Александр Богаделин - Кикимора и другие. Сказки-притчи

• Название: Кикимора и другие. Сказки-притчи
• Автор: Александр Богаделин
• Издательство: Ан-Пресс, ЮРАЙТ-ИЗДАТ
• Жанр: Детская проза
• Год: 2008
• ISBN: 5-94488-008-2

Все мы можем хоть что-то поведать о жизни греческих богов и героев — Зевсе, его жене Гере, Афродите, Геракле и т. д. А что мы можем сказать о славянских богах и духах? А ведь их было не меньше греческих и скандинавских, и они также жили, воевали, влюблялись, страдали и веселились.

Но теперь обо всем этом можно прочитать.

Книга Александра Богаделина «Кикимора и другие…» — это рассказанные в увлекательной сказочной манере «биографии» богов (Велес, Баба Яга, Змий Огненный), духов (лешие, водяные, кикиморы, черти, домовые, русалки, берегини), мифических животных (Кот Баюн) и героев (Илья Муромец). Но кроме этого, в ней еще имеется пересказ для современных детей известных русских и мировых сказок («Репка», «Курочка Ряба», «Царевна-Несмеяна», «Красная Шапочка», «Золушка», «Кот в сапогах»), а также ненавязчивый комментарий, содержащий интересные факты из жизни славян. Например, мало кто знает, что Баба Яга когда-то была небесной богиней Ясуней. Что по ширине полос радуги наши предки гадали об урожае и были уверены, что небесный огонь от молнии можно было погасить только молоком от черной коровы, квасом или сырыми яйцами.

Но «Кикимора и другие…» — это не только чтение для детей и школьников. Взрослые в ней также найдут для себя много интересного, ведь не случайно в книге имеется подзаголовок «сказки-притчи». Воспитание непослушных детей, любовь и брак по расчету, преодоление жизненных неурядиц, хотя и описаны сказочным языком, легко соотносятся с реальными жизненными проблемами.

Рекомендуется любителям фэнтези от 9 до 50 лет, а также тем, кому нравятся Туве Янссон и его мир Муми-Троллей, книги М.Семеновой и Э.Успенского.

«Кикимора и другие…» может также служить прекрасным дополнением к школьной программе по литературе.

---

Иван красавицу такую сразу батюшке с матушкой показывать повел. Глядит Марфуша, все ей кланяются, мужики шапки с голов сдергивают, а невесты братьев старших прямо-таки от зависти почернели. Царь-батюшка на пиру по праву руку от себя усадил, икрой заморской потчует. А как пляски начались, прям проходу не дают.

Возвратились ввечеру Иван с невестой в горницу свою, а там уж черт с бесом их дожидаются.

— Повеселилась и хватит, — Марфуше говорят. — Пора в болото родимое возвращаться.

А та ни в какую.

— Средь пиявок и водяных сами, — говорит, — живите. А мне и здесь любо.

Переглянулись Пшелты с Шасвернусом, подхватили Болотницу под белы рученьки и назад в лес понесли. И как ни пиналась та и ни ругалась словами нехорошими, и не думали останавливаться.

Ивану все это представилось, будто вдруг налетели на любимую мыши летучие, подхватили и в окно унесли. Успел он вцепиться в платье ейное, но только клок в утешение в руке один и остался.

Царевич сразу стражу призвал и Марфушу искать бросился. Но даже следов под окнами видать не было.

Всю ночь Иван глаз не сомкнул, а на утро заявился к отцу с матушкой и извещает с порога, что суженую свою он найти должен.

Пробовали родители отговорить его от затеи безумной. Мол, много еще невест в округе для него осталося. Но царевич с детства упертый был. Ежели чего в голову себе вобьет, ни за что с пути не своротишь.

* * *

Как Пшелты с Шасвернусом Марфушу к болоту принесли да из тела человечьего выдернули, так сразу под корягу до утра и засунули, а сами сверху сторожить устроились. Но только солнышко лучи свои первые показало, вылезла та на свет божий, на кочку уселась и реветь принялась. И так уж её черт с бесом утешали, и эдак, все без толку.

— Погляди, сколько леших да водяных кругом, — уговаривали. — Где это видано, чтоб Болотница замуж за смертного шла.

А та все про свое лопочет.

— Почему Василисе Прекрасной можно? Чем я ее хуже?

Пошли Пшелты с Щасвернусом к Бабе Яге советоваться.

— Иван невесту искать отправился, — Старая им на то отвечает. — Коль сумеет он суженую свою найти — так тому и быть. Ну, а ежели сплохует и назад повернет, не судьба, значит.

Возвратились на болото черт с бесом и слова Яги Марфуше сказывают.

— Сиди здесь и жди, — говорят. — Ежели доберется до тебя Иван, так и быть, отпустим к нему.

А сами к опушке лесной бросились.

* * *

Подъехал Иван к лесу дремучему, глядит, камень перепутный лежит, а на нем ворон черный восседает важно. То Щасвернус обратившийся был.

Поводил царевич копьем по надписям и в сторону леса направился.

— Стой! — завопил ворон голосом человеческим. — Ты что, читать не умеешь?

— Плохо я в буковках разбираюсь, — признался Иван. Так и пришлось Щасвернусу ему написанное читать.

— Налево пойдешь — сундук с золотом найдешь. Прямо пойдешь — коня потеряешь, а налево путь держать будешь — в болоте сгинешь.

Черт с бесом как думали. Иван, конечно же, за златом отправится. Тут они его и заплутают в буреломах непроходимых. А назад только тогда выпустят, когда он слово даст восвояси убраться.

Но царевич по-другому уразумел.

— На кой, — говорит, — злато мне надобно, коль без любимой свет белый не мил. Коня верного тоже жалко. Так что правильно надумал. Ежели Марфушу в первый раз на болоте нашел, может, и в другой сыщется.

Стали Пшелты с Щасвернусом криками его страшными пугать, деревья вековые перед конем валить. А Иван только песенки насвистывает, через завалы-буреломы перебирается.

Добрался он до речки-невелички, что в болото Марфушино впадала, и подкрепиться малость решил. Достал крючок костяной, в подпол кафтана воткнутый, нитку распустил и рыбу ловить принялся. Надергал с десяток пескарей и плотвичек и уж огонь развести собрался, только тут мурлыканье завораживающее послышалось. Это Пшелты, видя такое дело, Кота Баюна малость помочь попросил.

Заснул сразу Иван сном беспробудным, а Баюн рядом устроился, песнь свою продолжает. Но страсть как он рыбку свежую любил и на улов царевича все глазом одним поглядывал. Не удержался, да и съел плотвичку одну.

Пока Кот другого пескаря доедал, Иван просыпаться начал, но опомнился Баюн вовремя и опять песнь свою завел. Только не заметил он, очередную рыбину уплетая, как лягушка к молодцу подобралась и лапами уши его прикрыла. Очнулся Иван, видит, котяра обед его доедает. Разозлился сильно и с кулаками на вора набросился, еле Баюн лапы свои унес.

Поворачивается царевич, а там Марфуша его стоит, девой вновь обернувшаяся. Бросились они друг к другу, слова сказать от волнения не могут.

Только не могли черт с бесом такого допустить и за самоуправство быстро Болотницу скрутили и под водой спрятали. Привязали лилиями да травами к коряге разлапистой и сидеть смирно велят.

А та бушевать принялась, наружу рвется, того и гляди поранится.

Пшелты тогда и говорит:

— Загадку мою помнишь? Коль скажешь ответ, так и быть, отпустим мы тебя к Ивану-царевичу.

Успокоилась сразу Марфуша и думать принялась, а черт с бесом на камушке недалече пристроились. Но ничего у ней подходящего на ум не пришло. Очи к небу возвела, на берег тоскливо смотрит. А там милый места себе не находит, взад-вперед бегает, имя ее выкликивает.

— Постой, постой, — думает. — Иван-то на двух ногах ходит.

Вспомнилось ей сразу, как младенцы на подворье царском в кроватках на четвереньках ползали. Только вот с третьей ногой все никак не складывалась. И сбоку она ее Ивану приставляла и спереди, не видела она смертных таких.

А царевич тем временем бегать умаялся и решил дальше путь свой держать. Сел на бережку и посох из ветки дубовой выстругивает. А как окончил он работу свою, сразу Болотница поняла, что третья нога — это палочка, на которую в старости люди опираются.

Черт с бесом поначалу отнекивались на ответ ее, а потом глядят, вроде бы действительно все сходится.

Так и пришлось им Марфушу отвязывать и с Иваном отпускать.

* * *

Болотный как вернулся, да что случилось, узнал, чуть черта с бесом не прибил. Но сказала ему Баба Яга, видно судьба у дочери его такая. А что молода пока, так это дело поправимое, и порошок волшебный дала.

— Ежели с молоком принимать пару раз на дню, — говорит, — быстро расти будет, и через годик-другой с суженым своим сравняется.

Здесь и сказке конец.

А кто слушал — молодец.

СКАЗ ПРО СЕСТРИЦУ АЛЕНУШКУ И БРАТЦА ИВАНУШКУ

— Страшно мне, сестрица Аленушка.

— И мне боязно, братец Иванушка. Но сил уж никаких нет мучения эти сносить.

— Глянь, они, кажется, топиться собрались, — Пшелты толкнул в бок сидящего рядом черта. — Камень на шею прилаживают.

— Тебе-то что, — Щасвернус посмотрел на детей. — Еще один водяной с русалкой появятся.

— Сдается мне, рановато им еще духами оборачиваться, — ответил на то бес и полез в речку.

Стоило ему чудовищем рогатым из — под воды появиться, как Аленушка с Иванушкой со всех ног в деревню бросились и о камне с веревкой тут же позабыли.

* * *

— Выяснил я, отчего они топиться собрались, — сразу выложил Пшелты, повстречав на следующий день Щасвернуса. — Отец у них последнее в доме пропивает, а как придет, еще и рукам волю дает.

— Знаю я его, — вспомнил черт. — Однажды меж трех сосен раз двадцать водил и из лужи напиться заставил.

— Слушай, а давай… — Пшелты зашептал чего — то на ухо другу.

* * *

— Так, это копытце бычье, это — лошадиное, а это — козлиное. С какого начнем?

— Пускай сам выбирает, — Щасвернус оглядел три лужи. — Нам-то не все ли равно?

— И то верно, — согласился Пшелты. — У смертных всегда свобода выбора быть должна. Главное, ты его досюда доведи.

* * *

— Шумели три сосны, — пытался петь нетрезвый голос.

А вскоре из — за поворота показался и сам пьяница, тщательно направляемый Щасвернусом. Запнувшись о ногу Пшелты, он со всего маху грохнулся в дорожную грязь, как раз недалеко от трех сверкающих в закатных лучах солнца небольших луж. Одолеваемый чувством жажды, мужик, не задумываясь, пополз к ближайшей.

— Ты смотри, сработало, — обрадовался Щасвернус.

Посреди дороги стоял здоровенный бык.

* * *

Погоревало семейство об отце и муже пропавшем, хоть и непутевый был, а все равно жалко. Но делать нечего, надо как-то дальше жить.

А тут еще бык здоровенный приблудился. Мать Аленушки и Иванушки поначалу прогнать его хотела, но тот, подгоняемый чертом и бесом, прямиком в стойло направился. Порешили тогда, нехай поживет пока, а ежели хозяин объявится — пусть сразу и забирает.