Геогрий Чернявский - Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль

• Название: Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль
• Автор: Геогрий Чернявский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05277-3

На основании обширных архивных материалов ряда стран впервые подробно рассматривается жизненный путь одного из ярчайших лидеров международного социалистического движения болгарина Крыстю (Христиана) Раковского, видного центристского деятеля II Интернационала, ставшего после 1917 года большевиком. Авторы проследили роль Раковского как государственного руководителя Украины – председателя ее правительства, его мужественную борьбу за подлинное равноправие республики в составе СССР, против сталинского курса на унификацию, раскрыли попытки Раковского европеизировать СССР, когда он был полномочным представителем в Великобритании и Франции. Исследование выразительно повествует о противодействии Раковского установлению сталинского единовластия, пребывании в ссылке, возвращении в Москву на второстепенный пост и расправе с ним. Уделено внимание и личной жизни героя, его семейным и внесемейным связям, его родным и близким.

Книга написана живым языком, с увлечением читается и представляет интерес не только для специалистов, но и для самой широкой аудитории.

---

Именно этим следует, по всей видимости, объяснить не просто энергичную, но весьма резкую полемику Христиана с французским социалистом Шарлем Дюма, который в мае 1915 г. обратился к нему с открытым письмом, где оправдывались оборонительные мероприятия его страны. Ш. Дюма, старый французский приятель Раковского, являвшийся теперь помощником лидера социалистов этой страны Жюля Геда, вошедшего в состав правительства, в своем письме, являвшемся ответом на интервью Раковского в парижской газете[133] (там предъявлялись претензии французским социалистам, которые во время войны отошли от «некоторых основополагающих принципов социализма») развивал официальную французскую точку зрения на войну.

Раковский же ответил ему целой брошюрой, носящей острый полемический характер.[134] Он пытался доказать, что между официальной тактикой французской и немецкой партий нет принципиальной разницы, но что внутри каждой из этих национальных партий вырисовываются две непримиримые концепции: «Мы имеем перед собою не две тактики, а два социализма. Такова истина». Судя по письмам Троцкого Раковскому от 6 и 20 октября 1915 г., Лев Давидович оказывал помощь в подготовке ответа Раковского.[135] Разумеется, последний в подборе аргументов не нуждался, но Троцкий явно придал тексту значительно более язвительные и безапелляционные интонации.

Раковский активно участвовал в создании в 1915 г. Балканской социал-демократической федерации (БСДФ) и был избран ее секретарем. В БСДФ вошли румынская, болгарская (тесняки), сербская, греческая социал-демократические партии. БСДФ решительно осудила мировую войну. Впрочем, вновь и вновь повторявшийся этим объединением лозунг формирования федерации балканских стран не был жизнеспособным. Раковский, видимо, все более ощутимо осознавал это, воздерживаясь от его обоснования в своих статьях и выступлениях. Да и сама федерация рабочих партий на Балканах не превратилась в сколько-нибудь эффективный международный центр.

В 1915 г. Христиан в качестве секретаря БСДФ принимал активное участие в международной социалистической конференции тех партий, которые отказывались от сотрудничества со своими правительствами в войне и решительно требовали мира.

Конференция, непосредственным организатором которой был швейцарский социал-демократический лидер Роберт Гримм, состоялась 5–8 сентября в небольшом поселке Циммервальд, в Альпийских горах, примерно в 10 километрах от Берна. Делегатов было немного. Они, по словам Троцкого, довольно горько шутили по поводу того, что полвека спустя после основания I Интернационала прогресс социалистического движения привел лишь к незавидному результату – «оказалось возможным всех интернационалистов усадить на четыре повозки».[136]

Здесь Раковский вновь встретился с Троцким, с которым еще более сблизился прежде всего потому, что их позиции по отношению к войне оказались почти полностью идентичными.

В Циммервальдской конференции участвовал еще один болгарин – один из лидеров «тесняков» Васил Коларов. Троцкий под псевдонимом послал в «Киевскую мысль» небольшую статью, посвященную этим двум балканским социалистам.[137] О Раковском в ней, в частности, говорилось (отчасти статья предваряла тот текст, который будет написан о Раковском для книги 1922 года издания): «Христю (так не вполне точно было передано его имя. – Авт.) Раковский – одна из самых “интернациональных” фигур в европейском движении. Болгарин по происхождению, но румынский подданный, французский врач по образованию, но русский интеллектуал по связям, симпатиям и литературной работе, Раковский владеет всеми балканскими языками и тремя европейскими, активно участвовал во внутренней жизни четырех социалистических партий – болгарской, русской, французской и румынской – и теперь стоит во главе последней». Цитируя резкий ответ Раковского французскому социалисту-оборонцу Ш. Дюма, Троцкий, по существу дела, фиксировал, что оба они – и он сам, и Раковский – во все большей степени поворачивали налево, ко все более активной антивоенной деятельности. Такому вектору способствовали их встречи и беседы в Циммервальде.

Участвовавший в конференции Ленин продолжал агрессивно и грубо отстаивать свои крайне революционные взгляды и полемизировал с большинством участников, включая Раковского и Троцкого, отнюдь не стесняясь в выражениях. Накануне конференции Ленин опубликовал статью «О поражении своего правительства в империалистической войне». Признавая, что Троцкий, Раковский и прочие центристы отвергают идею защиты отечества, Ленин продолжал атаковать своих соперников в социалистическом движении, обвиняя их в том, что они желают «совместить платоническую защиту интернационализма с безусловным требованием единства с “Нашей зарей”»[138] (речь шла о журнале меньшевиков, выходившем в Петербурге под редакцией А. Н. Потресова). Требование поражения своего правительства в империалистической войне Ленин считал аксиомой, которую оспаривают только «сознательные сторонники или беспомощные прислужники социал-шовинистов».

Большинство участников Циммервальдской конференции составляли центристски настроенные деятели, выступавшие за прекращение войны по соглашению держав. Позиция Троцкого была значительно левее, нежели названная, в том смысле, что он видел в заключении мира преддверие социальной революции. Примерно на такой же позиции стоял Крыстю Раковский, который вместе с Робертом Гриммом и итальянцем Константино Лаццари был избран в состав бюро конференции.[139]

Эта расстановка сил позволяла Троцкому оказывать значительное влияние на ход дебатов и итоги встречи, тем более что в отношении непосредственных задач его мнения и позиции основной массы присутствовавших были близки, а с некоторыми почти идентичны. Это позволило выработать общий антивоенный манифест, проект которого написали Троцкий и голландская социалистка Генриетта Роланд-Гольст, а затем окончательно отредактировал Троцкий.[140] Сам по себе этот факт был свидетельством все более возраставшего авторитета Троцкого, а вместе с тем и Раковского, в международном социалистическом движении.

Ленин, однако, оставался верным себе. Он писал о Роланд-Гольст другому голландскому социал-демократу Давиду Вайнкопу: «Совсем как наш господин Троцкий: “в принципе решительно против защиты отечества” – на практике за с фракцией Чхеидзе в русской Думе».[141] А в письме своей новой и ревностной стороннице А. М. Коллонтай он был еще откровеннее по адресу уже целой группы тех, кого считал единомышленниками Троцкого: «Рональд-Гольст, как и Раковский (видели его фракционную брошюру?[142]), как и Троцкий, по-моему, в с е вреднейшие “каутскианцы”… все в разных формах прикрашивают оппортунизм».[143]

Через полгода, в апреле 1916 г., по просьбе итальянских социалистов Христиан принял участие в международном антивоенном митинге в Милане. Возвращаясь из Италии, он остановился в Берне, встретился с Лениным и Троцким, установил связь со Швейцарской рабочей партией. Сам факт непосредственного контакта с Лениным свидетельствовал, что постепенно, хотя и не быстрыми темпами, Раковский приближался к позиции экстремистского крыла социал-демократии.

Здесь, в Берне, Ленин, Троцкий и Раковский участвовали в совещании циммервальдовцев. Однако принять участие во II Циммервальдской конференции, состоявшейся в том же апреле 1916 г., Раковский уже не смог, так как в связи с подготовкой Румынии к войне граница для него оказалась закрытой. А в августе 1916 г. он был арестован румынскими властями.

Спорным и не до конца выясненным вопросом остается один немаловажный момент политической биографии Раковского периода мировой войны. Речь идет о его взаимоотношениях с Парвусом (Александром Львовичем Гельфандом), выходцем из России, который еще в 90-х годах обосновался в Германии, где издавал социалистические газеты, в 1905 г. возвратился в Россию, участвовал вместе с Л. Д. Троцким в Петербургском Совете, затем вновь уехал в Германию, а позже жил в Турции, где нажил большой капитал на удачных торговых сделках и проявил себя как ярый сторонник укрепления германского рейха и в то же время адепт разжигания революций в других странах.

Постоянно проживая в Константинополе, Парвус часто бывал в Софии и Бухаресте, поддерживал связь с тамошними социалистами и фактически являлся посредником между ними и германскими властями. Парвус, в свое время выступивший с идеей перманентной революции, развитой затем Л. Д. Троцким (во время мировой войны Троцкий объявил о полном разрыве со скомпрометировавшим себя Парвусом), был первым, кто обратил внимание на фактическое совпадение непосредственных германских интересов в войне и намерений российских и других революционеров, в частности большевиков.

Уже в январе 1915 г. в беседе с германским послом в Турции предприимчивый коммерсант выдвинул план оказания помощи русским революционерам (а также революционерам других стран, воевавших с Германией) со стороны немецких властей. Этот план был вскоре одобрен. Министерство иностранных дел и министерство финансов Германии договорились о выделении значительных денежных сумм. В том же году Парвус образовал в Копенгагене некое учреждение для финансирования подрывных элементов во враждебных странах и тех, кто выступал с пацифистскими проектами. Для конспирации и благозвучия это учреждение получило фиктивное наименование Института по изучению последствий мировой войны. Сохранились сотни документов о финансировании германскими властями через Парвуса большевиков и различных других подрывных элементов, которые стали фактическими агентами влияния Германии в своих странах.[144]