Михаил Кубланов - Иисус Христос — бог, человек, миф?

• Название: Иисус Христос — бог, человек, миф?
• Автор: Михаил Кубланов
• Издательство: Наука
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1964

Как возникло христианство? Каков облик того общества, в котором оно создавалось? Что мы знаем о центральном персонаже евангельских рассказов — Иисусе Христе? Эти вопросы получили яркое освещение на страницах данной книги.

Читатель с интересом прочитает главы, раскрывающие идеи века — ведущие социальные и нравственные идеи, которые христианство, преломив сквозь призму религиозной фантазии, обернуло божественным откровением. Его внимание привлечет рассказ и о религиозных исканиях эпохи, и о проявлениях скептицизма и вольнодумства по отношению к религии. Его не оставит равнодушным и проблема «Христа» до Христа — проблема земных корней христианства, происхождения его образов, сказаний, обрядности.

В книге приводятся некоторые данные и о новейших открытиях и исследованиях, например об открытиях в районе Мертвого моря, находках ранних папирусных списков некоторых новозаветных произведений, открытии в районе Верхнего Египта запрещенных церковью евангелий, посланий, деяний.

Незнакомые читателю слова и понятия объясняются автором в приложенном к книге «Аннотированном словаре имен, названий и терминов». Приведенные в книге иллюстрации в ряде случаев публикуются впервые в советской литературе.

---

При всем этом кумранский «учитель» не может быть отождествлен с евангельским Иисусом. По мнению большинства компетентных исследователей, рукописи, где он упоминается, относятся ко времени, предшествующему середине I в. до н. э., в то время как новозаветная литература связывает деятельность Христа с концом правления римского императора Тиберия, т. е. с 30-ми годами I в. н. э. Этот столетний разрыв — кумранский «учитель» старше евангельского по крайней мере на столетие — и побудил исследователей рассматривать его как своего рода «Христа» до Христа, т. е. говорить о заимствовании авторами новозаветных произведений некоторых кумранских сюжетов.

Проблема «учителя праведности», этой загадочной тени некоей реальной исторической личности, потянула за собой цепочку других проблем. Идеология, обрядность, организация, социальные идеалы кумранской общины оказались сопоставимыми с аналогичными чертами раннехристианских общин. Множество исследователей крупицу за крупицей выявляли разнообразные черты сходства между кумранской и новозаветной литературой, и сейчас такие параллели насчитываются многими сотнями.

Приведем некоторые из них.

В кумранских документах утверждается, что в мире существуют две могущественные силы, два духа — добра и зла, правды и кривды, света и тьмы, а сотворенный богом человек до определенного «тайного» срока находится на распутье между этими двумя началами. До известной степени сходные представления мы встречаем и в новозаветной литературе. Члены кумранской общины ждут мессию, божьего посланца, который явится, чтобы судить народы и спасти праведных. Такими же идеями проникнута и новозаветная литература. Кумраниты ждут «в конце дней» решающего сражения между воинством света и воинством тьмы, в результате которого приверженцы духа тьмы, Велиала, погибнут «без остатка и без спасения». Новозаветный Апокалипсис и некоторые другие произведения этого круга полны таких же мотивов.

По оценке кумранских свитков человек греховен. От рождения до смерти он живет в неправде. То же примерно утверждает и христианское вероучение. «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя» (I Иоанн 1, 8).

Изучение кумрано-эссенских литургических и других обрядов позволило сделать и другие небезынтересные сопоставления. Так, по свидетельству Иосифа Флавия, у эссенов в течение дня было три строго фиксированных молитвенных периода. Раннехристианское произведение Дидахе также предписывает молиться «трижды в день». У эссенов существовал обычай молиться, обращаясь на Восток, к восходу солнца. Но молитва на Восток обычна и для раннего христианства. «…Молитва на Восток „ad orientem“, — писал по этому поводу профессор католического института в Париже Жан Даниэлю, — входит в обряд крещения. Она лежит в основе ориентации церквей. Эссенское влияние здесь бесспорно»[110].

Иосиф Флавий сохранил нам описание сакральной трапезы у эссенов. Это перекликается с сообщением кумранских документов. По мнению исследователей, этот эссено-кумранский обряд занимает промежуточное место между иудейским обычаем благословения хлеба и вина и христианской евхаристией[111].

Кумранский Устав во главе общины ставит коллегию из двенадцати человек, которые должны охранять чистоту вероучения кумранитов, творить «правду и милость, правосудие и любовь к справедливости». Исследователи сопоставляют эту коллегию с «дюжиной из евангелия» — двенадцатью христианскими апостолами, функции которых в общем носят аналогичный характер.

В другой кумранской рукописи — Дамасском документе содержится требование не приносить клятвы (X, 1–3). «А я говорю вам: не клянись вовсе», — вторит ей нагорная проповедь (Матф. 5, 34). Дамасский документ осуждает развод (IV, 21). Это же и с той же аргументацией мы находим в евангелии от Матфея (19, 3–4).

В кумранской литературе неоднократно выражается отрицательное отношение к стяжательству и богатству. Стремление к нему расценивается как одно из свойств духа кривды. Стяжательство называется западней сатаны— Велиала, оно несовместимо с приобщением к праведной жизни и богу. В Новом завете мы встречаем те же идеи. «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, — предупреждает евангелие от Матфея, — нежели богатому войти в царство божие» (19, 24). Устав кумранской общины требует, чтобы вступающий в нее «замешал» свое имущество в общей казне (I, 11–12). Это же отметил и Иосиф Флавий, сообщив, что «они (эссены. — М. К.) презирают богатство… у них общность имущества… всякий присоединившийся к секте должен уступить свое состояние общине»[112]. В Деяниях апостолов провозглашается то же: «У множества уверовавших было одно сердце и одна душа», — говорится там, и никто ничего из имения своего «не называл своим, но все у них было общее…» и каждый, вступая в общину, продавал свое имущество и относил «цену проданного» в казну общины (4, 32–35). Такое правило, видимо, приводило к утайке части имущества, и кумранский Устав предусматривал за это определенное наказание. «Если среди них найдется человек, который солжет относительно имущества, — говорится в Уставе, — и это станет известно, то следует отделить его от среды чистоты старших на один год и будет наказан на четверть своей пищи» (VI, 24–25). Это было довольно суровым наказанием, поскольку из-за соображений ритуальной чистоты такой отверженный не мог брать пищу где-нибудь на стороне и был тем самым обречен на полуголодное существование.

В Деяниях апостолов мы встречаемся с тем же сюжетом, но уже претворенным в нравоучительное повествование. Некие Ананий и Сапфира, муж и жена, рассказывается там, вступая в общину, утаили часть денег, полученных от продажи имения, и не отдали их в общую казну. Однако их тут же настигла кара — они умерли. «И великий страх объял всю церковь и всех слышавших это», — заключает автор Деяний, раскрывая воспитательное назначение этого новозаветного рассказа (5, 1 — 11).

В кумранском Уставе содержится рекомендация не отвечать злом на зло, и произволу, высокомерию, оскорблению противопоставлять лишь одно — смирение (XI, 1–2). Аналогичный мотив мы встречаем в евангелии от Матфея. «Не противься злому, — говорится там. — Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (5, 39).

Сравнивая кумранские и новозаветные произведения, исследователи нашли целый ряд и других совпадений. Так, в одном из свитков кумранская община называется «Новым союзом» или «Новым заветом». Но это название иногда прилагалось и к раннехристианским общинам, оно и поныне удерживается в общем наименовании христианской части Библии. Кумранские термины «сыны света», «сыны тьмы» встречаются и в новозаветных произведениях. Кумранские выражения «немудрствующие», «простодушные», «простецы», «малые» можно и терминологически и по существу сопоставить с евангельскими — «младенцы», «малые сии». Выражение «нищие духом» также встречается и здесь и там. Устав кумранской общины сулит всяким поборникам пути кривды «мрак вечного огня» (II, 8); «огонь мрачных областей». Новозаветная литература сулит им «огненную геенну». Исследователи заметили, что имеется некоторый набор ветхозаветных цитат, которые оказываются излюбленными и для авторов кумранских свитков и для авторов новозаветных книг. Например, цитата из ветхозаветного пророка Исайи «Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь господу, прямыми сделайте в степи стези богу нашему» (40, 3) приводится и в кумранской литературе (Устав VIII, 14; IX, 19–20) и в новозаветной (Лука 3, 4; Марк 1, 3; Матф. 3, 3; Иоанн 1, 23). При этом и здесь и там ей придается мессианский характер.

Исследователи обратили внимание еще на одну любопытную деталь. Дело в том, что и Филон Александрийский и Иосиф Флавий, описывая религиозно-философские течения в Иудее времени возникновения христианства, называют три секты — саддукеев, фарисеев и эссенов. Новый же завет называет только две первых. Возникает вопрос, почему новозаветная литература не упоминает эссенов?

С другой стороны, известно, что упомянутые наименования сект присвоены им другими, и сами эссены, которые отождествляются с кумранитами, называя себя «сынами света», прибегали также к таким терминам, как «простецы», «бедные», «младенцы». Но именно так в новозаветной литературе именуют себя в ряде случаев христиане. Небезынтересно отметить, что и наименование «христиане» первоначально тоже не было самоназванием. Так их называли в общем враждебные им античные авторы. Возможно, что авторы новозаветных произведений (которые, как известно, порицают саддукеев и фарисеев) потому не упоминают эссенов, что в ряде случаев не отделяют себя от них. Круг аргументов в пользу значительных преемственных связей между кумранским движением и ранним христианством пополняется, таким образом, еще одним очень выразительным доказательством.

Из всего этого, однако, не следует, что раннее христианство выросло непосредственно из кумрано-эссенской секты и ничем существенным от нее не отличалось. Такое заключение было бы неправомерно прежде всего потому, что многие из перечисленных выше черт сходства между кумранитами и ранними христианами восходят к общей для обоих религиозных течений основе — к иудаизму. К этой основе следует отнести, например, ожидание мессии, наличие трех молитвенных периодов, проповедь смирения, число «двенадцать» (вспомним хотя бы о двенадцати коленах израилевых) и многое другое.