Валентина Марьина - Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948

• Название: Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948
• Автор: Валентина Марьина
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91674-243-5

Эдварда Бенеш, политик, ученый, дипломат, один из основателей Чехословацкого государства (1918). В течение 30 лет он представлял его интересы сначала в качестве бессменного министра иностранных дел (1918–1935), а затем – президента. Бенеш – политик европейского масштаба. Он активно участвовал в деятельности Лиги Наций и избирался ее председателем. Эмигрировав на Запад после Мюнхена, Бенеш возглавил борьбу за восстановление республики в границах конца 1937 г. В послевоенной Чехословакии он содействовал утверждению строя, называемого им «социализированная демократия». На политическом пути Бенеша были не только блестящие победы, но и сокрушительные поражения. Споры о его личности не утихают до сих пор. В России нет крупных работ, посвященных Бенешу. Настоящая книга – это взгляд российского историка-чехословакиста на видного европейского политика первой половины XX в. Особое внимание уделено отношению Бенеша к России, Советскому Союзу. Работа основана на материалах российских архивов, документах, опубликованных в России (СССР) и Чешской республике (Чехословакии), а также на известной автору российской и чешской исторической литературе.

---

Все эти «подвижки» в международной политике не могли не сказаться на внешней политике Чехословакии и действиях ее куратора Бенеша, который, с одной стороны, не желал отказываться от франкофильской ориентации ЧСР, а с другой, опасался осложнения отношений как с Англией, так и с соседней Германией, все более укреплявшей свои международные позиции. 25 января 1924 г. состоялось подписание чехословацко-французского договора о союзе и дружбе. В нем подчеркивалась заинтересованность обеих стран в сохранении Версальской системы и предусматривались взаимные консультации и совместные меры в случае угрозы их безопасности или нанесения ущерба порядку, установленному мирными договорами. Договор означал включение Чехословакии во французскую союзническую систему безопасности в Европе и был направлен против усиления влияния и возможной экспансии Германии[168]. Это была, как считает 3. Земан, непродуманная система: Чехословакия с Францией не граничили, а послевоенная французская военная стратегия, кроме того, базировалась на оборонительной доктрине[169].

В Чехословакии подписание договора было встречено неоднозначно. Масарик, который в целом поддерживал франкофильский внешнеполитический курс ЧСР, опасался, как бы эта ориентация не оказалась «оковами» для страны. В Праге особенно правые политические силы (аграрии, национальные демократы, католические партии) выражали озабоченность по поводу чрезмерной нацеленности внешней политики Бенеша на Францию. Критическую позицию заняла и часть военных кругов. В январе 1925 г. подал в отставку с поста в Генеральном штабе генерал В. Клецанда, не согласившийся с «бессмысленным перениманием французской военной оборонительной доктрины». Он утверждал, что в случае нападения Германии на Чехословакию Франция не придет ей на помощь[170]. Постепенно с весьма положительного на более критическое меняла свое отношение к Чехословакии английская дипломатия. В конце 1923 г. уже даже «друзья» Чехословакии в Форин Офис не могли далее закрывать глаза на политику Бенеша, которая вела к усилению французского влияния в Праге. Британский посланник в ЧСР Дж. Клерк, поддерживавший тесные отношения с «Градом», в конце концов признал, что Бенеш, как «цирковой наездник, стоит одной ногой на каждом из пары коней» (имелись в виду Франция и Британия) и что может сохранять равновесие только до тех пор, пока оба коня будут скакать вокруг манежа в гармонии[171]. Но гармонии не получилось: каждая из великих держав отстаивала на международной арене свои интересы. Французско-чехословацкий договор вызвал в Лондоне явное недовольство. Один из сотрудников центрально-европейского департамента Форин Офис сетовал, что Бенеш поставил свою страну на сторону государства, которое «милитаризирует Европу и толкает ее к экономическому хаосу». Когда же Бенеш, стремясь исправить неблагоприятное впечатление от договора, посетил в начале 1924 г. Лондон, то прием, который ему оказал министр иностранных дел Дж. Н. Керзон, нельзя было считать теплым. Беседа длилась час, и Керзон потом назвал Чехословакию одним «из того круга подчиненных государств, которые более или менее впряжены во французскую коляску». Бенеш свою позицию защищал «энергичнее, чем обычно», однако его аргументация не произвела впечатления на Керзона. Стремясь исправить впечатление от преимущественной ориентации чехословацкой внешней политики на Францию, Бенеш пошел на подписание 5 июля 1924 г. чехословацко-итальянского договора о дружбе. Однако это не улучшило положение ЧСР на европейском политическом пространстве. При обсуждении в Форин Офис кандидатуры Бенеша на пост Генерального секретаря Лиги Наций новый министр иностранных дел консерватор О. Чемберлен решительно выступил против[172].

В Лиге Наций в это время разрабатывался проект общеевропейского гарантийного пакта, так называемый Женевский протокол, который должен был избавить мир от угрозы агрессии. Речь шла о том, чтобы каждый член Лиги Наций получил гарантии безопасности, а спорные вопросы решались путем международного арбитража. Бенеш в качестве председателя особого подкомитета напряженно работал над проектом этого документа[173]. Женевский протокол был принят V Ассамблеей Лиги Наций 2 октября 1924 г. Его подписали сорок четыре государства, представители которых участвовали в заседании. Бенеш считал это событие триумфом чехословацкой дипломатии. Однако радоваться пришлось недолго: новое британское правительство консерваторов С. Болдуина и О. Чемберлена отказалось взять на себя обязательства по Женевскому протоколу. Оно не было уверено в прочности установленных Версальским договором границ и опасалось, что Англия может быть помимо своей воли вовлечена в международные конфликты на европейском континенте. Женевский протокол незаметно исчез из международного обращения, что страшно огорчило Бенеша. Вместе с тем британское правительство было заинтересовано в усилении безопасности западных соседей Германии. Поэтому О. Чемберлен предложил заменить Женевский протокол англо-франко-бельгийским пактом, который бы гарантировал границы Франции и Бельгии с Германией. Но этот проект был отклонен. В то же время Германия предложила Англии и Франции проект так называемого Рейнского гарантийного пакта. В нем предлагалось, чтобы державы, имеющие интересы на Рейне, прежде всего Великобритания, Франция, Италия и Германия, обязались не вести друг против друга войну и заключили пакт, безоговорочно гарантирующий существующий на Рейне территориальный статус-кво[174].

Стремление Берлина ограничиться гарантиями лишь западных границ встревожило Бенеша. Он решительно выступил против дифференциации западных и восточных границ и за распространение гарантийного пакта на Центральную Европу. Самым лучшим, по его мнению, было «иметь общий договор о взаимопомощи, включающий также восточную границу Германии и, таким образом, практически всю Европу». Однако О. Чемберлен считал, что Великобритания не может гарантировать восточные границы Германии. В этих условиях Бенеш выразил готовность к заключению арбитражного договора с ней и начал проводить зондаж в указанном направлении, пытаясь одновременно договориться с Польшей и укрепить чехословацко-польские отношения. Варшава не возражала. Но в переговорах с ней Бенеш проявлял чрезвычайную осторожность, опасаясь втягивания ЧСР в возможный германо-польский конфликт. 23 апреля 1925 г. во время визита Бенеша в Варшаву между Чехословакией и Польшей были подписаны договоры об урегулировании вопросов, связанных с разделом Тешинской области и Яворины, а также об арбитраже и торговле[175].

Чехословацко-польские договоренности были расценены в Берлине как антигерманская демонстрация. К маю 1925 г. чехословацко-германские отношения стали достаточно напряженными. Помимо прочего, это было связано и с усилением на политической сцене Германии позиций правых сил и победой на президентских выборах их кандидата – фельдмаршала П. Гинденбурга. «Теперь Бенеш услышит со стороны Германии совершенно иной тон. Никаких шагов навстречу ему не будет более делаться»[176], – таково было мнение германских дипломатов, сотрудников посольства в Праге. После прихода к власти правых сил в Германии все более открыто и настойчиво стали раздаваться голоса о необходимости пересмотра границ на востоке, прежде всего с Польшей, о защите соотечественников за рубежом, об аншлюсе Австрии. В Чехословакии, где немцы составляли одну треть населения, эти заявления воспринимались как угроза национальной безопасности страны.

В ЧСР приближались парламентские выборы, в преддверии которых обострилась внутриполитическая борьба, в том числе и по вопросам внешней политики. Деятельность Бенеша подвергалась острой критике за его одностороннюю ориентацию на Францию. По возвращении из Женевы в конце сентября 1925 г. он оказался в весьма сложном положении и удержался в кресле министра иностранных дел только благодаря заступничеству Масарика[177]. Оппоненты Бенеша, да и его сторонники, усматривали опасность проводимой им политики в возможной изоляции Чехословакии на международной арене. Бенеш всячески защищал свои позиции, отстаивая тезис о необходимости сохранения незыблемости Версальской мирной системы и достижения с помощью Франции того, что в данной конкретной обстановке могло обеспечить безопасность Чехословакии. Оппозиционная пресса ставила этот тезис под сомнение. 24 сентября 1925 г. орган аграрной партии газета «Venkov» («Венков») писала: «Для восточных государств, которым Англия отказывает в гарантиях безопасности, остается один выход – заключение арбитражных договоров, но этот выход таит в себе большую опасность. Кто будет назначать арбитра? Лига Наций или какая-либо из великих держав? Вероятно, на Западе будет взят курс на сотрудничество с Германией, это скажется на всех решениях о спорах Германии с соседями». В интервью 4 октября 1925 г. Бенеш рекомендовал в качестве выхода сближение Чехословакии с СССР. «Нам нужны такие же отношения с Россией, как с Францией», – заявил он[178].