Коллектив авторов - Историография и источниковедение в культурологическом исследовании (Культурологические исследования’ 10)

• Название: Историография и источниковедение в культурологическом исследовании (Культурологические исследования’ 10)
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-94856-697-9

Издание представляет собой сборник научных трудов коллектива авторов. В него включены статьи, посвященные различным сюжетам теории, методологии, истории культуры, современным культурным практикам. Их объединяет жанр историографического и источниковедческого анализа, владение которым составляет область профессиональной компетенции культуролога.

Издание подготовлено на кафедре теории и истории культуры Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена и подводит итоги работы теоретического семинара аспирантов кафедры за 2009-2010 годы.

Сборник адресован культурологам, философам, историкам, искусствоведам и всем, кто интересуется проблемами изучения культуры.

---

В чем же основные причины столь медленного накопления теоретических и технологических навыков и открытий? Ф. Бродель выделяет две основные причины: энергетическая и техническая. До XVIII века именно нехватка энергии препятствовала быстрому технологическому и экономическому развитию. К технической проблеме можно отнести материал изготовления орудий, как элементарных, так и сложных механических устройств. К таким материалам относится железо – вплоть до XIX века технология изготовления железа не совершенствовалось, а по масштабу производства и территориального распространения во много раз уступала производству текстиля. Так например, выплавка чугуна с применением кокса, о котором задумывались еще в XVII веке, получит широкое распространение в Англии лишь в конце XVIII века[101].

Л. Мамфорд, развивая идеи Ф. Броделя, относит к числу важнейших технологических новшеств ряд изобретений. Первое – это технологические новшества в области производства стекла. Одним из наиболее важных изобретений было изготовление линз очков, продливших умственную деятельность людей. А изобретение микроскопа и телескопа изменило представление об окружающем пространстве – закрывая белые пятна неизвестности, от открытия микроорганизмов до далеких звезд (или, что ближе, Нового света).

Вторым важным изобретением Л. Мамфорд считал печатный станок, позднее усовершенствованный передвижными литерами для оттиска на неподвижной странице. Печатный станок, как и линзы для очков, повлияли на внутренний мир человека, распространив более дешевые печатные издания (по сравнению с рукописными) в широкие массы, тем самым, устранив классовую монополию высших слоев общества на знания. Третьим важнейшим изобретением являются механические часы, которые способствовали развитию и распространению ряда последующих изобретений в области времени и движения[102].

Очень сложно выделить из истории материального преобразования природы человеком те изобретения, которые оказали решающее воздействие на изобретателей и ученых XVIII-XIX вв. Но даже вышеназванные новшества не дают основания для точного ответа на вопрос, что послужило двигателем научной революции в целом, т. к. оба исследователя рассматривают их последствия, а не причины. Поставим вопрос иначе, можно ли отнести к причинам развития техники и науки социальный, политический, экономический и т.д. заказы? По мнению С. Лема: «На протяжении столетий происходило «скрытое» накопление знаний, пока наконец кумулятивный эффект не проявился в таких событиях, … как возведение технического эксперимента в ранг общественного явления, как распространение механической физики. Эти процессы сопровождались появлением общественно необходимых изобретений…»[103]. Таким образом, главным катализатором развития техники являются общественные потребности. Они тот двигатель, который заставляет двигаться вперед, эволюционировать технологии и распространять их.

Человеческие потребности, вытекающие из технически возможных теорий, дают тот самый «рывок» науке и технике, который и позволяет им эволюционировать.

Каждое новое изобретение способствует появлению следующего, ведущего за собой и новые возможности, и новые потребности, заставляя создавать все новые и новые технологии. Но, все же, почему именно с XVII века произошел рывок в техническом развитии общества? Мы знаем, что «двигатель» технического развития – общественные потребности, но разве до XVII века уровень подобных потребностей был на таком низком уровне, что не было необходимости в многочисленных изобретениях? Наиболее вероятной причиной представляется то, что с XVII века развиваются естественные науки, а значит, основой технологического прогресса является уже не личный опыт, а естественно-научное познание. До XVII века техника была «эмпирической», в создании ее мастер основывался на личном опыте и опыте предыдущих поколений, т. е. он работал только по ранее установленным правилам. С началом развития естествознания, создание материальных предметов осуществлялось не под влиянием эмпирических данных, передаваемых от мастера к мастеру, а по законам науки. Последнее и способствовало ускорению темпов создания новых изобретений. Несомненно, что любое изобретение, применение которого способствует диверсификации процесса производства, усиливает капиталистические отношения[104].

Существует множество критической литературы, авторы которой утверждают, что материальный прогресс достигнут за счет эксплуатации рабочего класса, где рабочий предстает как жертва меркантильных фабрикантов. Главным идеологом подобных суждений является К. Маркс. Особое внимание в своей оценке капиталистического производства К. Маркс уделял условиям труда рабочих, ставя в вину чиновникам и владельцам фабрик отсутствие социальной защиты прав рабочих.

Усложнение орудий труда постепенно вызывает концентрацию машин и рабочей силы, следствием чего является появление массового производства. Это неизбежно превращает соответствующие производительные процессы из индивидуальных в групповые, что отменяет самостоятельность тружеников в качестве производителей специальной продукции. Хотя некоторые конкретные операция осуществляются индивидуально, производства в целом являются обособленными. Появление орудий коллективной эксплуатации с одной стороны, «подкрепляют внешне обеспечиваемую организованность крупного производства внутренней принудительностью процесса своего использования», с другой – отменяют индивидуальный характер труда[105].

Г.Ф. Юнгер отмечал, что количество труда и изменение его организации тесно связаны с увеличением процесса механизации. Специализация науки и техники ведет к разделению и дроблению человеческого труда, чем более развивается и распространяется техника, тем больше увеличивается значение и доля механической работы в производстве, что, несомненно, сказывается и на трудящихся. Г.Ф. Юнгер считает, что рабочее движение возникло в результате протеста рабочих против зависимости от машинных механизмов, при работе с которыми не учитывается его мысли и желания, а вся работа подчинена порядку работы машинного механизма. Формирование новых социальных теорий XIX века происходило под влиянием социальные изменений, вызванных разделением труда, причиной которого служат трансформации в машинной технике. Чем более расширяется машинное производство, тем более развиваются социальные теории (хотя, безусловно, основной акцент в социологии XIX века делался на экономическое развитие общества, а не на технологическое). Наибольшее внимание в конце XIX – начале XX вв. уделялось концепции К. Маркса, отстаивавшего теорию высвобождения рабочих, вытеснение ручного труда машинным. Г.Ф. Юнгер, в отличие от К. Маркса, заключал, что машина не является средством для достижения целей человека, а выступает независимым субъектом деятельности[106].

Технологическое развитие XIX и XX вв. привело к тому, что изменилось отношение не только к материально-бытовым предметам. То, что раньше было ценностью, стало обыденным, будь то листок бумаги, пластмассовый стаканчик или репродукция картины. Мы можем восхищаться мощностью атомного реактора или новинками нанотехнологий, но больше не удивляемся мастерству художников. Развитие технологий способствовало не только ценностному пересмотру материальной сферы, но из-за мощного технологического прогресса произошла переоценка жизненных ценностей и духовных ориентиров.

Социальные перемены, связанные с технологическим прорывом XIX века не ограничиваются образованием нового социального класса, они имели гораздо более глубинные последствия – не только в структуре общества, но и в психологии людей данного общества. Изменения, происходящие в механизированном обществе, затрагивают всех и каждого, причем ни место, ни время нахождения индивида почти никакого значения не имеют. Пожалуй, основной причиной столь тесного взаимодействия людей и обществ, стала массовая выработка электрической энергии, полностью заменившей ручной и паровой двигатели. Телеграф, телефон, железная дорога – эти средства коммуникации XIX века позволили людям не только территориально быстрее перемещаться, но и позволили распространять информационные сообщения в самые отдаленные места. Электричество изменило не только процесс производства, но способ мышления, расширив информационные потоки в ограниченном пространстве. Последствия развития электрической энергии в XIX – начале XX вв. и вариации способов ее использования к концу XX века превратили мир в «глобальную деревню», когда временно-пространственные координаты сильно расширились, и человек потерял свое место в мире. Согласно М. Маклюэну: «…с пришествием электричества и автоматизации технология фрагментированных процессов внезапно слилась воедино с человеческим диалогом и потребностью во всепоглощающем внимании к человеческому единству»[107]. Замена механических форм взаимодействия электронными привела к прогрессу в скорости обработки и передачи информации, последствием которой стала глобализация общества.