Аткай Аджаматов - Верность (сборник)

• Название: Верность (сборник)
• Автор: Аткай Аджаматов
• Жанр: Поэзия
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-98390-036-3

Сейчас, когда я собирался написать «слово о себе» для этой книги, вдруг заметил, вернее, еще раз вспомнил, что у меня почти нет стихов, написанных от первого лица, от «лирического я».

Разве только те, где говорю о своей неудавшейся первой любви…

---

Аткай Верность (сборник)

© Аткай, наследники, 2007

© ИД «Эпоха», 2007

Слово о себе

Сейчас, когда я собирался написать «слово о себе» для этой книги, вдруг заметил, вернее, еще раз вспомнил, что у меня почти нет стихов, написанных от первого лица, от «лирического я».

Разве только те, где говорю о своей неудавшейся первой любви…

Но сам я еще с детства любил слушать кумыкские песни героя о своем подвиге и читать стихи, в которых автор выражает свое «я».

Песни героя о себе – как на черкеске газыри! Я говорю о тех газырях, которые полны порохом. Песни героев о своих подвигах – это не хвастовство. Песня и подвиг – близнецы.

Если станет аргамак похваляться,
Скажет: «Был я в походе первым».
Если сокол станет похваляться,
Скажет: «Сбил я на лету лебедя».
Если станет герой похваляться,
Скажет: «Много я по свету странствовал,
но вернулся в отчий дом».

Поскольку я, автор этой книги, в походе первым не был, на лету лебедя не сбил, много по свету не странствовал – похваляться мне нечем. Я еще в дороге. Мое желание другое: сохранить в себе вечное удивление миром, людьми. Первозданно, как в детстве.

Был я маленьким. Зеленое поле. Дорога ровная. Но вдруг линейка покачнулась, спускаясь в неглубокую, не очень широкую балку, свернула с дороги и выехала на цветущий луг. Как удивительно бесшумно покатились колеса!

Никогда не забыть бы мне это диво – мягкую, зеленую тишину!

Был я маленьким. Бахчевое поле. Как Млечный Путь, протянулся длинный тонкий стебель арбуза. Боже, какой он огромный! Как целая луна с зеленым ореолом.

Никогда не забыть бы мне это огромное, круглое, полосатое чудо!

Был я маленьким. Вернулись домой к вечеру. Вошли в комнату, в ней оказалось темно. Я маленький, радостный – комната печальная. Моя бабушка Бы-кый-абай зажгла большую лампу. Алла-лалай, валла-лалай! Как я удивился волшебному свету!

Удивление – начало моей жизни,
Удивление – середина моей жизни,
Удивление – пусть станет концом моей жизни.

Находясь в дороге, как бы я хотел в своем поэтическом пути сохранить вечную молодость восприятия.

Мне бы к людям заглянуть,
Тихой строчкой прошептать,
Нежность в девушку вдохнуть,
Парня к мужеству призвать;
В дом за домом бы суметь
Постучаться по пути —
Ухо каждое задеть,
В сердце каждое войти!

АТКАЙ

Стихи

Певец и каменотес Перевод Л. Миля

Гранит у нас такой,
Он полон тайной жизни,
Сожмешь его рукой —
Не влага, песня брызнет.

Коль встретиться пришлось,
Поймет и без расспросов
Певца – каменотес,
Певец – каменотеса.

И воин на войне,
Захваченный врагами,
Как камень каменел,
Чтоб стать немым, как камень.

К нам в горы не пройти!
И мой народ спокоен:
Ведь камень на пути
У ворога,
Как воин.

А если уж беда —
В часы большой печали
Гранитные уста
По-нашему кричали.

Вот почему всегда
Поймет и без расспросов
Каменотес – певца,
Певец – каменотеса.

«Дом мой на распутье двух дорог.» Перевод С. Сущевского

Дом мой на распутье двух дорог.
Лишь окно открою, предо мною
Синий Каспий плещется у ног,
Тарки-Тау[1] встала за спиною.

Густ, как мед, в низине летний зной,
Над волнами чайка проскользила.
А к вершине близится предзимье,
И сентябрь осыпал желтизной
Заросли багряного кизила.

Там кипят на склонах родники,
Песни их снимают утомленье.
Мудрые, как время, старики,
Речи не спеша ведут в селенье.

Канет день, туманится вода,
Море перекатывает камни.
И маяк далекие суда
Обнимает белыми руками.

Голуби воркуют за окном.
Тополя поблескивают влагой.
Тень листвы раскачивает дом,
Просится на белую бумагу.

Обо всем подумай – и пиши.
Но стою я снова на пороге:
Не сидится никогда в тиши,
От души пишу я
Лишь в дороге.

Гора Тарки-Тау Перевод С. Сущевского

Ветками стреножены ветра,
Строже белый город у подножья,
По тропе извилистой
С утра
Я опять спешу к тебе, гора.
Для кумыка ты всех гор дороже.

Много шрамов на твоих боках
Саблями оставили века.
Кровь текла
По склонам, будто реки.
Помнишь ты, гора, наверняка,
Как страдали и любили предки.

Помнит каждый каменистый скат
Посвист пуль и батарей раскат.
На поживу грифам и шакалам
Здесь швыряли бунтарей со скал,
Развлекая хмурого шамхала[2].

Ты растила истинных мужчин,
Что могли пришельцев проучить,
Зная цену дружбы нерушимой.
Наскочив на острые мечи,
Захромал сильнее Темучин[3],
Так и не добравшись до вершины.

Путь закрыла ворогам гора,
Но, к друзьям приветна и щедра,
Дагестан с Россией породнила,
Хлебом-солью встретила Петра.

И недаром с той поры в Тарках,
Русого приветив кунака,
В честь него, под перезвон стаканов,
Мальчиков аульских нарекать
Стали О-Рус-бием, О-Рус-ханом.

Пролетели над тобой века.
Но вгляжусь – и вижу в час заката:
Подплывают к склонам облака,
Будто бы петровские фрегаты.

Весенняя песня о новорожденном Перевод С. Сущевского

Ливни скалы кресали
И высекли мак,
И фиалки средь скал
Расплескали.
Так навруз мубарак! [4]
Настежь двери, кунак!
Мир тебе!
Берекет [5] этой сакле.

Крепнет запах сосны
На полянах лесных.
Клин гусиный
Над синей долиной.
Стены сакли просторной
Нам нынче тесны.
Два байрама настали,
Две горных весны:
Длинный путь бытия
Начинает твой сын
В зыбкой лодочке
Люльки старинной.

В жар мангалов стекает
Дымящийся жир,
И сверкают ножи.
А зурна ворожит
И на пир нас скликает
Недаром.
Рог чеканный пускают
По кругу мужи.
В дар джигиту
Кинжал в колыбель положив,
Внука дед нарекает
Эльдаром[6],
Пусть рожденный Весной
В мир войдет, как весна!
Пусть дана
Ему будет удача!
Пусть на скачках горячих
Всегда скакуна
Первым к цели
Приводит Эльдарчик.
Будет добр его взгляд,
Но крепки кулаки.
Как идет в Дагестане
От века,
Да поднимут клинки
В честь него кунаки,
И, венчая победу,
Парча и платки
Украшают коня
Эльдарбека!
Слова он не нарушит,
Друзей не предаст.
В трудный час
Он отдаст им и душу.
От степей до Куруша
Прославят у нас
За радушие
Дом Эльдаруша.
Ни пред кем не согнет он
Угодливо стан,
Слабых собственной силой
Наделит.
День придет,
Как папахи отцы, Эльдархан
Гермошлем космонавта
Наденет.
Но, добравшись
До дальних планет, Эльдарбий
Не забудет обычаи наши.
Будет скалы рубить,
Будет камни дробить,
Расчищая участок
Для пашни.

Говорится у нас:
Как тропа ни крута,
Высота
Покорится отважным.
В добрый час
Мы за сына Эльдара-ата
Тост на звездах
Поднимем однажды.

Барабанщик!
Почаще-ка ритм выбивай!
Выше чаши
С бузою кипящей!
Так навруз мубарак!
О, малыш,
Подрастай,
Будь джигитом всегда
Настоящим,
Эльдарбай!

Один шаг Перевод С. Сущевского

Над звонким перекатом в час заката
Мне аксакал преданье рассказал.
Купец богатый мастеру когда-то
Сковать кинжал булатный заказал.

Чтоб прочен был клинок, как эти горы,
Семь раз кузнец,
В работе зная толк,
То раскалял его в ревущем горне,
То погружал в бушующий поток.

Немало дней прошло в труде упорном,
Но наконец заветный срок настал:
Клинок покрылся трепетным узором,
И, как струна, поет под пальцем сталь.

Купец клинок достал из узких ножен
И осторожно рукоятку сжал.
– Но он в бою пронзить врага не сможет!
Мне жаль, Лукман, но слишком мал кинжал.

И вот кузнец в усах улыбку прячет
И мальчика зовет: – Взгляни, сынок,
Не чересчур ли строг у нас заказчик,
Вот говорит, что короток клинок.

– Прекрасней нет кинжала в Дагестане,
А о клинке одно сказать могу:
Он в нужный миг длиннее вдвое станет —
Достаточно лишь сделать шаг к врагу.

– Дарю кинжал, юнец! Все дело в шаге. —
Поет с тех пор недаром мой народ,
Что нету лучше меры у отваги,
Чем шаг мужчины, трудный шаг вперед.

Девушка и воин Перевод В. Потаповой

Тавжан

Ты шел, богатырь, кандалы волоча,
И не было к тяжким оковам ключа.
Болотистый путь, даже зимней порою,
Спасительной не покрывался корою.
Высокой стеной подымался бурьян.
Посевы глушило недоброе семя.
И тело твое ослабело от ран,
Как ты одолел непосильное бремя?

Нарт

Я ржавчиной стал, и мои кандалы
Рассыпались горстью железного праха.
Я стал быстротой. Из трясины, из мглы
Я вырвался, топь рассекая с размаха.
Я стал буйнокрылым пожаром, Тавжан,
Чтоб дочиста выжечь бурьян окаянный.
Бальзамом я стал для бесчисленных ран,
И зажили кровоточащие раны.
По грязи я брел в кандалах, а теперь
Стал чистым, как соболь, свободным, как птица.
Врагу моему не исчислить потерь.
Тяжелому времени не возвратиться.
Свой меч, торжествуя, вложил я в ножны:
Пускай отдыхает клинок мой булатный.
Отныне мне новые силы нужны, —
Я буду трудиться для блага страны,
Для блага отчизны моей необъятной.

Нарт из аула Нар