Генри Шлезингер - Искусство шпионажа: Тайная история спецтехники ЦРУ

• Название: Искусство шпионажа: Тайная история спецтехники ЦРУ
• Автор: Генри Шлезингер
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-9614-4578-7

В книге представлена история противостояния разведки США и спецслужб ведущих стран мира, и в первую очередь КГБ СССР, сквозь необычную призму – тайную деятельность ученых, инженеров и офицеров Оперативно-технической службы ЦРУ. Авторы, признанные эксперты в области истории разведки и шпионской спецтехники, раскрывают секреты создания и применения одного из самых изощренных и скрытых от глаз инструментов шпиона – устройств специального назначения. Микрофототехника, камуфляж, скрытое наблюдение, стены, в нужный момент обретающие «уши», управление человеческим сознанием – это поле боя, на котором между супердержавами ведется не менее ожесточенная борьба, чем на «шпионской передовой». Большинство историй, рассказанных в книге, долгие годы хранились в архивах под грифом «Секретно», и сегодня у нас есть редкая возможность – в деталях узнать об сложнейших и уникальных разведывательных операциях, успех или провал которых на 90 % зависел от «невидимых героев» – ученых и инженеров.

---

Тайник, наиболее предпочтительное средство безличной связи в опасных регионах, отделяет агента и куратора по времени, опасен тем, что пакет остается без присмотра в непредсказуемых условиях. Пакет может найти случайный прохожий, он может пострадать от каких-нибудь климатических катаклизмов типа внезапного снегопада. Закладка тайника тоже может вызвать подозрения, как и выемка из него контейнера{139}.

Рассел, оперативный офицер, окруженный теперь инженерами, предложил идею улучшения агентурной связи, которая была изобретательна и технически изящна. Инженер TSD, специализировавшийся по системам подслушивания, вспомнил неожиданный звонок шефа. «Однажды в начале 1963 г. Рассел позвонил мне и сказал: "Вчера вечером я подумал, а что если вы сообщите агенту, где спрятан микрофон; он сможет говорить около него, и таким образом вы обретете одностороннюю систему агентурной связи"».

Техники сразу начали предлагать офицерам-кураторам акустические устройства или радиозакладки, которые ранее использовались исключительно для подслушивания, теперь же в качестве односторонней системы связи, если агент знал, что его можно слушать через скрытый микрофон и передатчик{140}. Результат стал известен как звуковой тайник. В одном западноевропейском городе техники TSD установили микрофон в дереве прямо в парке. Чтобы связаться с куратором, агент «говорил в дерево». «Как-то мы установили закладку снаружи здания, и наш агент мог остановиться на этом углу, проговорить свое сообщение и продолжить прогулку, – вспоминал сотрудник TSD. – Мы действительно это использовали. Звуковые тайники стали популярными, как только мы их запустили, и это все началось с Расселом».

Представьте, что почтенный дипломат что-то бормочет в ствол дерева. Смешно, не так ли? Тем не менее этот способ был шагом вперед по сравнению с отметками мелом в качестве сигнала закладки или выемки тайника, применяемыми в свое время Пеньковским. Однако даже с таким умным звуковым тайником двухсторонняя безличная агентурная связь в Советском Союзе оставалась наградой и необходимым оружием для противостояния огромному аппарату Второго (контрразведка) и Седьмого (наружное наблюдение) управлений КГБ.

TSD плотно занялся изучением методов, используемых почтовой цензурой в СССР для контроля и исследований внутренней и международной почты. Дело в том, что одним из основных классических методов скрытой связи было обычное письмо с бытовым текстом, которое содержало тайнопись. Смешанные с миллионами почтовых отправлений, письма-прикрытия с описаниями каникул и семейных новостей практически не могли быть обнаружены. Со времен Второй мировой войны агенты, работавшие на американскую разведку, обычно писали и получали сотни тайных сообщений из большинства стран мира. Но Советский Союз отличался от этого большинства.

КГБ тщательно следил за исходящей и входящей в СССР почтой, как и за письмами, отправляемыми за границу. Советские почтовые цензоры хорошо знали о методах тайнописи, и КГБ просматривал как почту иностранцев, так и своих граждан. Но поскольку КГБ не мог открывать, читать и проверять каждое письмо, сотрудники TSD предположили, что советская цензура должна иметь свои правила. И чтобы их обойти, сотрудники TSD решили понять систему отсева, по которой изымались и отмечались подозрительные письма.

«Мы всегда задавали себе вопрос, как на Главпочтамте в Москве выглядит процесс принятия решения о направлении подозрительного письма офицеру-химику КГБ? Как только письмо отмечали как подозрительное, а ваш парень был или отправителем или получателем, начинались неприятности, – рассказывал сотрудник TSD. – Было что-то, какая-то деталь, которую сотрудник почтовой цензуры чувствовал или видел. Почему он откладывал письмо в сторону? Почему это письмо было послано эксперту-химику?»

Сотрудники TSD направили по почте сотни писем-тестов, в СССР и из него, с бесконечными вариациями дат и времени отправки, районов, страны предназначения, типа письма или открытки. Также варьировались печатные и рукописные письма. Исследования продолжались в течение нескольких лет с письмами на разных языках, разных размеров и стилей. Письма посылали из США на восточноевропейские и российские адреса. Письма посылались из СССР в Европу и в США, на специальные адреса, которым ЦРУ присвоило маркировку «АА»{141}. Многие адреса «АА» принадлежали обычным гражданам, завербованным ЦРУ с единственной целью – получать почту от неизвестного им отправителя. После прибытия почты получатель звонил по номеру, это было сигналом для ЦРУ о доставке письма.

Эти письма привозили в TSD для экспертизы и анализа. Конверты рассматривались на ярком экране в поиске маркировок, отпечатков пальцев и определении методов вскрытий, так же как и следов химикатов, которые, возможно, использовались КГБ, чтобы проверить письмо на наличие тайнописи. Маленькие детали, такие как расположение отпечатков пальца по периметру бумаги давали сведения об тщательности исследования письма.

«Я ездил в Ленинград, а затем в Прагу, только чтобы проследить за временем почтового транзита. Открытку, например, получили через два дня; запечатанные посылки шли около двух недель, – рассказывал сотрудник группы зондирования TSD. – Мы начали понимать, как различные страны осуществляют цензуру. Проект дал нам информацию, которую мы направили в советский отдел ЦРУ вместе с рекомендациями: "Используйте этот метод для отправки сообщений из этих городов". У нас были реальные данные, которые офицер-агентурист мог использовать».

Установление сроков доставки писем и открыток может показаться чем-то слишком прозаическим для разведки, однако именно таким способом TSD начал «откалывать кусочки» от массивного аппарата КГБ.

Потребуются годы усилий инженеров, чтобы в техническом оснащении разведки проявился прогресс. Джордж Сакс уже имел ученую степень, когда поступил на работу в ЦРУ после окончания колледжа в 1951 г. Как и у большинства новых офицеров ЦРУ того времени, его приход в разведку не был запланированным, но история его вступления в мир шпионажа остается его любимым воспоминанием.

Студент технического факультета с юго-запада США, Джордж Сакс планировал сделать карьеру в крупной компании типа Westinghouse или General Electric. И вот как-то Джордж заметил объявление на доске объявлений в кампусе. Повернувшись к своему другу, он спросил: «А что ты думаешь о ЦРУ?»

К тому время ЦРУ существовало уже четыре года, но за пределами Вашингтона об этом мало кто слышал. Джордж, не имея на горизонте лучших перспектив будущей работы, записался на беседу. Когда Джордж пришел, он не мог себе представить, что человек, сидевший за столом напротив него, начнет разговор с того, что назовет свой псевдоним, а потом скажет, что его пригласили работать в ЦРУ вовсе не за его технические навыки.

«У этого парня на всем лице были шрамы. А я разложил бумаги с моими учеными степенями и курсами, которые закончил; я уже был готов начать разговор о том, что изучал в течение последних четырех лет, – вспоминал Джордж. – Но первый вопрос был о моем участии в команде по стрелковому спорту». Джордж был капитаном команды и регулярно показывал высокий результат.

«Следующий вопрос был о том, имел ли я когда-либо дело с лодкой. И об этом спрашивали молодого инженера, думающего о своей будущей карьере! – рассказывал Джордж со смехом. – Потом он посмотрел на меня пристально и спросил: "А что вы думаете о прыжке с парашютом?"»

Сказать по правде, Джордж не задумывался над этими вопросами, но ответил отрицательно. Вскоре собеседник пригласил Джорджа в гостиницу университетского городка для продолжения беседы. «Когда мы туда добрались, первое, что он сделал – достал бутылку бурбона. Такое вот начало. И все это совсем не походило на собеседование в фирме Westinghouse».

Дело в том, что собеседование с Саксом проводилось вовсе не для того, чтобы привлечь его к технической работе. Интерес ЦРУ к Джорджу был связан с тайным противостоянием разведки потенциальному советскому вторжению в Западную Европу. Напряженные советско-американские отношения еще не зашли в сорокалетний тупик холодной войны, и все виды военных действий казались возможными, если не вероятными.

«В начале 1950-х гг. Объединенный комитет начальников штабов и люди из Агентства национальной безопасности – каждый, кто думал, что знает что-нибудь о стратегической ситуации в мире, верили, что Советская армия собирается пересекать Рейн, – рассказывал Джордж. – Так что моя первая командировка была в Германию и не имела никакого отношения к вербовкам шпионов и всему тому, что делало ЦРУ в Советском Союзе. Я создавал тайники с оружием и средствами разрушения для тайных действий против вторжения СССР, подобно участникам французского сопротивления времен Второй мировой войны. Через год я должен был заполнить анкету с вопросом, где бы я хотел работать. Мой приятель-рыбак сказал, что было бы неплохо побывать в штате Аляска. И мы получили то, что хотели. В то время на Аляске советский отдел ЦРУ не действовал».