Джасинда Уайлдер - Стриптизерша (ЛП)

• Название: Стриптизерша (ЛП)
• Автор: Джасинда Уайлдер
• Жанр: Современные любовные романы

Вы спросите, как я попала в эту ситуацию? Всё просто: отчаяние. Когда ты либо сталкиваешься с бездомными и голодающими, либо раздеваешься за деньги, выбрать легче, чем можно себе представить. Правда, это не упрощает дело. О, нет. Я ненавижу это, на самом деле. Ничего в жизни я не желала больше, чем уйти и никогда не возвращаться в какой-нибудь бар снова, никогда не слышать, как пульсирует бит техно в моих ушах, никогда больше не чувствовать пристальные распутные взгляды возбужденных мужчин.  Однажды я встретила мужчину. Он в моём клубе, в самом центре. Он наблюдает, как я выполняю свою рутинную работу, и его взгляд полон голода. Не тот тип похоти, к которому я привыкла. Это нечто другое. Нечто более страстное, глубокое и собственническое. Я знаю, кто он, разумеется. Каждый знает, кто такой Доусон Келлор. Он самый сексуальный мужчина по версии журнала «People». Он – самый горячий голливудский актёр. Он тот, кого выбрали на роль Ретта Батлера в долгожданном ремейке «Унесённых ветром».  Он тот тип мужчины, который может заполучить любую женщину во всём мире лёгким взмахом руки. Так почему же он смотрит на меня, будто собирается завладеть мной? И как мне сопротивляться ему, когда он смотрит на меня своими отравляющими, переменчивыми, подвижными глазами? Я девственница, а он – американская икона мужской сексуальности. Я стриптизёрша, а он мужчина, привыкший получать всё, что хочет. И он хочет меня. Я знаю, что мне следовало бы сказать нет, я знаю, что он худший игрок... но что известно моему разуму, мое сердце может не знать. А затем все запуталось...

---

Широкая розовая головка, под ней находится борозда, там, где он был обрезан. Вены и натянутая кожа, коричневатая и тонкая на вид, растянутая на его мужественности. Я не дышу. Мои губы болят, я понимаю, что прикусываю их, и затем перестаю. Но я не останавливаю своих движений, руки стягивают шорты; он освобождает одну ногу, потом другую, и теперь мы оба обнажены. Я в постели голая с мужчиной.

Но я люблю его, и он любит меня.

Так что это нормально.

Верно?

Я не могу и не хочу останавливаться, даже если это не так.

Он переворачивается со мной, упирается руками по обе стороны от моего лица, стоя на коленях рядом со мной, но не захватывает меня. Его губы опускаются к моим, и теперь я не только теряю себя в его поцелуе, но и пылко набрасываюсь на него. Я погружаюсь глубоко, утопаю. Я сосу его губу между зубами и облизываю ее языком, удерживаю его лицо двумя руками, а затем ласкаю его шею и плечи одной рукой, пока другая ищет жесткий выступ его челюсти. Затем мои руки исследуют больше. О, Боже, Боже. Есть столько всего, что можно изучить, узнать в этом мужчине. Он целует меня неторопливо и позволяет мне постичь его.

Мои ладони прослеживают его грудь, его ребра под подмышками и спину. Я колеблюсь, а затем мои ладони двигаются ниже, обхватывая его задницу. Прохладная и сильная, твердая. Я исследую твердость его зада, а затем бедра. Я поглаживаю руками его квадрицепсы, низ его бедра, а затем он перекатывается на бок и на спину.

Теперь моя очередь оседлать его, вес перенесен на одну руку возле его плеча. Мои груди качаются свободно тяжелыми маятниками, а затем его руки ловят их, и я задыхаюсь от жара и силы его прикосновения. Его большие пальцы парят над моими чувствительными сосками, и они становятся твердыми, как бриллианты.

Время пришло.

Я наблюдаю за своей рукой, когда она движется рядом с его эрекцией. Доусон затаил дыхание, его глаза сузились, и он также наблюдает за моей рукой. Мои пальцы осторожно сжимаются в кулак вокруг него. Он выдыхает долгим, медленным, уравновешенным вздохом. Сначала я просто держу его, восхищаясь, как выглядит моя маленькая рука, обернутой вокруг его мужественности. Я люблю чувствовать его в своей руке. Это совсем не так, как мне представлялось. Он твердый и горячий, но при этом мягкий и упругий, головка похожа на железо. Я стараюсь дышать, частично мне это удается, скольжу рукой вниз, чувствуя неровности и вены под своей ладонью, и удерживаю его... я в растерянности от того, какое слово использовать, когда думаю об этой его части... Но они даже мягче, чем его эрекция, сильно натянуты, подстриженные волосы покалывают. Я беру их в руку, удерживаю, прикасаюсь к ним, а затем моя рука возобновляет свой движущийся захват на его длине и скользит вверх. Кончик очаровывает меня. Там есть крошечное отверстие на самом верху, и сразу под ней он расходится в стороны, как грибная шапочка. Она выглядит мягкой и пружинистой, когда я тру эту область своим большим пальцем.

Доусон напрягается всем телом, плечи превращаются в глыбы, а руки ослабевают на моей груди. Я смотрю на него, на взгляд концентрации в его суженных глазах. Я не могу понять его мысли.

— Могу ли я... это нормально? — спросила я. — Я просто... я хочу видеть тебя, чувствовать тебя.

— Конечно, малышка. Все что угодно. Настолько медленно, насколько ты хочешь, — он улыбается мне, на его лице нежное выражение.

Но я вижу, что он борется. С чем, против чего, я не могу знать.

Я глажу его одной рукой, а затем передвигаюсь так, что стою на коленях рядом с ним, вне его досягаемости. Он скрещивает руки под головой и наблюдает за мной, когда я прикасаюсь к нему. Не только к его эрекции, но и к груди, животу и бедрам.

Я все еще хочу попробовать его. Я знаю, женщины делают это с мужчинами, потому что парни в клубе спрашивали меня, сделаю ли я это, иногда предлагая непомерные суммы денег, если я ублажу их. Однако я никогда не думала, что на самом деле сделаю это. Сегодня я сделаю.

Я держу его в одной руке, затем двумя, рука над рукой, охватывая большую часть его длины. Его кончик и длина возвышаются над моей верхней рукой, и я склоняюсь над ним, опустив к нему свой рот. Сначала я целую кончик. Фактический поцелуй, но кажется не совсем правильным, так что я вытягиваю язык и пробую выемку. Она соленая и мягкая. Я обхватываю его своими губами и пробую нечто копченное и соленое на моем языке, а затем убираю верхнюю руку и скольжу своим ртом ниже по нему.

Доусон стонет, и его спина выгибается. Я вбираю больше, думая, что это то, что я должна делать. И, по правде говоря, мне нравится то, как он ощущается, нравится его вкус. Мои губы растягиваются и моя челюсть вынуждена раскрыться шире, когда я беру всю его длину, и теперь его кончик трется о нёбо моего рта и нажимает на заднюю часть моего горла.

— Грей ... Господи, Грей, — он берет руками мое лицо. — Ты должна сейчас прекратить это. Я не готов к этому, и я не думаю, что ты готова.

— Готова к чему? — Но потом, да, я знаю процесс секса, конечно, я понимаю, что произойдет, если я продолжу ласкать его, проводить по нему ртом.

И нет, я не готова к этому. Когда-нибудь я попробую это, но он прав. Не сейчас.

— Да, ты прав, — произношу я и опускаюсь на него, прижимаясь своей грудью к его. Мои губы на его губах, и его эрекция твердая между нами рядом с моим бедром.

Должно быть, он увидел в моих глазах вопрос, потому что отвечает, прежде чем я могу сформулировать слова.

— То, что ты делаешь со мной, Грей. Боже. Это все, что я могу сделать, чтобы прямо сейчас сдержаться. Ты совершенна. То, как ты трогаешь меня ... — он запутывается пальцами в моих волосах, сильно сжимая голову, и прерывается страстным поцелуем. — Ты заставляешь меня чувствовать себя... так хорошо. Раньше, я никогда не ощущал ничего подобного.

Я снова на спине, и он надо мной. Я обнимаю его руками за шею и тяну вниз для поцелуя, и мы теряемся в бесконечном моменте. Но ненадолго, потому что он отстраняется. Я запускаю пальцы в его волосах, когда он целует мою впадинку на шее. Округлость моей правой груди, вокруг ареола, сморщенную плоть, а потом мой сосок у него во рту, и между моих бедер резкое, тянущее ощущение, горящее давление. Его рука поглаживает мой живот, мои бедра. Я охотно раздвигаю ноги для его прикосновений, греховно и безудержно разводя бедра широко, когда его пальцы погружаются глубоко в меня. От его ласковых прикосновений к моей киске, напряжение заставляет жар дергаться внутри меня, канаты нервов закручиваются, дергаясь и переплетаясь от ритмичных, ищущих движений его пальцев внутри меня. Мои бедра поднимаются высоко над кроватью, когда он подводит меня к грани, а затем замедляет свои прикосновения и позволяет мне мучительно успокоиться, но давление не ослабляется, лишь перерастает в вес, который я не могу удержать. Он не предлагает мне облегчение, и я не могу попросить у него, потому что я потеряла дар речи.

У меня есть собственные желания в этот момент, в это время: его прикосновения. Мой оргазм — это то, кто я есть. Его рот на моих грудях, пальцы внутри меня — это тоже та, кто я есть.

Его поцелуи опускаются вниз по моей грудной клетке и еще ниже, через мой живот, затем язык углубляется в мой пупок. Я качаю головой, нет, нет, но конечно, на самом деле я не имею в виду «нет», я просто хочу спросить, действительно ли он собирается сделать это… и он делает. Его губы касаются моей киски, и я содрогаюсь. Это поцелуй нерешительного исследования. Я поднимаю свои бедра в молчаливом поощрении. Я потерялась в этом опыте, и я хочу все, что он может мне дать.

Он смотрит на меня, в его глазах вопрос. Он не хочет, чтобы я чувствовала спешку. У меня не осталось стыда.

— Пожалуйста... пожалуйста, да, — слабо шепчу я слова, но он их слышит.

Он хватает меня за лодыжки, закидывает мои колени себе на плечи, поднимает мою задницу, и, без какого-либо предупреждения, врывается в меня языком. Я цепляюсь за постель со звуком —это что-то между хныканьем, криком, визгом и стоном. Вместо постели, я решаю схватиться за него. Мои руки запутываются в его волосах и тянут, сжимаясь в его темных локонах и удерживая, пока он использует большие пальцы, чтобы развести в стороны мои губы и целует меня глубоко внутри. Это тоже поцелуй. Его губы шевелятся поверх моих скользких внутренних складок, а его язык исследует меня, именно так, как он целует меня в рот.

Еще никогда в жизни у меня не было такого приятного напряжения. Никогда. Только сейчас я понимаю смысл истинного райского блаженства.

Я не пытаюсь скрыть или заглушить неловкие звуки, которые вырываются из моего горла. На самом деле, когда его губы сосут меня, я нахожу собственные звуки пробуждения. Я полностью отказываюсь от этого. У меня нет причин больше это контролировать, и я полностью в его власти. Я позволяю себе стонать так громко, насколько способен мой голос, и столько, сколько я смогу, Доусон удваивает интенсивность своих ласк. Чем эротичней мои стоны, тем более дико его язык врывается в меня; чем больше я позволяю себе выкрикивать его имя, тем быстрее он сосет и кружит своим языком.