительную преступную деятельность по сравнению с «Руководящими началами» было, во-первых, то, что кодекс связывал степень наказуемости покушения с объективной опасностью деяния. Во-вторых, кодекс давал четкое понятие приготовления к преступлению, которое он определял как создание условий для совершения преступления. В-третьих, кодекс содержал постановление о добровольном отказе от преступления, хотя и не употреблял этого термина. Вместе с тем УК РСФСР 1922 г. сохранил в качестве неотъемлемого признака покушения впервые сформулированное «Руководящими началами» положение о том, что для покушения характерно ненаступление преступного результата по не зависящим от данного лица обстоятельствам.

Покушение на преступление подразделялось в рассматриваемом кодексе на оконченное и неоконченное. Однако кодекс не придерживался при этом единого критерия деления. Оконченное покушение УК РСФСР 1922 г. определял, исходя из объективного критерия (когда лицо, совершающее преступление, не выполнило то, что было необходимо для приведения его намерения в исполнение), а неоконченное, исходя из субъективного критерия (когда субъект, совершающий преступление, не выполнил «всего, что он считал необходимым»).

Отсутствие в УК РСФСР 1922 г. единого критерия для разграничения оконченного и неоконченного покушения несомненно затрудняло практическую деятельность судов. К тому же судам трудно было отличать приготовление к преступлению от неоконченного покушения на преступление, поскольку при приготовлении субъект тоже делает не все, что считает необходимым сделать для совершения преступления. Между тем вследствие ненаказуемости приготовлений к преступлению по УК РСФСР 1922 г. вопрос о разграничении приготовления и покушения приобретал принципиальный характер, будучи частью проблемы об отличии преступных действий от непреступных.

Нужно отметить, что судебная практика очень скоро доказала недопустимость оставления безнаказанным приготовления ко всем без исключения преступлениям. Нельзя оставлять ненаказуемыми приготовительные к преступлению действия потому, что грань, отделяющая приготовление к преступлению от покушения на преступление, не совпадает с границей, отделяющей общественно опасные преступные действия от действий непреступных. Приготовление к таким преступлениям, как контрреволюционные преступления, хищения, убийство, фальшивомонетничество, спекуляция, поджоги и т. д., является безусловно общественно опасным действием и должно влечь за собой уголовную ответственность.

Нельзя не учитывать также и того, что перенесение центра тяжести при определении наказуемости лица с вопроса об общественной опасности деяния на установление формальных признаков покушения чрезвычайно и без надобности усложняет работу судов. В случае признания ненаказуемости приготовления к преступлению, как это предусматривал УК РСФСР 1922 г., суд должен был каждый раз с абсолютной точностью определять стадию совершения преступления. Однако при установлении столь подвижной грани, как грань, отделяющая приготовление от покушения, трудно избежать ошибок. Все это вело к серьезным отрицательным последствиям, поскольку в ряде случаев оставались безнаказанными общественно опасные действия.

УК РСФСР 1922 г., введя правило о ненаказуемости приготовления к преступлению, ставил суды перед трудной дилеммой: с одной стороны, суды были обязаны наказывать все общественно опасные деяния, ибо в этом и состоит одна из основных задач социалистического правосудия, а с другой стороны, они не могли наказывать общественно опасную предварительную преступную деятельность, которая по не зависевшим от лица обстоятельствам была прекращена на стадии приготовления и не успела еще вылиться в непосредственное исполнение преступления, то есть в покушение[360].

Вследствие этого суды, чтобы не оставлять безнаказанными приготовительные к преступлению действия, квалифицировали их как покушения. В то же время некоторые суды, не считаясь с запретом закона, наказывали общественно опасные приготовительные действия именно как приготовление.

Установленная УК РСФСР 1922 г. ненаказуемость приготовительных к преступлению действий, не способствовала осуществлению советским уголовным правом такой важной задачи, как задача подавления, сопротивления свергнутых эксплуататорских классов. Положение УК РСФСР 1922 г. о ненаказуемости приготовления к преступлению противоречило, в частности, задаче осуществления суровой расправы с контрреволюционерами, которая была сформулирована В. И. Лениным в 1922 г. в известном письме к Д. И. Курскому. В. И. Ленин указывал в этом письме: «Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо только революционное правосознание и революционная совесть поставят условия применения на деле, более или менее широкого»[361].

В УК РСФСР 1922 г. эти указания В. И. Ленина не нашли достаточно полного отражения. Составы контрреволюционных преступлений были сформулированы в этом кодексе лишь как действия, непосредственно направленные на свержение Советской власти. Что же касается других контрреволюционных действий, которые еще не вылились в непосредственное посягательство на свержение Советской власти, то они, ввиду ненаказуемости приготовлений к преступлениям, должны были, по УК РСФСР 1922 г., оставаться безнаказанными.

Составы контрреволюционных преступлений нужно формулировать в законе широко. Так это и было сделано в последующем законодательстве. Вместе с тем очевидно, однако, и то, что при любой формулировке составов контрреволюционных преступлений в законе – закон вряд ли сможет описать все приготовительные действия к совершению этих преступлений. Не менее очевидно также, что любые приготовительные действия к совершению контрреволюционных преступлений представляют большую общественную опасность. Эти преступные действия следует наказывать с тем большей решительностью, что именно при контрреволюционных преступлениях задача пресечения преступной деятельности до того, как она доведена преступником до конца, приобретает особо важное значение.

Нельзя не отметить и следующее обстоятельство. Ст. 89 УК РСФСР 1922 г. предусматривала ответственность за недоносительство о совершенных и о достоверно предстоящих преступлениях, предусмотренных в ст. ст. 58–66 УК, то есть о большинстве готовящихся контрреволюционных преступлений. Создавалось явное противоречие: за недоносительство о совершенных и готовящихся контрреволюционных преступлениях лицо подлежало уголовной ответственности, а сам приготовлявшийся к преступлению субъект от ответственности, в силу ст. 12 УК РСФСР, освобождался.

Однако, несмотря на содержавшийся в УК РСФСР 1922 г. формальный запрет наказывать за приготовление к преступлению, судебная практика и в то время всегда решительно карала всякую подготовительную контрреволюционную деятельность[362].

В начале 20-х годов весьма распространенным, тяжким преступлением был бандитизм, часто перераставший из общеуголовного в политический. К каким результатам приводила ненаказуемость приготовления к бандитизму, можно проиллюстрировать следующим примером из судебной практики. Организованная банда во главе с Требачом, вооруженная винтовками, 17 мая 1923 г. отправилась в лес для совершения вооруженного ограбления. Однако, пробыв в лесу день и никого не встретив, преступники отложили ограбление на другой раз.