Наталия Аникина - Кошка, которая умела плакать. Книга 1

• Название: Кошка, которая умела плакать. Книга 1
• Автор: Наталия Аникина
• Жанр: Городская фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-00071-056-2

Наши души…

Откуда они взялись?

Кому принадлежат и принадлежат ли?

Как быть, если твоя истинная суть делает тебя чужим среди родни и грешником в глазах жрецов?

Можно ли изменить анатомию своей души? И стоит ли игра свеч?

Аниаллу ан Бриаэллар, Тень Её Кошачести наэй Аласаис, отлично знала ответы на эти вопросы. Особенно – на последний. Век за веком твердила она несчастным, губящим себя в страхе и сомнениях существам: «Ваши души, какова бы ни была их природа, бесконечно ценны для Бесконечного. И потому никто не имеет права делить их на хорошие и плохие, заставлять вас насиловать свою природу. Тот, кто делает это, должен быть остановлен – неважно, какую цель он преследует. Из этого правила нет исключений».

Всё было так просто и ясно… до тех пор, пока Аниаллу смотрела на происходящее со стороны. До тех пор, пока её собственная «высшая сила» не сказала ей сакраментальное: «Ты должна пожертвовать своим я во имя высшего блага».

Так кто она, Аниаллу ан Бриаэллар – исключение из правил или позор рода кошачьего, учившая других тому, во что никогда до конца не верила сама?

---

Но когда Алу перевела взгляд на группу статуй, у ног которых брал начало ручей, яркое пятно тепла выдало в одной из них живую эалийку. Она сидела у статуи Аласаис, уронив голову на руку, опиравшуюся о постамент. Тёплые струи пропитали её длинные рукава, увлекли их за собой и прозрачный шёлк фиолетовой дымкой расстелился по зыбкой поверхности потока. Именно её боль, войдя в зал, разделила Аниаллу.

– Ты часто видишь их такими в последние дни? – шёпотом спросила Селорна Аниаллу, без труда разгадав причину её горя – общего для всех алаев.

– Слишком часто. Мир изменился, – звучный низкий голос патриарха раздался в её сознании, – и изменился к худшему. Это чувствуют все, но не все могут поверить самим себе.

– Селорн, я не сомневаюсь, что это недоразумение уладится, и все вер… – начала было Алу, но грозный мысленный рык патриарха прервал её.

– Вернутся?! Из обители Смерти?!

– Вот именно, Веиндор – Смерть, а не какой-нибудь смертный судья, которого можно ввести в заблуждение. И я не верю в то, что он может покарать невиновных, – куда менее убеждённо, чем ей хотелось бы, сказала Аниаллу. – Он никогда не совершит такой страшной несправедливости, как та, о которой ты сейчас подумал.

– И что же помешает ему заставить моих котов родиться полуграмотными пастухами в какой-нибудь глухомани? В теле, которое не позволит их дару проявиться? А что, отличный способ обезопасить от них всех этих овец из Канирали!

– Веиндор подбирает существу воплощение согласно природе его души. А не в качестве наказания. Этот основа основ того порядка, которому он служит. Путь…

– Путь?! Теперь из тебя полезет эта змеиная дрянь?! Приди в себя! – вслух рявкнул Селорн, и Аниаллу невольно отшатнулась. – Клянусь Её клыками, я доберусь до этой танайской богини, которая ворует у Аласаис её жриц и превращает их в своих марионеток! А вместо ниточек – навязанное им раздутое чувство жалости. Ко всем подряд!

Стоило патриарху заговорить о вечной проблеме своей дочери, и, как и много раз до этого, он разъярился не на шутку. Лицо его превратилось в грозную маску, а уши плотно прижались к голове. Обычно Аниаллу обращала на это мало внимания, но сейчас ей стало не по себе. Селорн пугал её. Ей показалось, что на сей раз, как бы дико это не звучало, за угрозами отца в адрес Тиалианны стоит решимость воплотить их в реальность.

– Папа, я, конечно, тоже совсем не в восторге от своей судьбы. Но Тиана сделала мою жизнь… такой не из прихоти, не надо делать из неё циничного кукловода… самодура, – тихо возразила Алу. – Она служит Бесконечному… Дело во мне самой. Это я какая-то чересчур негибкая. Вот Эталианна – она тоже тал сианай, но это не мешает ей быть счастливой, – наверное, в тысячный раз привела сестру в пример Аниаллу.

И в тысячный же раз Селорн медленно проговорил, словно выплёвывал каждое слово:

– Твоя Эталианна слишком глупа, чтобы осознать всю плачевность своего положения и противоестественность поступков.

– Возможно, в чём-то ты… мы и правы, – вздохнула Алу. – Но мстить Тиане – это безумие. Без неё мир изменится до неузнаваемости, и, кто знает, будет ли в нём место для Аниаллу, Селорна или Аласаис. Таков порядок вещей. Не забывай, что на юго-востоке нас ждёт куда более страшный враг. Именно враг, а не союзник, чьих действий мы иногда не понимаем. Ты же не хочешь сделать Лайнаэн такой царский подарок ко дню Тысячи свечей? Только представь, как радуются сейчас элаанцы[9], думая, что согласию среди остальных наэй пришёл конец.

Патриарх молчал, и Аниаллу продолжала:

– Так что и с Веиндором мы тоже не можем позволить себе воевать…

– Они взяли на себя право судить! – бешено сверкнул глазами Селорн. – Словно они боги, а мы какие-нибудь люди! Кто они такие, эти серебристые твари, чтобы лезть в наши дела? Было ли хоть раз, чтобы кого-то из наших несправедливо осудили, а мы сидели, втянув когти? Город всегда вступался за своих, освобождал их от тюрьмы или казни, даже ценой крови осудивших его! Если из этого правила сделать исключение, то нашей прежней жизни придёт конец!

Теперь настала очередь замолчать Аниаллу. Она понимала, что доводы патриарха сильны, но одновременно знала, что если к этим доводам прислушаться, то всем им несдобровать.

– Видно, змеиный яд, которым она травит твою душу вот уже двадцать веков, настолько разъел твои глаза, что ты не видишь, что происходит. На нас напали, забрали в плен наших собратьев, а мне не позволено ответить?!

– Это всё так. Но твои братья из Великого леса не совершали никаких преступлений. Рано или поздно Веиндор поймёт это, если уже не понял. Он не причинит им вреда, нам не от чего их спасать.

– Аниаллу, – Селорн показался ей сейчас таким старым, как человек, проживший сотню лет, – они там уже больше двух месяцев. Вряд ли всё кончится хорошо. Мы должны собрать все силы и отбить пленников.

– Это не только не имеет смысла, но может погубить всех нас. Если дети наэй перестанут жить в мире, то неизвестно, что ждёт Энхиарг. Я понимаю, что ты испытываешь сейчас, очень хорошо понимаю. Но ты алай, ты не должен позволять эмоциям погубить себя и свой народ. Ты учишь нас, что такое быть кошками, почему же сам сейчас забываешь об этом? Ты же не можешь не чувствовать, что мы должны ждать, а не собираться в поход. И давай забудем об этом хотя бы на сегодня, – попросила Аниаллу, которой очень хотелось поскорее увести рассерженного Селорна подальше от этого зала и оставить замершую у статуи эалийку наедине с её грустью. – Мы всё равно не можем сейчас что-либо изменить.

Патриарх ничего не ответил. Он только резко мотнул густой смоляной гривой, словно пытаясь вытряхнуть какой-то мусор, нападавший с ветвей, и молча пошёл к выходу.

* * *

Миновав решетчатые двери, Селорн и Аниаллу вышли на широкую лестницу из подогретого камня. И Алу застыла как вкопанная. Внутренний двор был освещён тысячами свечей. Они гроздьями опят вырастали из стволов деревьев, прятались среди листвы, кувшинками покачивались на зеленоватой воде прудов. Плоская поверхность стриженых живых изгородей превратилась в длинные столешницы, уставленные кушаньями и напитками. Отовсюду доносились пение, музыка, мяуканье и смех. Это могло означать только одно – эалы Ал Эменаит, эти ревнители алайских традиций, подобно остальным горожанам Бриаэллара, праздновали иноземный день Тысячи свечей.

– Сейчас всем нам не помешает немного веселья, – объяснил Селорн, а потом чуть слышно и как-то странно горько добавил: – Перед боем.

Аниаллу кивнула, отдавая должное мудрому решению патриарха. Она чувствовала: если замолкнет эта музыка, стихнут пение и смех, то в доме повиснет душная, тяжёлая тишина… Да и несколько сбывшихся желаний – а они сейчас у большинства эалов одинаковы – тоже не будут лишними.

Алу сбросила сапоги у входа и босиком пошла вслед за патриархом. Моховая дорожка щекотала ей пятки, разминала ступни ног, так и не привыкших ходить в обуви. Нечасто Аниаллу приходилось видеть столько эалов, собравшихся вместе – разве что во время религиозных праздников. Ещё реже дом ан Ал Эменаит приглашал такое количество гостей: больше сотни кошек других пород, а также всевозможных неалаев. Здесь был даже дракон: он полумесяцем возлежал на поляне, закрывая своим могучим телом нижний этаж ближайшего здания. Он был ещё молод (чтобы не сказать – мал) и посему мог с лёгкостью уместиться в этом дворе. Кто-то прилепил на спину дракона несколько свечек, и их яркие жёлтые огоньки, отражаясь в чёрных зеркальцах его щёгольски отполированных чешуй, солнечными зайчиками прыгали по каменной кладке.

Множество разноцветных алайских глаз, постоянно жмурящихся от удовольствия, сияли рядом с сотнями свечей. Их обладатели валялись на подушках, раскиданных повсюду, прохаживались, беседовали, лакомились эльфийскими деликатесами, затевали шутливые потасовки, танцевали или просто наблюдали за своими соплеменниками, устроившись в дуплах и на ветвях деревьев.

Аниаллу на ходу отвечала на приветствия и улыбки, стараясь не отстать от Селорна. Её удивило, как далеко отошли эалы от своего обыкновения, устраивая этот праздник: и меню, и костюмы, и музыка – всё было продумано, воссоздано с несвойственным им уважением к чужой, эльфийской, культуре. Словно озлившись на драконов Веиндора, эалы вдруг обнаружили, что на фоне этих чешуйчатых остальные расы не так уж плохи и не будет большого стыда, если они позволят себе перенять кое-какие из их обычаев.

Впрочем, картину то и дело нарушали то чьи-то когти, пропоровшие мысок сапога, то чья-то слишком высоко задранная, разорванная по шву юбка, демонстрирующая ногу с сухими, сильными мышцами охотницы. Некая прелестная дама, склонив изящную, увенчанную диадемой головку, сосредоточенно слизывала с пальцев мясной сок. Через стол от неё господин в рубашке с высоким воротником и расшитом еловыми лапами жилете угощал свою подругу канапе, нанизанным на собственный коготь…