Савва (Тутунов) - Епархиальные реформы

• Название: Епархиальные реформы
• Автор: Савва (Тутунов)
• Жанр: Религиоведение

Всероссийский Церковный Собор, проходивший в Москве в 1917–1918 гг., и доныне одними исследователями и публицистами превозносится как образец каноничности и пример обращения к древним и подлинным устоям Церкви, другими – клеймится как модернистский и ниспровергающий церковный строй. Немало споров вызывают и предпринятые Собором преобразования в области церковного управления. Игумен Савва (Тутунов) исследует одну из нераскрытых сторон реформы Собора. Читатель увидит, как предложения исследователей и публицистов, епархиальных архиереев и членов Предсоборного присутствия, высказанные в 1905–1906 гг., пройдя через Предсоборное совещание 1910‑х годов, через церковные съезды первой половины 1917 года, через Предсоборный совет лета 1917 года, – выльются в решения Всероссийского собора относительно порядка замещения епископских кафедр, организации работы органов епархиального управления, ответственности викарных епископов и благочинных, а также участия клириков и мирян в епархиальном управлении.

Был ли Всероссийский Церковный Собор революционным? Каково было намерение законодателя, то есть Собора, в его решениях о епархиальном управлении? Можно ли и нужно ли использовать эти решения сегодня? Эти вопросы ставит перед собой автор книги «Епархиальные реформы».

---

Наконец, Присутствие рассмотрело деликатный вопрос об утверждении епископа императором. По мнению И. С. Бердникова, ссылавшегося на протоиерея А. М. Иванцова-Платонова, государственной власти следовало бы дать лишь право устранения того или иного кандидата[561]. Н. П. Аксаков полагал, что государь должен утверждать лишь Патриарха, но не епископов[562]. Но большая часть ораторов высказалась за право государя утверждать выбранного кандидата. А. И. Алмазов обуславливал это требование тем, что епископы пользуются «целым рядом гражданских прав, соответствующих их высокому положению»[563], а по мнению Н. А. Заозерского, – раз в выборе епископа участвуют клир и миряне, «странно было бы отказать государю в соизволении на такое избрание»[564]. Несколько курьезной являлась аргументация А. А. Дмитриевского: большая часть епископского облачения (саккос, митра, мантия с источниками, большой омофор), указывал он, находит свое основание в монаршем благоволении. Если бы епископы перестали утверждаться государем, «то им естественно пришлось бы отказаться от многих нынешних прерогатив чести, полученных ими по милости и соизволению Защитника и Покровителя Церкви – Государя Императора»[565]. При рассмотрении окончательной формулы члены Присутствия пришли к мнению, что лучше говорить о соизволении государя, чем об утверждении государем. Первый термин, заметил товарищ обер-прокурора А. П. Рогович, «вполне соответствует тому, что здесь говорилось, и выражал бы собой то, что утверждение епископа на ту или другую кафедру происходит с согласия Государя Императора»[566].

Таким образом, в Предсоборном присутствии были приняты следующие положения о порядке избрания епархиальных епископов:

Избрание епископов на вакантные кафедры в том или другом митрополичьем округе производится в кафедральном городе вдовствующей епархии.

Избрание епископов принадлежит собору епископов с митрополитом во главе при участии клира и мирян в указании кандидатов.

Клир и миряне участвуют в указании кандидатов на епископские кафедры чрез епархиальные съезды или собрания.

Об избранном епископе собор представляет Священному Синоду, для утверждения его с Высочайшего Его Императорского Величества соизволения[567].

* * *

Признавая право клира и мирян на участие в процессе избрания своего епископа, определяя форму этого участия, Предсоборное присутствие отдавало должное историко-канонической аргументации, развитой как в самом Присутствии, так и в научно-публицистической дискуссии. Однако следует заметить, что оппонирующие такому решению голоса, исключавшие участие клира и мирян в выборах епископа, также опирались на ясные исторические примеры и канонические ссылки. Таким образом, вставала проблема интерпретации канонов, в частности, канона Лаод. 13.

Пространная научно-публицистическая полемика, касающаяся данного правила и вообще вопроса об избрании епископа, включившая большое число ученых того времени, показала, что наибольшее и, возможно, должное участие клира и мирян в избрании состояло в указании кандидатов, из которых выбирать епископа должен был епископат. Этой точки зрения придерживалось и большинство составителей архиерейских отзывов. Единичным в научно-публицистической полемике звучит мнение Н. П. Аксакова, дающего абсолютный решающий голос мирянам; впрочем, при голосовании в Предсоборном присутствии и он не решался на практике утвердить это свое теоретическое мнение.

Вместе с тем, даже при отсутствии разногласий в интерпретации, вставала проблема применимости к современной жизни норм той или иной эпохи, упраздненных в позднейшее время. К примеру, в Присутствии И. С. Бердников, признавая, что участие клира и мирян, имевшее место в раннюю эпоху истории Церкви, было затем упразднено, полагал необходимым вернуться к практике первых веков, игнорируя позднейшее законодательство, «новизна» которого могла быть при этом весьма относительной – Лаодикийский Собор относится к IV веку. И. С. Бердников ссылался на желание, выраженное по этому поводу в церковном обществе, что указывало и на определенную конъюнктурность предложения. Сходную мотивировку указывал протоиерей М. И. Горчаков («по современным условиям церковной жизни…»).

В то же время, аргументация протагонистов предсоборной полемики в пользу участия паствы в избрании епископа основывалась и на реалиях жизни, требовавшей избрания пастырей, тесно связанных со своей паствой, известных и любимых ею и знающих ее. По той же причине возбуждался вопрос о практике перемещений епископов, который единодушно решался в пользу ее упразднения.

Впрочем, помимо «нравственного» аргумента в пользу избрания епископа паствой, выдвигался еще и аргумент «политический», основанный на представлении об епископе, как «представителе» своей паствы, следовательно, нуждавшемся в ее избрании. Не напрасно Л. А. Тихомиров указывал на параллель между отвергаемой им практикой выбора епископа паствой и современной практикой выборов в гражданском обществе. Акцентируя или нет эту «политическую» составляющую, в пользу выбора епископа клиром и мирянами, высказывались в Союзе церковного обновления, в иных группах духовенства и мирян, появившихся в тот период. Это мнение поддерживали также некоторые профессора, в частности, В. Н. Мышцын и Н. А. Заозерский. В отзывах такая точка зрения была выражена лишь совсем редкими голосами. В Предсоборном присутствии мы ее почти не встречаем.

В итоге можно сказать, что приведенное выше решение Присутствия соответствовало общему мнению, выраженному в научной публицистике, в отзывах архиереев, в самом Присутствии. Оно частично отвечало и желанию, выраженному в публицистике, чтобы паства участвовала в избрании епископа, вернее, – отвечало одному из аргументов, которыми обосновывалось такое желание: чтобы епископ был ближе к пастве.

Глава 6 Реформа органа епархиального управления: консистория, правление или совет?

Обращаясь к вопросу о реформе основного органа епархиального управления – консистории – необходимо сделать следующую оговорку. Уже было отмечено, что консистория являлась и административным, и судебным органом. Вопрос о разделении этих двух аспектов власти поднимался неоднократно, начиная еще с эпохи реформ 1860‑х годов[568]. Он, в частности, поднимался архиереями в отзывах, в которых подчеркивалась при этом необходимость сохранения за епископом власти суда[569]. В дискуссиях этот вопрос принимал и другую постановку – высказывались сомнения в правомерности сохранения судебных полномочий за епископами, поскольку они обладают административной властью[570]. Предварительным итогом дискуссий по этому поводу стали предложения Предсоборного присутствия:

Церковный суд производится особыми церковными установлениями, при соблюдении всей полноты прав и власти епископа.

Епархиальный суд составляет судебное учреждение, отдельное от епархиального правления и от него независимое. Он состоит из коллегии пресвитеров с председателем во главе[571].

Эти положения лягут позднее в основу как работ Предсоборного совещания и Совета, так и работ Собора. Проекты Совещания, Совета и соборного отдела Об епархиальном управлении, а также определение Об епархиальном управлении самого Собора составлены, исходя из разделения управления и суда как данности.

Так или иначе, этот вопрос, наравне с прочими аспектами реформы церковного суда (например, вопросом о перенесении части судебных полномочий в благочиннические советы[572]), не относится прямым образом к нашему исследованию и нами рассматриваться не будет – мы отсылаем читателя к прекрасному исследованию Е. В. Беляковой[573]. Мы же обратимся к вопросу о преобразовании консистории как органа епархиального управления.

§ 1. В публицистическом и научно-публицистическом материале

Нельзя сказать, что вопрос о преобразовании консисторий активно рассматривался в прессе. Публицистика больше интересовалась епархиальными съездами, вероятно, потому что именно в них виделась вожделенная соборность. Мы видели, что как в записке митрополита Антония, так и в записке «32‑х» тема консисторий не затрагивалась, в отличие от вопроса о съездах. Слова записки «32‑х» о «совершении пастырского служения» епископами «совместно с сонмом пресвитеров», «пред лицом народа» можно понимать как в смысле указания на необходимость усилить роль съездов в епархиальной жизни, так и в смысле пожелания восстановления «древнего собора пресвитеров», который сопоставляли с присутствием консистории. Именно к этому призывал, например, член «Союза ревнителей церковного обновления» священник Петр Кремлевский, предлагавший, чтобы