Александр Житинский - Филиал. Истории для кино

• Название: Филиал. Истории для кино
• Автор: Александр Житинский
• Жанр: Драматургия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-93682-911-6

Писатель Александр Житинский (1941–2012) был литератором, нашедшим, а лучше сказать, создавшим своего читателя. Этот читатель интеллигентен, ценит игру воображения, иронию, юмор, милосердный взгляд на мир и жанровое разнообразие.

Однако у Житинского был еще и зритель. Опытный прозаик нашел себя и как кинодраматург. В итоге – целая книга сценариев, часть из которых стали фильмами.

---

Александр Житинский Филиал. Истории для кино

© А. Житинский (наследники), 2013

© к/с «Мосфильм», 1987, 1995.

© к/с «Ленфильм», 1990, 1994.

© к/с «Беларусьфильм», 1988

© «Геликон Плюс», оформление, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

От автора

В эту книгу вошли вещи, написанные для кино или же с расчетом на экранизацию. Такого рода проза отличается особым вниманием к фабуле и сюжетным переходам, а также к диалогу. Безусловно, она выглядит несколько облегченной по сравнению с традиционной прозой, однако уже давно стала особым жанром, существующим наряду с фильмами, которые созданы по этим произведениям.

Здесь представлены разные по характеру истории – от комедии абсурда до триллера. Некоторые из них созданы «по мотивам» – удобная форма создания киноверсий прозы, когда можно уйти достаточно далеко от оригинала…

Работа в кино никогда не рассматривалась мною как самостоятельная форма творчества. Я придерживаюсь мнения, что автор сценария, кинодраматург обязан лишь помогать автору фильма – режиссеру и выполнять его пожелания. Это не исключает собственно литературных задач, которые выполняет сценарий, призванный не только обозначить канву действия, но и всей свой фактурой предугадать атмосферу будущего фильма, пользуясь при этом весьма ограниченным набором средств.

Так случилось, что все фильмы, созданные в Москве, на киностудии «Мосфильм» в мастерской Георгия Данелии, принадлежат Алексею Николаевичу Сахарову, ныне покойному, – замечательному режиссеру и человеку[1]. Внезапная смерть режиссера прервала нашу работу еще над одной экранизацией – совсем в другим жанре, чем завоевавшая популярность «Барышня-крестьянка», а именно, над тургеневской «Песней торжествующей любви», помещенной в этом сборнике. Здесь уже тургеневский оригинал значительно видоизменен, в чем смогут легко убедиться читатели.

Я не скажу, что работа в кино всегда приносила мне моральное удовлетворение качеством выпущенных фильмов. Однако она помогала мне не заботиться о том, опубликуют или нет очередную повесть или роман, а значит, писать их так, как мне представлялось нужным. Ну и само сочинительство веселых историй для кино, само собой, часто было приятным занятием.

Александр Житинский

Импровизация Первый вариант сценария х/ф «Когда святые маршируют»

На Неве, в сумерках белой ночи покачивался светящийся изнутри теплоход. Он выглядел немного таинственно. По набережной к нему деловитой походкой устремлялись группки людей. Многие из них были с музыкальными инструментами в чехлах и футлярах. По трапу входили на теплоход.

Прошел контрабасист с огромным футляром. Двое людей, обвешанных барабанами разных размеров, неловко поворачиваясь и гремя, тоже ступили на трап.

Приглушенные приветствия, пожатия рук и некоторая нервозность, будто перед опасным делом.

Точно в детективе, бесшумно подъехал грузовой фургон с потушенными фарами. Оттуда выпрыгнули люди, принялись грузить рояль. С большими предосторожностями и не без труда его тоже затащили на теплоход.

Машина уехала.

Рояль водрузили на верхней палубе. Там уже музыканты расчехляли тромбоны, трубы, кларнеты – блеснула медь. Кто-то пробовал звук.

Высоко в небе золотились облака над Петропавловкой.

В самый последний момент, когда пришла пора убирать трап, на набережной показался белый «рафик» с красным крестом. Из него выскочил человек в плаще, из-под которого виднелся халат врача, и побежал к теплоходу. С палубы ему махали руками: быстрей! Он взбежал по трапу на теплоход, и трап подняли.

А вокруг рояля уже сгрудился классический состав диксиленда: кларнет, тромбон, труба, контрабас, банджо. Тромбонист прищелкнул пальцем, и над тихой ночной набережной грянула музыка. Это была знаменитая пьеса «Когда святые маршируют».

Врач «Скорой помощи» тоже был среди музыкантов, хотя сам не играл. С восторженным и несколько печальным лицом слушал он музыку, глядя на исполнителей, среди которых были все герои фильма.

На этой музыке прошли начальные титры.

Пьеса продолжалась уже на сцене большого Дворца культуры в исполнении других музыкантов. Однако слушатель был тот же – врач «Скорой помощи» Юрий Ганичев с тем же выражением восторженной печали на лице. Он сидел среди публики в переполненном зале.

Когда началась импровизация трубы, Ганичев встрепенулся. Недоуменно свел брови, будто пытаясь что-то вспомнить. Некоторое время он вглядывался в трубача и его трубу, а потом, извиняясь, стал пробираться к выходу.

Ансамбль под аплодисменты зрителей покинул сцену.

А Ганичев был уже в кулуарах Дворца. Он быстро шел по коридору. Все здесь указывало на то, что во Дворце проходит большой джазовый фестиваль: из раскрытых в коридор дверей доносились обрывки музыкальных фраз; в комнатах, временно превращенных в артистические, отдыхали, переодевались, готовились к выступлению участники. Суетились и сновали вокруг помощники с аппаратурой, корреспонденты, любители джаза. Везде висели афиши: «Осенние ритмы» со столбиками фамилий.

Перед закрытой дверью, на которой была табличка «Джаз-Комфорт», Ганичев остановился, потом решительно распахнул дверь.

В комнате он увидел только что отыгравших музыкантов. По стульям были разбросаны портфели, футляры, чемоданы. Висела на плечиках одежда. Ганичев направился к руководителю.

– Здравствуйте, Игорь Павлович!

– А-а, Юрик… – пожилой руководитель устало пожал ему руку.

– Спасибо за игру. Огромное удовольствие… – Ганичев осторожно посматривал по сторонам, пытаясь найти трубача среди переодевающихся музыкантов.

Игорь Павлович снисходительно и добродушно кивал.

– Вы меня с вашим трубачом не познакомите? – спросил Ганичев.

– Дима! – позвал руководитель.

Музыкант средних лет, причесывавшийся перед зеркалом, обернулся.

– Познакомься: верный оруженосец джаза Юра Ганичев.

Ганичев подошел к трубачу, они пожали друг другу руки.

– Простите, можно взглянуть на вашу трубу? – сказал Ганичев.

Музыкант раскрыл футляр, бережно вынул трубу, передал ее Ганичеву. Тот впился в нее глазами, осторожно поворачивал, рассматривая каждую деталь. На раструбе была гравировка «Б. Р.», а у мундштука – чуть заметная вмятинка.

– И вмятинка… – пробормотал Ганичев.

– Что? – не понял музыкант.

– Откуда у вас эта труба? – спросил Ганичев.

– Купил.

– У кого?

– У Сичкина. За пятьсот…

– Всего-то?.. – Ганичев безотчетно гладил трубу ладонью. – Сичкин, Сичкин… – он пытался припомнить.

– Видел я его только что, – бросил руководитель, прислушивавшийся к разговору. – За кулисами вертелся.

– Он всегда там вертится, – сказал трубач.

– Можно я возьму… ненадолго… – Ганичев приподнял трубу, умоляюще поглядев на Диму, потом на руководителя. – Очень нужно.

Руководитель кивнул Диме. Тот не очень охотно пожал плечами.

– Пожалуйста…

– Спасибо! – Ганичев вылетел из комнаты.

Маленький невзрачный Сичкин стоял за кулисами сцены и слушал музыку. Сбоку ему была видна ярко освещенная сцена, а на ней – джазовый ансамбль Валерия Зуйкова. В руках у Сичкина был футляр с электрогитарой, на лице написано полное блаженство. Он раскачивался в такт музыке, притопывал носком ботинка, прикрывал глаза, что-то мычал…

Ганичев тронул его сзади. Сичкин не реагировал. Ганичев потряс его за плечи. Сичкин вышел из экстаза, испуганно обернулся, стрельнул глазами в сторону.

– Отойдем, – сказал Ганичев.

Они отошли за сцену. Сичкин уже заметил трубу в руках Ганичева и опасливо на нее косился.

– Как Валера играет? А? Какой молодец!.. А я тут случайно, и вот такой сюрприз… – тарахтел Сичкин на ходу.

– Инструментами спекулируете? – стараясь быть грозным, спросил Ганичев.

– Да что… да ну… кто вам сказал? – засуетился Сичкин.

– Где вы взяли эту трубу?

– Клянусь богом, все честно. Купил по случаю, за триста. Я же инструмент вижу – стоящий. Вдова продала…

– Вдова… – точно эхо, ошеломленно повторил Ганичев.

– Деньги ей понадобились, вот и продала. Месяц будет.

– Умер, значит… – Ганичев опустил трубу.

– Умер, умер. – охотно подтвердил Сичкин. – Я вдову неделю обхаживал.

– Да вы знаете хоть, чей это инструмент? – с горечью спросил Ганичев.

– Почему не знать? – обиделся Сичкин. – Бориса Решмина инструмент. Вот и монограмма. Слыхали.

– Что вы слыхали… – махнул рукою Ганичев и пошел прочь.