Ирина Сахарова - Правоотношения, возникающие из договоров лизинга и купли-продажи объекта лизинга

• Название: Правоотношения, возникающие из договоров лизинга и купли-продажи объекта лизинга
• Автор: Ирина Сахарова
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7205-1203-3

В книге на основе выявления, постановки и анализа концептуальных проблем теории и механизма правового регулирования лизинговых отношений разрабатывается новый научный подход к пониманию правоотношений, порождаемых договором лизинга и договором купли-продажи объекта лизинга. В рамках данного подхода обосновывается модель взаимосвязи этих правоотношений, основанная на создании особых правил о соотношении условий договоров лизинга и купли-продажи объекта лизинга. Исходя из сделанных теоретических выводов, в работе сформулированы конкретные предложения (в частности, авторские редакции правовых норм), направленные на приведение действующего законодательства в соответствие с разработанным научным подходом. На основе детального анализа обширного материала судебной практики в книге выработаны общие направления решения существующих проблем в правоприменении и даны практические рекомендации участникам гражданского оборота для улучшения правового сопровождения совершаемых субъектами лизинга сделок.

---

Представляется, что приведенные в защиту приоритета УПК РФ доводы Конституционного суда РФ в большинстве своем применимы и к ГК РФ как к кодифицированному нормативному правовому акту, содержащему основные начала гражданского законодательства – одной из базовых отраслей законодательства Российской Федерации, – имеющие значение для всех общественных отношений, входящих в предмет гражданского права. Безусловно, гражданское законодательство включает гораздо большее количество федеральных законов, чем уголовно-процессуальное законодательство, большинство (но далеко не все из) норм которого содержатся непосредственно в УПК РФ. Но это обстоятельство (обилие гражданско-правовых законов), на наш взгляд, как раз является одним из аргументов в пользу необходимости закрепления приоритета ГК РФ перед многочисленными другими федеральными законами, содержащими нормы гражданского права, что не может не способствовать укреплению целостности гражданского права, согласованности гражданских законов и облегчению правоприменения. Ведь чем меньше принято законов в рамках одного предмета правового регулирования, тем проще законодателю добиться системности при принятии изменений в действующее законодательство и дополнений к нему.

Отметим, что именно по этому пути идет и судебная практика толкования и применения абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ. Так, в п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 марта 2012 г. № 14 «Об отдельных вопросах практики разрешения споров, связанных с оспариванием банковских гарантий»[124] суд пришел к следующим выводам. В соответствии с абзацем третьим пункта 3 статьи 7 Федерального закона от 21 ноября 1996 г. № 129-ФЗ «О бухгалтерском учете» (утратил силу с 01 января 2013 г.) без подписи главного бухгалтера денежные и расчетные документы, финансовые и кредитные обязательства считаются недействительными и не должны приниматься к исполнению. Вместе с тем судам следует учитывать, что в соответствии с пунктом 1 статьи 160 ГК РФ сделка в письменной форме должна быть совершена путем составления документа, выражающего ее содержание и подписанного лицом или лицами, совершающими сделку, или должным образом уполномоченными ими лицами. В соответствии со статьей 53 ГК РФ юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Главный бухгалтер юридического лица не является органом юридического лица, следовательно, отсутствие подписи главного бухгалтера на документах, составленных юридическим лицом, не свидетельствует об отсутствии воли юридического лица на совершение соответствующей сделки. В связи с изложенным отсутствие подписи главного бухгалтера юридического лица, выдавшего банковскую гарантию, не является основанием для признания гарантии недействительной (абзац второй пункта 2 статьи 3 ГК РФ).

Как уже было отмечено, большинство цивилистов все же придерживаются мнения о целесообразности и допустимости установления приоритета Гражданского кодекса РФ перед иными федеральными законами, регулирующими гражданские отношения[125].

Е. А. Суханов сравнивает Гражданский кодекс с «экономической конституцией»[126]. А М. И. Брагинский считает, что по отношению к любым другим федеральным законам ГК занимает положение «первого среди равных» – primus inter pares, и добавляет, что, поскольку Конституция РФ не запрещает устанавливать не противоречащую предусмотренной в ней иерархию актов, нет оснований сомневаться в возможности законодателя поступить подобным образом[127]. А. А. Иванов обращает внимание на то, что законодатель может установить определенные правила законотворчества, признать их обязательными для себя и тем самым ограничить себя. В этом смысле абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ представляет собой своеобразную форму «регламента» работы законодателя, сознательно перенесенную в ГК[128]. Как уже было отмечено, об «особой юридической силе» кодексов говорят и специалисты по общей теории права.

Нельзя не обратить внимания и на то, что в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации[129] подчеркивается необходимость «поддержания основополагающей роли ГК в системе гражданского законодательства» в интересах стабильности гражданско-правового регулирования и устойчивости экономических отношений и гражданского оборота в стране.

Как известно, в Указе Президента РФ от 29 октября 2003 г. № 1267[130] было установлено, что проекты федеральных законов в сфере гражданского права, подготовленные федеральными органами исполнительной власти, до их представления в Правительство Российской Федерации направляются на экспертизу в Совет при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства.

Председатель Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства В. Ф. Яковлев, отмечает, что «это сыграло позитивную роль, потому что мы дали огромное количество отрицательных заключений на ведомственные проекты по внесению изменений в Гражданский кодекс, чем обеспечили его стабильность»[131]. В. Ф. Яковлев называет защиту ГК РФ как системы частного права от бессистемных необоснованных изменений, разрушающих единство, чрезвычайно важной задачей Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства[132]. Ученый замечает, что «опыт других законодательных актов – Уголовного, Уголовно-процессуального, Налогового кодексов – показал нам, что если не защищать их, от кодификации мало что останется, кодексы превращаются в лоскутное одеяло, не имеющее внутренних связей, что означает, по существу, потерю кодекса»[133].

В целом, проблема юридической силы кодифицированных нормативных актов, безусловно, является сложной и многогранной. Нет единства и по вопросу о роли, которую играют кодексы в системе законодательства. Дискуссии по этому вопросу ведутся не только среди российских ученых, но и среди ученых многих стран, правовые системы которых входят в романо-германскую правовую семью[134]. Развитие законодательства на современном этапе, увеличение числа принимаемых федеральных законов и иных нормативных актов, выделение новых отраслей законодательства из уже существующих, а также появление так называемых комплексных отраслей еще больше усложняет решение рассматриваемого вопроса. Причем, какое бы решение ни принималось за верное, оно неизбежно будет иметь как плюсы, так и минусы. Однако, на наш взгляд, признание установленного правилом абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ приоритета Гражданского кодекса РФ перед другими федеральными законами, содержащими нормы гражданского права, все же влечет за собой гораздо больше положительных, чем отрицательных последствий[135].

Таким образом, считаем целесообразным (и допустимым с точки зрения теории гражданского права) существование отдельного комплексного закона, направленного на регулирование лизинговых отношений и лизинговой деятельности как вида инвестиционной деятельности. При этом собственно гражданско-правовое регулирование договора лизинга должно, на наш взгляд, основываться на нормах Гражданского кодекса РФ. Из данного вывода мы и будем исходить в дальнейшем при анализе и оценке несовпадающих положений Гражданского кодекса РФ и Закона о лизинге.

Глава 2. Понятие лизинговых отношений и правовые конструкции договоров, которыми эти отношения опосредуются

2.1. Понятие лизинга (лизинговых отношений) и лизинговой деятельности: терминологический аспект

Термин «лизинг» (“leasing”, от английского “lease” – аренда, сдача внаем, наем; сдавать или брать внаем, в аренду[136]) был заимствован вместе с рецепцией новых для российской экономики общественных отношений, которые он обозначает, и, соответственно, не имел адекватного аналога в русском языке.

В специализированных англо-русских словарях слово “leasing” переводится по-разному. Так, в англо-русском экономическом словаре дается следующий перевод: «лизинг, долгосрочная аренда (машин и оборудования); выдача оборудования напрокат»[137]. Англо-русский юридический словарь содержит более краткий перевод: «лизинг, долгосрочная аренда оборудования»[138]. А в толковом юридическом словаре: право и бизнес (русско-английском, англо-русском) вместе с переводом термина “leasing” («долгосрочная аренда машин, оборудования, транспортных средств и сооружений производственного назначения») предпринята попытка раскрыть также некоторые признаки, характерные для договора лизинга[139].

Как можно увидеть, приведенные переводы либо непосредственно отсылают к заимствованному русским языком термину «лизинг», либо оперируют описательными конструкциями, которые являются не совсем точными, т. к. не отражают в полной мере специфики лизинга. В частности, лизинговые отношения, в отличие от арендных, предполагают специальное приобретение имущества в собственность одним лицом по просьбе другого лица в целях предоставления его последнему во временное владение и пользование. Представляется, что любой описательный перевод будет либо очень условным (применимым не только к лизинговым, но и к иным отношениям), либо слишком громоздким (при попытке охватить большинство особенностей лизинга).