Христиан Девет - Воспоминания бурского генерала: Борьба буров с Англиею

• Название: Воспоминания бурского генерала: Борьба буров с Англиею
• Автор: Христиан Девет
• Жанр: История

Это русское издание воспоминаний бурского генерала Христиана де Вета было сделано по оригиналу на африкаансе. Возможно на Милитере появятся и воспоминания де Вета на английском, 1903 г. издания — там не 34, а 20 глав, причем их названия совпадают с названиями глав в данном издании, так что английское издание (Christian Rudolf de Wet, Three Years' War, 1903) более позднее и сокращённое. Особенно рекомендуется тем, кто в детстве был в восторге от буссенаровского Сорви-головы и тем, кто не любит Англии. Да вообще «Трансвааль, Трансвааль, страна моя горит в огне…».

---

То же самое было и в Трансваале.

В Оранжевой республике еще до того, как мы пожертвовали своей независимостью, мы подумывали уже о том, чтобы всем бюргерам, имеющим семью, сдаться англичанам и тем спасти своих женщин и детей от голодной смерти; я говорил об этом и на собрании. Но, поступив таким образом, мы еще более сократили бы число сражавшихся буров.

И затем. Положим, мы спасли бы женщин и детей, но сами себя подвергли бы, все-таки, той же опасности умереть с голоду, потому что очень немногие могли бы уйти в Капскую колонию вследствие недостатка лошадей. В большой части восточных округов Трансвааля не было почти совсем лошадей, а те немногие лошади, которые еще оставались, были так слабы, что никуда не могли бы двинуться.

Число сражавшихся буров уменьшилось значительно и не превышало 10.000 человек в Трансваале, 6.000 в Оранжевой республике и около 4.000 человек в Капской колонии. В общем, нас набралось бы около 20.000 человек всего-навсего.

Во всяком случае, мы, может быть, еще не так скоро сдались бы, если бы не получали худых вестей из Капской колонии. Но теперь у нас не было никакой надежды получить оттуда утешительные вести.

Взвесив все это, мы смотрели беде прямо в глаза. Можно себе представить, как нам всем было тяжело в Фереенигине. Друг от друга мы узнавали обо всем этом и знали, что где, в каком округе делалось, и одна мрачная картина сменялась перед нашими глазами другою, еще более мрачною. Что могли мы сделать?

Мы принуждены были покориться своей участи, принять английские условия и сложить оружие.

Самою горькою была мысль, что мы не помогли ничуть нашим братьям из Капской колонии и Наталя, разделившим наш жребий. Эта мысль причинила мне много бессонных ночей. Но мы, ведь, не могли ничего изменить. И раз уже случилось то, что произошло, разве нельзя было ожидать, что правительства Капской колонии и Наталя, поощряемые британским правительством, скоро убедятся, что наилучшим путем будет полная амнистия и прощение. Это совсем ведь не бессмысленно с нашей стороны ожидать этого от британского правительства, если принять в соображение, что действия колонистов нужно приписать единству крови с нами, благодаря чему они связаны с нами естественными узами. Ничто так сильно не руководит действиями человека по отношению к другим людям, как их кровное родство с ним.

От правительств обеих колоний зависит вникнуть в то, что, подарив им полную амнистию, они могут рассчитывать на желательное процветание южной Африки.

Вечером 31 мая 1902 года члены правительств обеих республик прибыли в Преторию. Они немедленно отправились к лорду Китченеру.

Там же находился и лорд Мильнер.

Мирное условие — британское предложение, принятое уполномоченными от народа — было подписано.

Это был вечер, которого никто из нас никогда не забудет. Какой страшный переворот в эти несколько минут времени! Что тогда было сделано в эту ночь, того уже не переменить более. Решение, принятое в собрании, еще могло бы быть пересмотрено, но документ, подписанный при таких обстоятельствах обеими сторонами, не может уже развязать рук ни той, ни другой из сторон.

Каждый из нас, подписавший документ, в глубине души своей сознавал, что его долг был поступить так, а не иначе. Было горько, но все-таки уже не так горько, как в тот день, когда уполномоченные бурского народа пришли к заключению, что подписать условия мира необходимо. Тогда мы страдали еще более!

2 июня 1902 г. все депутаты уехали из Фереенигинга, каждый из нас в свой отряд для того, чтобы сообщить храбрым и упорно сражавшимся бюргерам об печальном известии, что драгоценная независимость утрачена, и приготовить и их к сложению оружия известного числа и в известном месте.

Я уехал из Претории 3 июня с генералом Эллиотом, который отправился со мной, чтобы принять оружие от буров в различных пунктах.

5 июня первые отряды положили оружие около Вредефорта. Что это были за невыразимые минуты для меня и для каждого бюргера, приносившего в жертву самое драгоценное, что у него было — свою независимость!

Мне случалось несколько раз стоять у одра умирающего и хоронить близких мне и дорогих моему сердцу людей — отца мать, брата, друга, подругу, — но что я теперь испытал, то превосходило все остальное — теперь я хоронил свой народ…

7 июня я прибыл в Рейц, где складывали оружие отряд Вреде, Гаррисмита, Гейльброна и Вифлеема. Должен ли я был быть и далее свидетелем того, как бюргеры складывали оружие, должен ли я был себя подвергать этой мучительной пытке, переходя от отряда к отряду? Нет, Нет! это было уже слишком! Я решил отправиться к другим частям войск, всюду сообщать бюргерам печальное положение вещей, разъяснять, почему нужно принять условия мира, как бы это ни было нежелательным, но затем удаляться перед тем, когда бюргеры сдавали оружие генералу Эллиоту.

Везде я находил недовольство, разочарование и ничем не выразимое гнетущее состояние — всюду, вплоть до последнего места, где бюргеры генералов Нивойта и Бранда складывали свое оружие.

Народ принял свой жребий! Но мы думали, что силы, покорившие нас и под власть которых мы теперь были отданы, и которые мы, положив оружие, признали своим правительством, осторожным обращением более могли бы расположить в свою пользу.

Последним моим словом будет обращение к моему народу: «Будем верны нашему новому правительству. Это нужно для нашего собственного блага. Исполним же наш долг так, как подобает народу, который сделал то, что сделали мы».

Приложения

1. Письмо[87] государственного секретаря Южно-Африканской республики британскому агенту в Претории

Министерство иностранных дел.

Претория, 9 октября 1899 года.

Милостивый государь.

Правительство Южно-Африканской республики видит себя вынужденным еще раз напомнить правительству ее величества, королевы Великобритании и Ирландии, о лондонской конвенции 1884 года, заключенной между названной республикою и соединенным королевством.

В пункте 14 этой конвенции перечислены те права, которые гарантируются белому населению этой республики. Эти права заключаются в следующем: «Все иностранцы (не туземцы), которые подчинятся законам Южно-Африканской республики, будут иметь право: a) прибыть, переезжать и пребывать со своими семьями в любой части территории Южно-Африканской республики (Трансвааля); b) нанимать или приобретать в собственность дома, фабрики, пакгаузы и лавки с принадлежащими к ним усадебными землями; c) вести беспрепятственно всякие дела лично или через каких-либо агентов;

d) наконец, они не будут обложены никакими податями или налогами, общими или местными, кроме тех, которыми обложены туземцы. Это относится ко всем видам налогов, поголовному, поземельному, торговому и промышленному».

Наше правительство считает затем своим долгом указать на то, что перечисленными правами исчерпывается все, что британское правительство требовало для иноземного населения этой республики и на что наше правительство выразило согласие. Только в случае нарушения этих привилегий, британское правительство имело бы право протеста или вмешательства. Урегулирование всех дальнейших вопросов, касающихся прав и обязанностей иноземного населения, было предоставлено упомянутою конвенциею правительству и народному представительству Южно-Африканской республики.

К числу вопросов последней категории относится также вопрос о подаче голосов и о выборах в этой республике. Хотя оба эти вопроса всецело и вне всякого сомнения входят в компетенцию нашего правительства, тем не менее, оно признало возможным дружественным образом советоваться по этому предмету с британским правительством. Никакого права при этом правительству ее величества не предоставлялось. При составлении законов о подаче голосов и выборах, правительство республики продолжало иметь в виду этот дружественный обмен мыслей.

Дружественный характер этого обмена мыслей, однако, постепенно ослабевал и заменялся, со стороны британского правительства, все более и более угрожающим тоном.

Умы населения Трансвааля и всей южной Африки более и более возбуждались. Значительного напряжения достигло это возбуждение, когда британское правительство заявило свое неудовольствие по поводу законов о подаче голосов и о выборах. Напряжение еще усилилось, когда британское правительство в ноте своей от 25 сентября 1899 года прекратило всякий дружественный обмен мыслей и заявило, что оно вынуждено установить свои собственные положения по этому предмету.

Наше правительство может усмотреть в этом сообщении лишь новое нарушение конвенции 1884 года. Эта последняя не дает британскому правительству права разрешать односторонне вопроса, который безраздельно принадлежит к числу внутренних вопросов и уже разрешен нашим правительством.