Эдуард Баталов - Проблема демократии в американской политической мысли ХХ века

• Название: Проблема демократии в американской политической мысли ХХ века
• Автор: Эдуард Баталов
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-89826-336-2

Проблема демократии всегда занимала важное место в политической мысли Соединенных Штатов Америки. Но в условиях XX века с его политическими и экономическими кризисами, войнами, революциями, ставившими под вопрос устойчивость и само существование демократических режимов, эта проблема становится одной из центральных и привлекает внимание широкого круга американских исследователей.

В работе прослеживается эволюция взглядов американских политологов и философов на демократию на протяжении минувшего столетия, рассматриваются идеи и концепции таких крупных демократологов, как Гэбриел Алмонд, Сидни Верба, Роберт Даль, Энтони Даунс, Гаролд Лассуэлл, Сеймур Липсет, Чарлз Мерриам, Йозеф Шумпетер, и других.

Книга завершается разделом «Проблема демократии в свете НТР», в котором рассматриваются представления американских политологов о возможности использования современных технических средств для развития демократии и практические успехи США в формировании электронного правительства.

Работа построена на основе анализа широкого круга источников и представляет интерес для всех, кто интересуется проблемой демократии. Может быть использована в качестве учебного пособия для студентов и аспирантов, изучающих историю политической мысли.

---

Сам Уэйл, решая вопрос в общем плане, использует такое понятие, как «социальный избыток» (social surplus), и утверждает, что времена, когда «нищета, страдания и дефицит правили миром», миновали[148], и теперь, наконец, наступила эпоха, когда «произведенный обществом продукт превышает затраченные обществом усилия». Накопленное общественное богатство «делает невежество, нищету и правление меньшинства анахронизмом и придает нашим демократическим устремлениям (strivings) моральный импульс и моральную санкцию»[149].

Отсюда и представление о том, каким должно быть качество агента ожидаемых демократических преобразований. Уэйл говорит о «трех уровнях демократических устремлений»: экономическом, интеллектуальном и политическом. Построить новую демократию могут люди, уровень материального благосостояния которых превышает уровень бедности; которые в интеллектуальном плане более чем просто грамотны, а в плане политическом являются более чем просто избирателями. Иными словами, речь идет о среднем классе. И по прикидкам американского реформиста демократические преобразования – постепенные, лишенные радикализма, базирующиеся на таких электоральных механизмах, как прямые предварительные выборы, инициатива, референдум, отзыв – в Америке могли бы поддержать не менее 70 миллионов человек. Словом, Уэйл хотел бы построить демократию для среднего класса руками самого среднего класса и полагал, что при определенных условиях эта цель вполне достижима.

Книги Кроули, Уэйла, Бирда, Смита, других прогрессистов заставили думающих американцев по-новому взглянуть и на основополагающие документы американской демократии (сорвав с них покров «святости»), и на первых американских демократов[150]. Но вот что важно отметить: увидеть в Конституции США и в «Федералисте» то, что увидели в них идеологи прогрессистов и на что до них не обращали внимания, им позволила именно та настоятельно требовавшая демократических перемен ситуация, которая сложилась в Америке к моменту возникновения прогрессистского движения и которая делала взгляд на демократию более критическим, чем это было до тех пор. Поэтому можно сказать, что названные авторы были «ангажированы» эпохой и выполняли ее «социальный заказ».

Реформаторский дух пронизывал и книгу Лоуэлла. Он, правда, весьма позитивно оценивал Конституцию страны, однако это не помешало ему занять критическую позицию в отношении действующих институтов власти. Утверждая, что права и свободы человека не имеют прямого отношения к демократии как таковой, Лоуэлл определял последнюю как «народное правление (popular government), осуществление власти массой народа (mass of the people)»[151]. В типичном для прогрессистов духе он отстаивал идею суверенитета большинства, однако делал при этом существенные оговорки, смягчавшие радикальный (или, по выражению некоторых исследователей, якобинский) мажоритаризм.

Во-первых, полагал автор книги, это должно быть эффективное большинство, т. е. большинство, которое не просто преобладает численно, но включает в себя граждан, разделяющих общие интересы и имеющих общие представления о целях и средствах правления. Во-вторых, правительство эффективного большинства, считал американский профессор, должно широко использовать экспертов, управленцев-профессионалов, которые, не определяя политический курс страны, будут помогать осуществлять его должным образом[152].

Создается впечатление – а некоторые исследователи так и считают – что, отвергая в общем и целом джефферсоновскую традицию, прогрессисты поддерживали оппозиционную ей мэдисоновскую (федералистскую) традицию. Такой вывод правилен лишь отчасти. Как и федералисты, прогрессисты занимали позитивную позицию в отношении государства, в коем усматривали важную конструктивную силу, своего рода механизм, с помощью которого можно было бы решить ряд насущных политических и экономических проблем, порожденных индустриализмом: сгладить социальные противоречия, осуществить назревшие политические реформы, ослабить всевластие монополий и т. п. Но федералисты были убеждены, что править Америкой должна политическая элита, которая держится особняком от народа и противостоит «демократическому неистовству»[153]. Прогрессисты же, как мы видели, были сторонниками мажоритарной демократии и резкими противниками власти той самой плутократии, путь для которой расчищали федералисты.

Заметную роль в развитии прогрессистской демократии американские и российские историки отводят Роберту Лафоллетту. Видный политик-республиканец, сенатор, публицист и оратор, Лафоллетт не был теоретиком и в отличие от некоторых других крупных политиков – например, Вудро Вильсона – не претендовал на эту роль. Однако в его многочисленных публичных выступлениях, речах (в том числе в Конгрессе США), статьях, программных документах, создававшихся при его участии и под его руководством (одним из помощников сенатора в течение нескольких месяцев был Уэйл), находили отражение существенные идеи, направленные на демократическое реформирование американского общества начала XX века.

В подтверждение этого можно привести так называемую Декларацию принципов (они были выработаны под руководством Лафоллетта), провозглашенных созданной в январе 1911 года Национальной прогрессивной республиканской лигой. «В декларации говорилось, что в настоящее время народное правительство в США и прогрессивное законодательство задушены крупным капиталом, “который контролирует ко кусы, делегатов, съезды и партийные организации, и вследствие этого распространяет свой контроль на государственный аппарат, диктует выдвижение и платформы, избирает правительства, легислатуры, представителей палаты и сената США и контролирует министров” (Documents of American History. Ed. By H. S.Commager, vol. 1–2. Englewwod Cliffs. N. J. 1973. vol. 2. p. 59–60). Лига ставила своей целью избрание настоящего народного правительства, для чего следовало добиваться демократизации избирательной системы: введения прямых выборов должностных лиц, вплоть до сенаторов США, прямых выборов делегатов на национальные съезды с возможностью для них выразить свое личное отношение к кандидатам в президенты и вице-президенты, введение законов о праве на инициативу, референдум и отзыв депутатов, а также о борьбе с коррупцией»[154].

Рассматривая основные вехи борьбы американских прогрессистов за демократические преобразования, нельзя не сказать несколько слов о Вудро Вильсоне, ставшем в 1913 году 28-м президентом США. Программа, с которой он шел на выборы и которую называл «Новой свободой» или «Новой демократией» (в противовес «Новому национализму» Теодора Рузвельта), включала многие требования прогрессистов. На предвыборном съезде демократической партии, проведенном летом 1912 года, ее кандидат Вильсон «поддержал…прогрессистские законодательные акты о прямых выборах на первичных собраниях, о наказании за политическую коррупцию и о компенсации рабочим, пострадавшим на производстве… Платформа, принятая демократической партией, содержала все требования, выдвигаемые прогрессистами в штатах: снижение тарифов, антитрестовское законодательство, банковская реформа, подоходный налог, контроль над железнодорожными компаниями, кредит фермерам, запрещение «инджанкшнз», создание министерства труда, прямые выборы сенаторов и др.»[155].

Но президент США не был последовательным прогрессистом и, как справедливо отмечает историк политической мысли Эдвард Бернс, «демократия Вильсона в некоторых отношениях разительно отличалась от демократии Лафоллетта. Начать с того, что он отводил государству значительно более ограниченную роль. Его экономическая теория проистекала скорее из индивидуализма Луиса Д. Брандейса, нежели из коллективистских источников. Хотя он выступал за прогрессивный подоходный налог и оправдывал его как средство ограничения крупных состояний, он никогда не выступал в защиту государственной собственности в той или иной ее форме… Что касается чисто политических реформ, то тут он также был более консервативен. Он поддерживал прямые первичные выборы, но проявлял мало интереса к инициативе, референдуму и [досрочному] отзыву [выборных должностных лиц] и никоим образом не относился столь же остро критически к власти судов. Еще более значительным было различное отношение к народным выборам (popular election). Если Лафоллетт настаивал на прямых выборах народом как можно большего числа официальных лиц, то Вильсон стоял за короткий избирательный бюллетень…»[156].

Короче говоря, по ряду существенных политических и экономических вопросов Вильсон занимал более консервативные позиции, чем наиболее передовые из прогрессистов. И если бы дело этим и ограничивалось, об этом человеке – даром что глава государства – не стоило бы говорить вообще. Но двадцать восьмой президент США был не просто политиком. Он был еще и профессиональным политологом, автором многих публикаций, в которых – наряду с прочими – разрабатывались и проблемы демократии[157], что представляет для нас особый интерес.