Виктор Авин - Миграция Души. Том 2: 1982–2012 избранное

• Название: Миграция Души. Том 2: 1982–2012 избранное
• Автор: Виктор Авин
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9903470-3-8

Беда многих современных поэтов – их стихи скучны. Здесь же нет ничего подобного. Стихи Виктора Авина хранят в себе столько неожиданных словесных и смысловых поворотов, столько ярких метафор, что их совершенно нескучно читать.

И это тоже роднит их с путешествием – в дороге редко бывает скучно.

Одно слово тянет за собой другое, один звук перекликается с другим – все точно выстроено, как петербургская архитектура, в которой завораживает четкость линий, их графичность. Впрочем, все топонимы хорошо знакомы и жителям других городов: и Фонарный, и «Стачек», и Пять Углов, и Летний Сад, и Фонтанка, и даже река Оккервиль…

---

03.02.012.

196. Пирсингом по паркингу

Она у паркинга не тормозила
(Сожгла сцепление на второй передаче)
Качался он на рессорах от «Зима»
Грузил у дома и на пятой даче.
На зависимой ее подвеске
Потёк цилиндр (все дело в смазке)
Он два по двести (стучит в моторе)
Брал без ремня и в военной каске.
Они встречались на автобане
Пять раз в неделю. Улетали в точку.
На нем оставались две милых ямочки
У нее при таране отвисали мочки.
А она разворачивалась в пол-оборота
В пол-оборота заводилась в гетрах
В ответ на тюнинг делала топлесс
И меняла резину на новых ботах.
Он мерял след тормозной ее в метрах
И отходил на полсердца в титрах
А полсердца – это всего лишь капля
В ее симфонии дождя – «ре» нота
В которой пирсингом
По новому паркингу
Она тормозила
Уже полиглотом:
В его последнем рычаньи «май бох!»
Она поняла – все, выбрана квота
И долго пела еще «о мой лох!»
И прижималась к нему левым бортом
В последнем сотовом
у мото-корта.

Вот так рождаются эти ангелы:
Со смертью чёрта…

И он возрождался
Ее эскортом…

10.03.010

197. Система ниппель

На солнце света не убудет
Как в сердце крови и любви
Наш свет подкачивают люди
В полнеба ростом, кулаки
у них размерами со звезды
Но эти люди только Девы
Они качают свет в мужчин
Из солнца, просто мы не видим
Их шланги в наши ниппеля
Вдыхают жизнь заткнуть тебя…
Ты колпачок мне привинти
До следующего дня влюбленных.
До завтра, милая. Прости
Я отвинчу его к утру
Макнёт пусть Дева ниппель в пудру.
И целый день сосет стихи
Вдыхая свет – тебе он нужен
От выходного до любви.

14.02. 012.

198. Бамбино

Когда закрадется мысль
Под_ одеяло в кровать:
«Зачем тебе педикюр
Если некому показать?»
Не верь своей голове
Просто в пятки душа ушла
Оттуда видна любовь
К себе – значит ты не одна
Терпи и сжимай и гладь
Свою дорогую Муму
Герасим придет (дай знать)
Разгоряченной будь
Плеткой себя стегать
Читая мои стихи
Начни головой мотать
И я ее разговорю
И Герасим утопит Муму
Под ложкой твоей души
Взахлеб и вприкуску, чай
Я буду твоей свечой
Гнать долго по телу свет
На гоночный велосипед
Между пальчиков_твоих ног
Вставляю свечу – беги
На спину свою садись
Вальсируя, по серпантину
Мы едем_в небо_любви:
Раз-два-три, раз-два-три, раз-два…
Три… Бамбино!!!

10.02.012.

199. Сказание о Башне

Звук давал сбой
И делился шар
Возникал уголок:
1. зара бара бзиа бзбой[4]
2. ме шен миквархар
3. ма си’ миорк
4…
5…
6…
7…
8…

27.01.012.

200. Разгружая вагон стихов… Марсель с тобой!

Марсель с тобой, фартовые дела
Ночные фонари, портовый шарм
Окончен день, на эстафете «дойчь»
И фары вырывают тень Гавроша
На лунном диске кружится Пиаф
Андроников выходит на экран
С той стороны, сквозь прогнутую линзу
В веках обман изображения не признан
Все настоящее – и ночь и Бег и стан
Той женщины что здесь уже не видно —
Так засверкал на хромосоме дна алмаз
Ее, что Лемешев Шаляпина с пластинки —
Снимает, ставит «техно» робот, джаз
В бистро под Сулико француз тоскует
А немец с русским пьются в пляс и марш
Смешалось все – народ храпит, ликует
Марсель головотяпствует – под нож
Идут минуты и часы – щедры буржуи
Та женщина в амбаре про запас
Осталась ангельской и девственной в натуре
Брат брату рубит руки по «гюго»
По самое, за то что их не любит
Играется в бутылочку «Клико»
В порту в поту поэтово чело
Никто её за это не остудит

Марсель с тобой, – ласкает деву Бог…

201. Если вначале было слово, то Вы не забыли о нем?

для (русского) родного языка
женским первым словом было «да»

202. Золотое сечение жены

чем больше женщина красива
тем меньше верили мы ей
чем больше девушка страшна
тем она мстительней. жена? —
ищи, такую у которой
есть золотая середина —
ум, обаяние, душа.

203. Церковь Единобожия[5]

Женское тело не Крестят, пока есть Полумесяц
В треугольник ее не согнуть для Звезды Давида
Не раскрутить наподобие колесницы Будды
Женщина стала такой еще когда грудью кормила
Впервые, ребенка своего с целью создания мира
Наполняя его душой Отца Единого чтобы не было
смуты
И единые души впредь берегут нашу лестницу
в небо
Сохраняя религии как элементы Единобожия Духа
Во имя Отца, Матери и Святого Плацебо…

21.12.011.

Поэмы.Две

204 «МИСТЕРИЯ № 33-бис». Фрагментарная История новейшей России

Создана мной в 1990 – 1998 годах.

(с моего разрешения эта моя поэма вместе с некоторыми моими стихами из первой книги «Миграция Души-1» в 2 0 03-м году была включена Максимом Мошковым в первую после появления интернета в России электронную библиотеку «Самиздат» lib.ru http://www.lib.ru/POEZIQ/

СЦЕНА ПЕРВАЯ. «ЯВЛЕНИЕ ИСТЦА НАРОДУ «.

…А далеко в уютной детской
горит таинственно свеча
святая дева
в ногах у светлого Христа.
Горит и плачет.
И ей признаться стыдно
что втихомолку губы красит
а в кабаке снимает кольца
и едет к черту на рога.
Все ищет тему пиковой дамы.
Дойдет до ручки
сожжет кумира
забьет бродягу
и с кем-то выпьет
из блюдца яду
и не погаснет —
наутро встанет пианисткой
решит по музыке задачу
для сверх любимого Зомбиста.
Кто он такой – пока не знаю.
Он в этой строчке не родился
и не имеет прототипа.
Он просто вышел к нам на «бис»
блатным валетом
в поддержку рифмы
Кричит: «Мистерия, ложись!»
И на диван кидает даму
и исполняет ей каприз
на саксофоне
длинною ровно в тридцать три
огромных такта.
Но где же тема? – краснеет автор.
Снимает дама на Литейном чаевые
и саксофон – не наше слово.
Но что до этого Зомбисту?
Он даже в дело не годится
ведь он – абстрактная фигура,
он сам король, поэт и пешка
то бьет козла на «Е – четыре»,
то мелко ржет как буревестник
и затихает.

Но тут же вскочит,
вихляет важно ягодицами
бежит к солдатам оловянным,
стучит на ложках деревянных,
и ставит арию Чайковского
на малой сцене.
Считает пени.
И грузит нолики в вагон
и спелый хрен, дающий крен.
Но с крыши падают погоны
на плечи странного Зомбиста
стригут затылок под нудиста
играют в нолики, кресты
вывозят ночью на субботник
дают за честь вторую сотню
сажают группой, лежа, стоя
вперед, назад и даже с раком,
сажают на кон
и соблюдают все посты.
Но им успеха не добиться
Зомбистом надо же родиться!
Об этой важной сверхзадаче
он шепчет маленькой свече:

– Добавь мне резкости, постой у зеркала.

И поднимает угол сферы желая видеть свой финал
но получает стоп-сигнал блатной малины
и свежий белый листик Бродского.

От удивленья мелко крестится
и получет наслажденье
рифмуя слово «генерал» примерно так:

Из под стола
явись на кончике пера
иероглиф «чжу»
второй ум-ляуд
над буквой «мао»
в великом русском языке.

Да а, это супер-генераст!
Похоже будет поворот и в нашей теме.
Он к одному попал в сюжет – и тут же в «аут»
– поставил кляксу на чей-то лоб.
А в октябре испортил зад твоей невесте
с великой честью.
Теперь боюсь – солжет – не женится.
Уйдет на нары
наварит сталинарежет пятую статью
поэту, пешке, королю
чудесной лире
и вражей силе
и даже странному Зомбисту
он достает вино в разливе.
А по субботам в летнем тире
стреляет только по гвоздям
освобождая
навеки светлого Христа.
Потом до ста считает гири
закрыв свое лицо в сортире
и тихо плачет.
Жалеет воинов Аппачей
и давит рыжих тараканов.
Ругает осень
и хочет в тайне поменять
осла на Осло
страну на остров
блядей на простынь
педаль на разум
и в довершение всему
загнать жену
и долго спать.

А может просто целовать на крыше
белых голубей?
Или заехать в кабинет веселым
детским паровозом?
А может просто сделать позу
и наконец издать приказ:

«Задраить люк
добавить газу,
солдат на юг
свиней на базу
И Достоевского в запас»!

– Старо как дуб, цивильней будем,
– вступает западная рация, —
мы
проведем эксперимент. Посадим
братьев Карамазовых назад
в пробирку, навеки в ссылку.
И чтоб срослись не пуповиной,
а фааллосом.
И пусть в казарме вечно парятся.
А рядом много много дам.
И все они – сплошные музы.
И стало так.
Но не страдают карапузы
ложатся мило на диван,
один взял в руки «Капитал»
засаленный,
другой – журнал с названьем
«Мода».
И мутит воду
И в нашу оду
проводит новую канву:

Смотрю уже десятый час
а сэр Макдональд – скупердяй
все лопает один бифштекс.
Поделим лист на две страницы,
перевернем – и нет бифштекса.
Давай?

Красиво. Зависть братца гложет.
Сейчас он Гегеля положит:

– Все это, право, ерунда
Вот видишь – блочная стена
уткнулась в черное пятно?
Однако, с нашей стороны
на месте этого пятна
площадь Красная видна.
И назидательно глядит
Ильич с бревном к стене пришитый.
Он строит город-мавзолей.
И с ним еще какой-то тип.
Его повесила свеча в Бастилии.

Оттуда падает Гаврош:

– Физкульт-привет, мон-шер Василий!
Беги на-гору Арафат,
молись Саддаму и Гоморе
или топись на черном море.
Все кончено.
Твоя свеча на кухне с дамой
жует неспелые бананы.
У анкла-бенса мелочь просит.
Им хорошо – там кот бормочет
страшилки лестные.
А из кастрюли – запахи чудесные
И ходики привычно на стене
Поддерживает гири дама
как раз в том месте, где пятно…

– «Диалектично!» – смеется третий
брат – Иван стотысячный.

Плюется жженым воском на пол
и заливается Карузой.
Глотают сперму карапузы
визжат – не пачкай!
Наш пол ведь чей-то потолок
он отличается от дна. Настолько,
что по нему белила водят.
А на полу танцуют польку
с веселым твистом!

На дне перевернулся Горький – не
выдержал
и в детскую просунул голову —
профессор Доуэль!
Усами серп, глазами – молот.
Хохочет: – Ну что, Масконы,
далась теория Монголии?
Теперь изучим революцию
итало-шведского кино!
И будто правою рукой
заводит хрупкий паровозик
на крышу взваливает фааллос как
весла,
с размаху рубит топором: – «Такую
мать»!!!
Вот это врач! – танцует рация —
Сенсация!
Всем! Всем! Всем! Хэндэ-хох и гуттен
алес!
Впервые в мире
разделили
двоих сиамских близнецов!
Создали нацию!

– Остался милый пустячок – образование
– шипит язычница.
– Что вы имеете ввиду под этим словом?
Поэмы Шиллера, Гюго, полотна Васнецова?
– перед свечой стекает зеркало.

Вступает автор:

Да нет же, сказки! Я точно знаю,
Вначале вера и надежда
любовь Христа.
Затем теория и практика
дюймовочки.
Или снарядов
трехдюймовых? – Уже не помню…

Да и не важно.
Свеча расстегивает брюки
черниле-мастеру.
А зеркало целует в лоб
и тут же делится на части
открытой книгой.
Кружится сзади, спереди и сбоку
пока не сходится в окружность.
На чей-то свастике.
Затем внезапно схлопывается в точку.
Внутри которой
видна наружность девичья.
Или промежность НЛО? – Пока не ясно.

«Куда летим?» – кричат снаружи.
– На запад!
– Вам компас нужен?
– Здесь цвет нарушен!
– Нормально! Вы на праведном пути!

Под зад коленкой
и в спину выстрел
распалась точка
и мир огромен
и жажда мысли
внутри молекул
теперь навеки
и вывод тонкий
натянут пленкой
на рот Зомбиста
который снова не родился.
Он легкий дым из пистолета.
Летит на вызов
по небосклону.
Забавный гномик
с огромной кистью.
Рисует день и знаки нежные
поля и горы.
На заднем плане стоят ракеты.
А по воде уходят рельсы.
А может крысы.
По ним ступает королева
снежная.

Над нею радуга в алмазах
Под ней на веслах
сидят матросы
с подводной лодки «Комсомолец».
И смотрят вверх.
Они все видят.
И даже ноги королевы
И все, что выше…
И рация волнует воды
по вертикали поднимая
свой электричсекий сигнал:
«Мой генерал, докладываю: мы
вышли к цели! Всплываем.
Ориентир – колонны по обе стороны.
Они сужаются.
Внимание, вошли в колодец! Там
чья-то база! Идут работы!
Атакуем!..»

Что было дальше – расскажет запись
в бортовом журнале:

… Атаковать не стали. Выходим.
А генерал?

– Пошел он в пуго!!! Он мелко
мыслит. А там корабль
инопланетный
Резвятся ангелы и черти. Играют
дети.
Там мальчик Кай не знает пауз
Пьеро Мальвине сделал Хауз
Алиса плачет под Слоном
а Золушка клюет по зернышку
и раздевает агентуру
трех знаменитых Толстяков.
Там чья-то Муттер-сист-на-Фазер
подпрыгивает словно мяч
но застревает в центре поля
ее кусает клоп– блохин
и тут же верхом передача
и Муттер сново звонко скачет
несется прямо к аль-почино
ведь у него особый дриблинг
он вяжет лизингом по клирингу
в отпаде целый батальон – вот это
спец!
Он ставит Золушке засаду
с огромной надписью «КОНЕЦ»!
С него стекают Абсолют,
Одесса, Нигеры и Спрут.
Но раздается чей-то голос —
«Однако, наши – Мастера!!!»
– Изохонвэй! – кричит звонок в
прихожей – Поллюция!
Всем оставаться на местах!
Такой сценарий невозможен!
Пьеро меняет быстро кожу
шпинает в угол Мавзолей
со стен слетают – Бармалей
Махно и девка Василиса
за ними Агния Барто
в привычной позе
жены в колхозе,
за нею дядька Черномор —
во рту китайский помидор
звенит, гудит: «Капиталисты!
айда на остров Монте-Кристо?!»
– А на хрена? – А на завод!
Там хорошо, там леший бродит,
златая цепь на том заводе,
конвой на выходе – на входе
япон-ка б… зону стережет
на крышу, падла, залезает
хотя ее труба зовет
(такие правила, такой завод),
но царетоли еще будет!
Вот мы раздвинем облигацию
посадим в поле инновацию
забуратиним ГКО,
и грянет пулл! Такое будет канденсю
…
Звереет девка Василиса: неправда,
сегодня тихо на заводе!
жуки валяются в навозе
и нет угля на паровозе
а на аванс дают колеса
а по ночам куют оралы
и зажигают фонари
и наблюдают НЛО
в соседнем цехе у кота
в штанах с лампасами!
У аль-кончино едет крыша
Он бьет туза-валета баксами
на лоб сдвигает медный таз
и нажимает на курок – Ррраз!
И образуется дыра счетов
в созвездии Овена!
– Два! И наливает всем вина
кричит – назад, в дыру нельзя!
Гуляет там интеллигент
с кайлом на семени!
Где чистота эксперимента?
– Три! – И обрывает киноленту.

И наступает тишина…

… И шепчет Агния Барто кидая
в форточку стакан:

– А у нас в квартире газ —
«Фозген-четыре».
И под столом закончили метро
великой нации.
И мы желаем апробации в конце
концов.
Раздайте нам кило в карман!»…
И нам дают по пятаку
и мы летим на правый берег
стучим копытцами по дереву
прямой кишкой наводим фокус
в большое черное окно…

… Там водка «Русская»
течет по Выборгской
а тетка плоская
сидит и прыгает
читает библию,
и громко пукает,
а мы натасканы
на эти запахи
зачем-то трогаем
глазами бестию,
а с нами рядышком
сидит Аленушка
кувырк – козленочком
выходит Пестелем,
стоящим – весело —
они лягаются
и тут же падают
при торможении.
На станции «Площадь Ленина»
Заводят пьяного Есенина
он тихо прыгает в окно
и распадается на сто,
на двести маленьких Есениных.
Они протягивают ручки
и голосят – подайте на пропитание
молдованинам
согрейте в поле отмороженных
не бейте звездных лебедей
и пристают к пенсионеру:
Скажи-ка дядя, ведь не даром
летают по небу икары?
– Москва спаленная пожаром,
неописуемый экстаз – бормочет дед

… «Станция – удельная, будущая – Парнас!»

И мы бежим по экскалатору
вперед, наверх, смелей – на Марс
мотор ревет, команда «Фарс!»
и мы все выше, выше вшей,
а там столбы, быстрей, быстрей
и цифры «шесть, шесть, шесть» —
накручивает злой спидометр
и вдруг – ХЛОПОК – от счастья кто-то помер
увидев световой барьер.
Но мы проскакиваем в щель
великой Муттер.
Нам звезды бьют по ягодицам
вираж закручивает нити
где верх, где низ, то крест то
мат,
полозья режут наугад
«вжжик» – и члены партии налево
«вжжик» – и мы теряем свой снаряд
И тормозим привычным местом
орем одну блатную песню
и кубарем влетаем к черту
ну прямо в цель – на площадь
Красную.
Там тихо спят в кроватке дети
а по краям стоят ракеты
свеча командует поэтам
у нас последняя попытка – ключ на
старт!
Но где же ключ? – Пожарский Минина
калечит
Он был всегда на лобном месте!
Отдай, собака!
Но все про них уже забыли
свихнулись на другой идее
носиться просто так, без цели
туда-сюда, туда-сюда
попутно все определяя —
в углу темно – вверху «Твин-Пикс»
а под столом? Опять дыра?
– Никто не знает – свисает
скатерть со стола.
И слезы щиплют нам глаза
и нас жалеет бахрома
пикантно раздвигая ноги.
А там в секретные края
две параллельные дороги
уходят вдаль, меж них клубится
дверь в ТОО «Альтернатива Седмицы»

ВТОРАЯ СЦЕНА – ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПИТКИНА