Илья Левяш - Глобальный мир и геополитика. Культурно-цивилизационное измерение. Книга 2

• Название: Глобальный мир и геополитика. Культурно-цивилизационное измерение. Книга 2
• Автор: Илья Левяш
• Жанр: Философия
• Год: 2012
• ISBN: 978-985-08-1441-8

В монографии рассматриваются проблемы синтеза постдисциплинарного знания о глобализации и геополитике, обосновано новое направление исследований − геоглобалистика, раскрываются ее культурно-цивилизационные основания и авторская интерпретация сущности глобализации как уникального процесса современности. В системно-синергетической оптике представлена структура глобализации, эволюция научных представлений о ней в направлении от классической геополитики к глобалистике. Значительное внимание уделяется феномену «нового регионализма», особенно его европейскому измерению, и в этой связи – полиаспектное видение России, в целом – «славянского треугольника» СНГ, их позиционирование в контексте «нового Востока». Отмеченная проблематика рассматривается в контексте современных неклассических вызовов и угроз глобальной, региональной и национальной безопасности, в конечном счете – представлений о глобализации как планетарном фронтире.

Рассчитана на научных и практических работников, аспирантов, магистрантов и студентов-дипломников.

---

Особое внимание М. Бубе уделяет проблеме интегрирования этих «переходных» стран в евроатлантические структуры и связанным с этой интеграцией российским интересам. Страны, находящиеся между ЕС и Россией, попадают в область, где интеграционные потоки перекрывают друг друга. Оба центра силы – ЕС и Россия – проиграют, если не будут сотрудничать в рамках данной проблемы. С одной стороны, не в интересах России терять исторические и экономические связи со своими соседями. С другой – при ускоренном движении «переходных» стран к полному членству в ЕС затраты на новое расширение превзойдут все возможные плюсы» [Цит. по: Совр. Европа, 2008, № 2, с. 153–155].

Между заявлениями американского официоза и немецкого автора есть определенная разница в стиле, но не по сути дела, и управление, контроль – ключевые смыслотермины. Политика «пробкового шлема» в сочетании с «soft power» – «мягкой силой» реализуется как два берега одного и того же селевого потока. В конечном счете, он должен привести к ситуации, которую некоторые российские геополитики метафорически маркируют как «остров Россия». Но Россия должна была стать «подмандатным островом».

На что делается ставка в субъективном плане? Прекращение существования СССР и официальное провоглашение СНГ не было пережито и понято, как катастрофа, новой властной элитой России. Напротив, в течение десятилетия в этой среде царило «счастливое сознание» (Г. Маркузе) – непонимание смысла происходящих процессов, вплоть до того, что, по данным соцопросов политической, административной и военной элиты в 1992 г., отношения России со странами СНГ рассматривались как менее дружественные, чем с США.

После затяжного запоя (ельцинского буквального и политического – «Запад нам поможет») наступило похмелье и понимание того, что Россию буквально «душат в объятиях». Стало ясно, что Запад нам поможет, но только на условиях формально «демократического» обустройства России на периферии евроатлантической ойкумены, в качестве регионального шерифа,

а также гигантского резервуара дешевого сырья и рабочей силы. Полуколониальный статус России необходимо было обеспечить двуединой стратегией создания «санитарного кордона» по всему периметру ее западных и южных границ, и с этой целью – объявления этого ареала зоной своих интересов и поощрения центростремительных тенденций в новых государствах, смены вектора их ориентаций с «восточного» на «западный». Технологии такого курса выстраиваются по узнаваемому принципу «кнута и пряника». Функции «кнута» берет на себя de facto проамериканское НАТО, а «пряника» – провозглашенная Евросоюзом политика «добрососедства», ныне «Восточного партнерства».

О назначении «кнута», как инструмента «огораживания» России путем создания «гарантий безопасности» за натовским «щитом», В. Путин впервые публично заявил в 2005 г. во время визита в Анкару. Он обвинил Запад в колониальном отношении к бывшим советским республикам и подчеркнул, что Россия не позволит, чтобы Европу делили, как раньше делили Германию – на Восток и Запад, на первый и второй сорт. По словам Путина, в рамках такого видения мира развитые западные страны диктуют бывшим советским республикам свои правила при помощи «дубинки» и «пробкового шлема», обращаясь с ними как с «туземцами» [Цит. по: Вестник Европы, 2005, № XIII–XIV, с. 10].

Евросоюз предпочитает политику soft power как следствие, с одной стороны, невозможности для него «здесь и сейчас» осуществить свое дальнейшее расширение путем полномасштабной интеграции постсоветских республик (исключая прибалтийские), а с другой – не отказываясь от подготовки реализовать этот проект в перспективе. Отсюда – скандально известная практика «вьезда в квартал», особенно во время «цветных революций» в Украине и Грузии, попытки (хотя и неудачные) ее дублирования в Беларуси, неустанное поощрение прозападной власти в Киеве и Тбилиси, оппозиции в Минске.

Россия по-разному относится к американскому «кнуту» и евросоюзному «прянику». Однозначно отклоняя натовский милитарный прессинг и выстраивая систему превентивных контрмер по обеспечению собственной безопасности, Москва не может не учитывать объективно паневропейский характер проблемы и, как отмечали эксперты, на саммите ЕС – Россия в 2005 г. обсуждалась тема «общего соседства». Официальная позиция России была такой: «Мы не претендуем на монополию в постсоветском пространстве. Мы готовы развивать партнерский диалог с Евросоюзом – тем более, что ряд стран поставили перед собой цель интеграции в ЕС» [НГ– Дипкурьер, 12.09.2005].

Романтика такой цели – «прочь от Москвы» – оказалась доступней прозаической действительности. Новизна ситуации в том, что такие функции Содружества, как «цивилизованный развод» подписантов Беловежского соглашения и затем «примкнувших» к нему, контроль за нераспространением ядерного оружия, суверенизация новых государств, первичная апробация «самостийного» опыта – эти функции уже исчерпаны, а перспективы нового этапа еще не ясны. Постсоветские государства, исключая Беларусь, до сих пор лучше представляют себе, от чего они ушли или их «ушли» геополитическим штормом, но теперь, после далеко не однозначного опыта государств – новых членов Евросоюза, задумываются над дилеммой «синицы в руках» (в прежнем СССР) или искомого «журавля в небе» Евразийского Союза.

Такое межеумочное состояние длительное время объективно кумулировалось Россией, еще не способной за ситуационными интересами увидеть четкую перспективу и выработать хотя бы среднесрочную стратегию реинтеграции постсоветского пространства. Осознание идейного вакуума характерно для элит постсоветских государств и ясно выразилось в риторических вопросах премьер-министра Армении В. Манукяна в беседе с послом России: «Позиция Москвы озадачивает власти страны, – сказал премьер. – Ощущает ли она свои стратегические интересы в Закавказье? Отказывается ли она от своих позиций в ближнем зарубежье? «[Цит. по: Ступишин, 2001, с. 130].

Однако дело далеко не только в позиции Москвы. Перепутье выбора в решающей мере определяется реальным состоянием СНГ. Для политических и бизнес-элит входящих в него государств «опыт ЕС имеет определенное значение. Успешные экономические операторы в странах СНГ желают в принципе того же, что и в странах Евросоюза, – насыщения своих рынков и проникновения на новые, предсказуемой правовой базы и совместимых стандартов… (И все же) представление о том, что внутри интеграционного пространства бизнес работает рука об руку, активно обменивается ресурсами, кадрами и результатами труда во имя общей выгоды, является скорее мифом, чем реальностью… Власти государств СНГ пока не готовы идти на компромиссы и принятие общих правил игры в таких сложных процессах. Однако вряд ли стоит полагаться на то, что тенденция к интеграции постсоветских экономик способны естественным путем (то есть без усилий со стороны политики) победить тенденции к автономизации» [Кондратьева, 2008, с. 75].

В СНГ сложилась ассиметрия между гораздо большим осознанием его участниками своих государственных, чем общих, межгосударственных интересов, выявилась недооценка взаимообусловленности обеих групп интересов. Эта «детская болезнь» препятствует разработке и реализации адекватной реалиям концепции «большой дороги», четко артикулированной и согласованной стратегии развития Содружества даже на ближнесрочную перспективу.

Во многом стагнация политики России относительно СНГ спровоцировала разнонаправленность центробежных интересов его участников и неопределенность направления их стратегических интересов. Эти тенденции нашли свое выражение в разноцелевой и структурной фрагментации Содружества.

Сепаратизм заявил о себе вначале и по преимуществу в южноазиатском сегменте СНГ. В середине 90-х гг. руководство постсоветских среднеазиатских государств предприняло усилия для формирования оргструктур нового регионального блока под эгидой казахстанского «центральноазиатского барса» (Назарбаев, 1997). И. Каримов признал, что договоренности «идут дальше СНГ». Эксперты отметили, что «союз трех может стать весьма внушительным фактором, позволяющим каждому из его участников сыграть в новые политические шахматы с другими странами, прежде всего с Россией» [Портников, 1995].

Еще недавно Л. Кучма, выступая перед студентами Киевского национального университета, заявлял: «Когда внутри СНГ создается столько союзов и когда в самом союзе имеются еще и другие союзы, то какие могут быть перспективы? Есть ли в Европейском союзе другие союзы? Нет». При этом экс-президент Украины не упомянул, что сама Украина являлась членом ГУУАМ.

Объединение государств – членов СНГ – первоначально с абрревиатурой ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайжан, Армения, Молдавия) было создано в 1997 г. по инициативе Киева в качестве альтернативы СНГ. Уже в 2002 г. от участия в альянсе отказался Узбекистан, и отныне его аббревиатура сократилась до ГУАМ. Организация имела отчетливо антироссийский характер, вопреки своей «черноморско-балтийской» шильде. В этом отношении показательно отношение к Беларуси. Под давлением Запада Киев пошел на беспрецедентно недружественную внешнеполитическую акцию и в последний момент отозвал ранее посланное приглашение