Василий Сретенский - Псевдолотман. Историко-бытовой комментарий к поэме А. С. Пушкина «Граф Нулин»

• Название: Псевдолотман. Историко-бытовой комментарий к поэме А. С. Пушкина «Граф Нулин»
• Автор: Василий Сретенский
• Жанр: Публицистика

Приближение к аутентичному восприятию текста поэмы А.С. Пушкина «Граф нулин» подразумевает знакомство со многими забытыми понятиями и явлениями. Разделим их для удобства на три круга. Первый круг – это общие представления о жизни и быте того общественного слоя, а именно российского дворянства первой четверти XIX века, к которому принадлежат герои поэмы. Эти представления сравнительно устойчивы на протяжении большого отрезка времени. Они начинают формироваться в 30-40-е годы XVIII века и уходят в прошлое (и то не сразу) с отменой крепостного права в России, то есть в 60-е годы века девятнадцатого. Второй круг – детали быта, а также интересы, взгляды и представления, отражающие специфику того исторического отрезка, в который помещено действие поэмы, то есть середины 20-х гг. XIX века. Третий – знакомство с уровнем образования и литературными интересами возможного читателя поэмы этого времени и, соответственно, понимание тех аллюзий, которые у него могли возникнуть.

Издание второе.

---

«Мне тогда было 16 лет. (…) попалась мне в руки «Новая Элоиза» Руссо. Чувствительность, выражающаяся в сих письмах, растрогало мое сердце, по природе впечатлительное… Слог Жан-Жака увлекал меня, и я поверил всему, что он говорит. Не менее того чтение Руссо отчасти образовало мои нравственные наклонности и обратило их к добру; но со времени чтения сего я потерял всякую охоту к службе, получил отвращение к занятиям, предался созерцательности и обленился. Я перемогал свою лень при исполнении обязанностей и стал уже помышлять об отставке» (Муравьев-Карский, 75).

Второе – из круга В.А. Жуковского:

«По признанию Андрея Тургенева, ближайшего друга Жуковского, Руссо был как бы наставником молодого поэта. «Новая Элоиза» воспринималась в тургеневском кружке, куда входил и Жуковский, как «code de moral'» во всем – в любви, в добродетели, в должностной, общественной и частной жизни» (Жуковский и литература, 290).

Однако появление романтической прозы постепенно оттеснило их на обочину европейской, а к концу 1820-х годов – и российской литературной жизни.

Пред ней открыт четвертый том – упомянутый выше роман Ричардсона «Клариса» вышел в семи томах. «Жизнь и мнения Тристама Шенди, джентльмена» – в девяти. Так что «четвертый том» романа, который читает Наталья Павловна, отнюдь не означает, что он последний.

Роман классический, старинный – все что написано в этом комментарии чуть выше неизбежно должно нас привести к выводу, что роман, читаемый Натальей Павловной написан во Франции или Англии между 40-ми и 60-ми годами XVIII века и переведен на русский язык не позднее 90-х годов того же века.

Отменно длинный, длинный, длинный – для того, чтобы читатель лучше понял, что стоит за этой строкой, приведем (из каталога Российской национальной библиотеки) объем нескольких из упомянутых выше «классических» романов, изданных, в русских переводах, в Санкт-Петербурге в конце XVIII – начале XIX веков, по томам:

Самюэль Ричардсон. «Достопамятная жизнь девицы Кларисы Гарлов, истинная повесть». Книга издана в 1791–1792 годах. Часть 1 – 306 стр., часть 2 – 422; часть 3 – 419 стр., часть 4 – 384, часть 5 – 382 стр., часть 6 – 356.

Лоренс Стерн «Жизнь и мнения Тристама Шенди, джентльмена». Роман издан в 1804–1807 годах. Том 1 – 251 стр., том 2 – 248 стр., том 3. – 239 стр., т 4. – 228 стр., том 5 – 194 стр., том 6. – 208 стр.

Жан Жак Руссо «Новая Элоиза». Издание 1820–1821 годов. Том 1 – 312 стр., том 2 – 279 с тр., т. 3. – 235 стр., том 4 – 214 стр., том 5 – 212 стр., том. 6 – 265 стр., том 7 – 310 стр., том 8. – 232 стр., том 9. – 226 стр., том. 10 – 198 стр.

Глава 6 (Граф Нулин)

(текст)

Наталья Павловна сначала
Его внимательно читала,
Но скоро как-то развлеклась
Перед окном возникшей дракой
Козла с дворовою собакой
И ею тихо занялась.
Кругом мальчишки хохотали.
Меж тем печально, под окном,
Индейки с криком выступали
Вослед за мокрым петухом;
Три утки полоскались в луже;
Шла баба через грязный двор
Белье повесить на забор;
Погода становилась хуже
Казалось снег идти хотел…
Вдруг колокольчик зазвенел.

(комментарий)

События этой части развиваются на барском дворе. Двор (или задний двор) начинался сразу за домом, у его заднего крыльца, и заканчивался садом и теплицами (у богачей и любителей – оранжереей). Границы двора формировались хозяйственными постройками. У самого заднего крыльца барского дома обычно ставилась кухня. Ее никогда не располагали в доме, чтобы снизить опасность пожара и избежать распространения в доме специфических запахов. Рядом с кухней размещались амбар, кладовая и погреб, далее – птичий двор, огороженный низкой перегородкой (или вообще без нее).

С другой стороны амбара – скотный двор, конюшня, а у охотников – псарня. Последняя была большим испытанием для чувствительных людей, поскольку «заражала воздух нестерпимым зловонием» (ТолстойМ, 106). Напротив дома помещика ставились избы для семейных дворовых. Их размещали по 2–3 семьи в одной избе, выдавая на прожитье месячину – запас продуктов на месяц. Типичное описание барского двора выглядит следующим образом: «двор наш широкий и заросший травой, был окружен небольшими постройками, старыми сараями, кладовой и амбарами» (Полонский, 399).

По сути, именно задний двор был средоточием усадебного быта, там никогда не замирало движение и всегда что-то происходило. Может быть, поэтому Наталья Павловна села с книгой у того окна, что выходило на задний двор (впрочем, этому есть еще как минимум два объяснения).

Но скоро как-то развлеклась

И ею тихо занялась — оба глагола, при помощи которых описывается состояние Натальи Павловны – развлеклась и занялась – имели в то время по нескольку значений. Развлечься означало:

– отвлечься от какого-то дела и заменить его другим; – найти себе какое-нибудь занятие;

– забавляться, потешаться (Даль, IV, 18).

Так, например, когда Чацкий в комедии «Горе от ума» говорит Софье: «Пущусь подалее – простыть, охолодеть, / Не думать о любви, но буду я уметь / Теряться по свету, забыться и развлечься», – он имеет в виду два первых значения, но никак не третье.

Точно так же слово заниматься означало: упражняться, работать, но и тешить, забавлять (Даль, I, 580). Причем приводимые первыми значения были ранними, и потому более укорененными в языке. Следуя этому формальному значению слов развлекаться и забавляться, читатель должен был согласиться с тем, что Наталья Павловна, оставив на время одно дело, перешла к другому. Этой иронической трактовке занятий Натальи Павловны способствуют строки, обрамляющие драку Козла с дворовою собакой: Наталья Павловна сначала / Его внимательно читала (первое дело) и Ею тихо занялась (второе дело).

Сухой и притворно серьезный тон этих фраз способствует смещению и подмене значений, не давая читателю быстро переключиться со строк: Занятий мало ль есть у ней и Своей хозяйственною частью / Не занималася… на второе и более позднее значение слов развлеклась и занялась.

Козла с дворовою собакой – дворовых собак держали для того, чтобы они, днем и ночью вертясь возле дома, лаем предупреждали о приближении чужаков и воришек. В 1819 г. П.А. Вяземский написал два шутливых четверостишья, в которых дворовые собаки выступали в качестве главных персонажей:

«Две собаки»

– «За что ты в спальне спишь, а зябну я в сенях? —
У мопса жирного спросил кобель курчавый.
– За что? – тот отвечал, – вся тайна в двух словах:
Ты в дом для службы взят, а я взят для забавы».

«Битый пес»

«Пес лаял на воров; пса утром отодрали —
За то, что лаем смел тревожить барский сон.
Пес спал в другую ночь; дом воры обокрали:
Отодран пес за то, зачем не лаял он».

Кругом мальчишки хохотали – Слово мальчишки крайне редко встречается в поэзии пушкинской эпохи. В этой связи интересно посмотреть на то, как для чего это слово использовалось и в каком контексте. Вот стихотворение Дениса Давыдова 1807 года, с названием «Мудрость. Анакреонтическая ода»:

«Мы недавно от печали,
Лиза, я да Купидон,
По бокалу осушали
И просили Мудрость вон.

"Детушки, поберегитесь! —
Говорила Мудрость нам. —
Пить не должно; воздержитесь:
Этот сок опасен вам".

"Бабушка! – сказал плутишка. —
Твой совет законом мне.
Я – послушливый мальчишка,
Но… вот капелька тебе, —

Выпей!" – Бабушка напрасно
Отговаривалась пить.
Как откажешь? Бог прекрасной
Так искусен говорить».

А вот – Иван Андреевич Крылов, басня «Мальчик и Змея»:

«Мальчишка, думая поймать угря,
Схватил Змею и, воззрившись, от страха
Стал бледен, как его рубаха.
Змея, на Мальчика спокойно посмотря:
"Послушай,– говорит,– коль ты умней не будешь,
То дерзость не всегда легко тебе пройдет.
На сей раз бог простит; но берегись вперед
И знай, с кем шутишь!"» (1818–1819).

И там и здесь мальчишка означает – шутник, озорник, шалун. В этом смысле характерен еще один пример. Василий Львович Пушкин, в 1802 г. опубликовал стихотворение «Подражание (Завещание Киприды)». Вот оно:

«Кипpиде вздумалось оставить здешний свет,
Cокpыться в монастырь, и вce cвое именьe
Отдать мне c Хлоeй в награжденье;
Не знаю, кто ей дал совет
В душеприказчики пожаловать Амура,
Не бога – бедокура.
Он Хлоeю пpeльcтяcь, ee обогатил;
Ей отдал радости, забавы, утешенье;
А я в наследство получил
Одни лишь слёзы и мученье!»

Никакого мальчишки в нем нет. Но, при публикации этого стихотворения в полном собрании сочинений в издательстве А. Смирдина (1855 г.), возможно по цензурным соображениям, слово «бог» в строке «Не бога – бедокура» было заменено. Строка теперь выглядела так: «Мальчишку – бедокура», что в полной мере соответствует тому семантическому ряду, который был построен выше.