Булач Гаджиев - Поляки в Дагестане

• Название: Поляки в Дагестане
• Автор: Булач Гаджиев
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-98390-009-9

Книгой «Поляки в Дагестане» Булач Гаджиев продолжает серию «В стране легенд и преданий». Неутомимый краевед проделал грандиозную работу: по крупицам собрал материал о поляках, волею судьбы попавших в Дагестан в первой половине XIX века. Одни из них старались бежать на Родину, другие смирились со своей судьбой, третьи переходили на сторону дагестанцев, ведших войну против царской деспотии.

Книга будет интересна всем. И доподлинно известно, что ее выхода с нетерпением ждут и в Польше.

---

На реке Акташ освежили свое лицо и тело, съели рассохшийся чурек. Калиновский восхищался видами, открывшимися на Дарго, – зелень лесов, рядом шумела река, а муэдзин призывал к закатной молитве… С утра другого дня вышли на дорогу. Начались горы, где простым глазом различали пещеры, в них ютились люди, они на кострах готовили завтрак.

Пленный едва успевал за хозяином. Когда дошли до водопада, устроили привал. Хозяин начал молиться. Дальше дорога еще более ухудшилась. В ужасном ущелье бежала река. Кругом пропасти. Становилось страшно, как бы не сорваться в бездну.

В конце концов, дошли до какого-то аула, где было много людей. Подвели к сакле хозяина. У него оказалось много детей. Во дворе на завалинке сидели старики, облаченные в тулупы. Они расспрашивали о пленном, а он прилег от усталости на камень. Никто его не беспокоил. Старухи дали ему кусок хлеба и молоко. Затем его ввели в просторную саклю, где около печи устроились хозяин и его гости, а женщины бесконечно сновали по комнатам и собирали пищу – остатки мужской трапезы. Калиновскому выделили уголок в соседней комнате. Он тут же заснул. Утром стоило ему подняться, как упал на пол: ноги не удержали. Хозяин убедился, что пленник на самом деле болен, дал ему бараний жир, велев натереть им ноги. Затем показали на постель, разрешив отдохнуть.

У хозяина имелись четыре жены. Он по очереди бывал у них и принимал пищу.

Жены точно выполняли очередность, если даже он надолго отлучался от них. У каждой имелось свое помещение. К первой жене хозяин больше был расположен, хотя мог любить по-настоящему младшую жену.

…Жители Анди, – продолжает свой рассказ пленник, – зарабатывают с помощью сбыта бурок и войлока, содержат много овец. В случае опасности андийцы под командованием Лабазана идут в бой.

У них поющий говор. Дети и женщины воркуют, как ласточки.

Со мною терпеливо обращались. Каждый день приходилось колоть дрова, приносить воду, обрабатывать землю или сторожить овец. Наверху, в горах имеется озеро, около него приходилось бывать с овцами. Близ озера – второе озеро Чабарлинское, находящееся недалеко от аула Чабарли, внутри трех скал в виде креста. Вода, как сапфир, тянется на несколько верст, а ширина полверсты. Форель. Татары рыбу не ловят.

Только русские солдаты. Это, когда удается. Я любил там бывать, чистый воздух, крики фазанов, перепелов, дергачей. Иногда с хозяином я ходил по аулам сбывать бурки и войлок. Ездили через снежные горы. Через пять дней мы оказывались у лезгин, где самый дикий народ.

У хозяина были кунаки – приятели. Среди женщин попадаются красавицы с римскими чертами, но очень грязные, без шаровар, одно платье. Мораль – высокая…

В одном из походов я заболел. Меня оставили в ауле Флеки с тавлином, где за меня хозяин оставил деньги. Долго не было сил, когда хозяин вернулся – был недоволен мною.

Ремесла здесь ценятся, секреты своего искусства не выдают. В горах над Кара-Койсу имеется аул Телетль. Мы пошли с хозяином туда. Дорога трудная. Иногда приходится подниматься на четвереньках. На вершине много разбросанных камней размерами с дом – каменный город.

Под некоторыми камнями жили люди. Я был удивлен. Это были выходцы из богатых цудахарских аулов, которых Шамиль огнем и мечом покорил за симпатии к России. Я назвал это место «Темноградом» (камни темные). Это название понравилось людям и название вошло в обиход. Ниже горы – Кара-Койсу. Мост 100 саженей. Строят его с двух сторон от берега, а когда концы сходятся, то связывают их при помощи деревянных столбов и лестницей-плетенкой. Через мост можно свободно, не боясь ничего, ходить.

Мой хозяин подрался с тавлином. Их обоих поместили в яму. На следующий день наиб Лабазан забрал меня к себе. Я недолго пробыл у него. Шамиль узнал, что я писарь, и вызвал меня к себе.

С Анди до Ведено я ехал верхом в свите Лабазана в окружении мюридов. Перед вечером мы были в Ведено. Наиб и мулла ехали впереди, а остальные по четыре в ряд вошли с песней «Ля иллагьу иль Аллах» в Ведено.

Ведено построен как большой квадрат. Сакли деревянные. Дом Шамиля стоит отдельно за аулом. Высокий, окружен палисадником, с большими воротами. Дом день и ночь охраняют мюриды.

На другое утро Лабазан с хозяином пошли к Шамилю. Лабазан и хозяин отдали кинжалы, шашки и пистолеты мюриду. Я остался в первом дворе, окруженный оборванцами. Вскоре открылись внутренние ворота, и все воскликнули: «Шамиль!». Впереди шел мюрид с обнаженной шашкой. Шамиля сопровождали Юсуп и Хаджио[6]. Имам поздоровался:

– Ассаламу алейкум.

– Ва алейкум ссалам, – ответил я.

Хозяин вызвал меня в комнату. Шамиль сидел на оттоманке с поджатыми ногами под себя. Лицо было задумчивое, лоб высокий… Напоминает патриарха еврейского народа Авраама.

Судьи и старшины устроились по обеим сторонам на войлоке. Перед ними несколько книг. Остальные сидели на полу. Стояла тишина.

Шамиль слушал с вниманием просителей, рассматривал их лица своими голубыми глазами. Взгляд имама проникающий. Этого было достаточно, чтобы человек признался в своих отступлениях.

Когда с людьми все завершилось, принесли большую кучу бумаг. Мой хозяин вывел меня вперед, сказав мне при этом: «Поцелуй руку Шамиля», – и велел читать мою бумагу.

Переводчик переводил, а Шамиль глядел на меня и шептал что-то, наверное, молитву.

Уходя, он сказал несколько слов по-тавлински.

Меня вывели на улицу и опустили в яму. Мне не понравилось, подумал: плохо кончится.

Арестованных опускают туда по лестнице, а сверху прикрывают дверью. «Яма Шамиля» над выходом имела глубину человеческого роста, ширину 4–5 шагов в диаметре. Подстилкой на влажной земле – полугнилая солома.

В яме был еще один человек, которого в темноте сразу не заметил. Лестницу подняли вверх. Я стоял, не веря, куда я попал. Затем упал на мокрую землю и от отчаяния зарыдал. Вдруг услышал голос, который придал мне силы. Моим товарищем по несчастью был разжалованный офицер из наших полков – Давыдов, служивший у богатого брата-коммерсанта по ловле рыбы на Каспийском море. Всей командой оказался в плену.

Пленному офицеру приходится хуже, так как на него надевают цепь, кормят хуже, чтобы с помощью жалобных писем ускорить выкуп. Если родственники не помогут, то переносит много лишений…

Давыдова Шамиль взял к себе. Офицера мог выкупить брат, но тот хотел, чтобы это сделал генерал-лейтенант шамхал Тарковский, в руках которого находилась вся рыбная ловля. Спор между ними ухудшал положение Давыдова. Долгие минуты мы беседовали друг с другом.

Надзиратель ямы старый хромой мюрид Муса ежедневно приносил нам пищу из нескольких хинкалинами и кувшина воды. Иногда разрешал выглянуть наверх на несколько минут. Пожилой Давыдов жаловался на свое здоровье, его тело было покрыто темными пятнами из-за сырого воздуха. Иногда прохожие бросали нам куски сухого хлеба.

Меня интересовала маленькая загорелая ручка, дававшая свежие ломтики хлеба. Я всегда ждал ее и боялся увидеть лицо. Недолго пришлось ждать. Раз, сидя при открытых дверях, мы увидели знакомую ручку. Девчонка не более 15 лет, увидя нас, закрыла прекрасное лицо белой чадрой, подавая чурек моему товарищу. Ее взгляд выражал и удивление и сожаление тем, что для меня у нее ничего было.

Мой товарищ рассказывал, что девчонка давно носит ему пищу. Она с детства перенесла много горя, которое не может забыть.

Давыдов узнал ее историю от надзирателя. У здешних горцев, как и у евреев, обычай обучать с детства. Так было и с этой девочкой. Ее отец Осман, богатый чеченец из аула Малое Ведено, в одном походе против русских был тяжело ранен в голову и ногу. Упал с коня. Из-за сильного огня с русской стороны, его не могли выручить. Когда русские солдаты стали приближаться к нему, то Осман вверился пророку и попрощался с этим миром.

У горцев не оказать помощь раненому, не спасти считается несмываемым позором.

Его спас сосед из Малого Ведено Али, пренебрегший опасностью. Спас богатого соседа. В благодарность Осман решил породниться с бедным соседом.

Однако у обоих были сыновья. Сделали уговор: у кого первого появится дочь, выдать замуж за сына другого. Таким образом Эзенда, так звали нашу покровительницу, еще до своего рождения оказалась засватанной за сына Али – Махмуда. Вскоре его родители умерли. Махмуда воспитали родственники Османа. С детства Махмуд рос угрюмым, держался в стороне от товарищей. Он не сумел расположить сердце Эзенды к себе. И мужеством Махмуд не обладал. Девочка со страхом думала о будущем, к тому же она его не любила. Старый Осман также переживал за будущее дочери. Переживал, что единственная дочь из-за его клятвы должна погибнуть. И сын Османа Мустафа также понимал положение Эзенды…

Эту историю я узнал от Давыдова. С той минуты я думал о Эзенде. Время в яме текло медленно. Единственное утешение – короткие минуты свежего воздуха наверху и возможность увидеть Эзенду, подававшую теперь не один, а два чурека. Она скрывалась под чадрою.