Ирина Горюнова - Странная женщина (сборник)

• Название: Странная женщина (сборник)
• Автор: Ирина Горюнова
• Издательство: Литагент1 редакция0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Современная проза
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-94504-7

Эти женщины не сумасшедшие, они просто странные! С ними невозможно договориться, на них нельзя положиться, они чудят, дурят, всё путают и везде опаздывают. Чего от них больше – вреда или пользы? Как к ним относиться – любить или ненавидеть? А ведь без женщин с легким приветом наш мир был бы не таким интересным! Каждый хоть раз в жизни столкнулся с какой-нибудь странной дамой. Мы собрали целую галерею рассказов современных писателей об этих трогательных экзотических созданиях…

---

А дальше шёл номер факса. И какие-то слова. Но я не умею читать по-французски. А мамины словари все уже были проданы. Потому что мама к тому времени уже почти полгода как умерла.

И что такое «интернированный» – я тоже не знала.

Зато конверт был очень красивый, поэтому я отдала его Серёжке. Он любит разными бумажками шуршать.

Схватил его и заурчал от удовольствия. А я смотрю на него и думаю: ну почему же ты не начинаешь ходить?

Потому что я не собиралась ехать ни в какую Францию. Кому я там нужна? И про Толика я уже знала, что не смогу его бросить. У него родители к этому времени совсем с ума сошли. Напивались почти каждый день и часто били его. А он не понимал, за что его бьют, и очень громко кричал. Соседи говорили, что даже в других домах было слышно. Тогда я поднималась к ним и забирала его к себе. И он сразу же успокаивался. Ползал вместе с Серёжкой по комнатам и гудел как паровоз. А Серёжка переворачивался на спину, размахивал ручками и смеялся. Маленький, перевёрнутый на спину смеющийся мальчик. Так что я не собиралась никуда уезжать.

Вот только за маму было обидно.

Поэтому на следующее утро я снова пошла искать работу. Одна моя бывшая одноклассница сказала, что её хозяин хочет нанять ещё одного продавца. Чтобы сидеть ночью. И мне это как раз подходило. Потому что Серёжке уже исполнилось два года и он всю ночь спал. Даже не писал до самого утра.

И платить, она сказала, будут прилично.

Но в итоге, как всегда, ничего не получилось.

– Ты знаешь, – сказала она. – Он не хочет нанимать продавца с ребёнком. Говорит – с тобой мороки не оберёшься.

– Не будет со мной никакой мороки, – сказала я.

Но она только пожала плечами.

А я опять говорю – не будет со мной никакой мороки.

И вот так мы стоим и смотрим друг на друга, и она ждёт – когда я уйду, потому что ей уже жалко, что она меня пригласила. А вокруг теснота и «Сникерсы», «Балтика № 9». Но мне всё равно хочется там остаться. Потому что я знаю, что денег мне больше нигде не найти.

И тут я вижу в углу совсем маленького мальчика. Года четыре ему или чуть больше. И он подметает огромным веником какую-то грязь. Вернее, он не совсем подметает, потому что веник размером почти такой же, как он, и ему очень трудно передвигать его с места на место.

Я говорю:

– А он что здесь делает? Это твой племянник, что ли? Не с кем дома оставить?

Она смотрит на него, смеётся и говорит:

– Да ну, какой там племянник. Просто заколебали уже. Ходят и ходят. То одно клянчат, то другое. Заколебали. Теперь пришёл, говорит – тетя, дай йогурт. А я ему веник дала. Пусть заработает. У него там ещё сестра есть.

Я обернулась и увидела, что у порога стоит девочка. Ещё меньше, чем он. И тоже чумазая вся. Стоит и смотрит на нас. И глаза у неё блестят.

А когда я вошла, то я их совсем не заметила. Потому что мне очень хотелось про работу узнать.

Я наклонилась к этому мальчику и говорю:

– Ты что, йогурт хочешь?

Он остановился и очень тихо мне сказал:

– Да.

Я говорю:

– Ты его пробовал?

И у него щёки такие чумазые.

А он говорит:

– Нет.

И смотрит на меня. И ростом почти с этот веник.

Я тогда выпрямилась и говорю:

– Ты им дай, пожалуйста, йогурт. Вот деньги.

А она смотрит на меня и качает своей головой. И ещё улыбается.

Я говорю:

– Дай им йогурт. Я тебе заплатила.

Потом вышла на улицу, стою возле остановки и плачу. Потому что мне обидно стало за этих детей.

Как будто рабы. Только совсем маленькие.

А на следующий день пришёл Вовка Шипоглаз. Я даже не знала, что он опять в нашем городе. Мне сказали, что он с отцом уехал в Москву. У них там какой-то бизнес.

Я дверь открыла, а он стоит передо мной весь такой в дублёнке и в норковой шапке. Хотя на улице уже всё бежит. А я в маминых спортивках. И футболка у меня на плече порвалась.

И ещё у меня из-за спины в коридор выползает Серёжка. Боком, как краб. Одну ножку закидывает вперёд, а потом другую уже к ней подтягивает. Но очень быстро. Потому что он ведь уже большой и ему хочется быстро передвигаться.

Я взяла его на руки, чтобы он у открытой двери на полу не простыл, и вот так мы стоим, друг на друга смотрим.

И он наконец говорит:

– Я слышал, у тебя мать умерла.

Потом ещё несколько раз заходил. Приносил еду, конфеты и памперсы. Игрушки тоже приносил, но они все были какие-то странные. Он вообще был немного странный. Почти не разговаривал. Объяснил только, что прилетел на неделю продать отцовскую дачу, квартиру и гараж. И больше ему в этом городе делать нечего.

Это он сам так сказал.

Сказал и смотрит на меня. А потом на Серёжку.

И говорит:

– А почему он до сих пор не ходит?

Я говорю:

– Родовая травма.

Он говорит:

– Да? А что это такое?

Я говорю:

– Мне было слишком мало лет, когда он родился. Таз очень узкий. Когда его тянули, пришлось наложить щипцы. От этого голова немного помялась. И шейные позвонки сдвинулись с места чуть-чуть.

Он смотрит на него и говорит:

– А может быть, операция?

Я говорю:

– Пока неизвестно. Врачи говорят, что надо ждать. Время покажет.

После этого он исчез. Перестал приходить, и я подумала, что он продал свою дачу.

А потом я наконец работу нашла. То есть я уже даже и не искала. Просто сидела дома, и мы доедали то, что Вовка принёс нам за несколько раз. Конфеты доедал Сережка.

Тут, как всегда, приходит участковая и начинает на нас кричать.

Она кричит, что я дура, что меня надо было в детстве пороть, что Серёжке нужно совсем другое питание и что я никакая не мать. А мы сидим на полу и смотрим на неё, как она кричит. И Серёжка уже не боится. Потому что он к ней привык и больше от её голоса не вздрагивает. Он только смотрит на неё, задрав голову, и рот у него открыт. Глаза такие большие, но видно, что он уже не боится. Только взгляд от неё не отводит. А я смотрю на него, и мне его жалко, потому что он голову все время к левому плечу наклоняет. А у меня от этого дыхание перехватывает.

И тут она спрашивает:

– На что мне можно присесть?

А я говорю, что не на что.

Потому что я стулья тоже все продала. Сначала кресло, потом стулья, а после этого – табуретки. Всё равно нам с Серёжкой они были не нужны. Мы с ним в основном на полу тусовались.

А она говорит:

– Тогда я на кровать сяду.

Я говорю:

– Садитесь, пожалуйста.

Она села, а Серёжка пополз к её сапогам. Я хотела его забрать, но она сказала, не надо. И я удивилась, потому что раньше она не любила, когда он к ней лез.

– Мой муж нашёл для тебя работу, – сказала она. – Будешь у него в банке прибираться и мыть полы. Там очень хорошо платят. Во всяком случае, больше, чем твоя мать зарабатывала в своей школе. Ты только должна мне пообещать, что не подведёшь нас, потому что мой муж за тебя поручился. У них очень строгая политика по отношению к подбору обслуживающего персонала. Они должны тебе доверять. Ты можешь мне дать обещание?

– Какое? – сказала я.

Потому что я правда не совсем её понимала. Хотя мне очень хотелось её понять. Очень-очень.

– Нет, ты всё-таки дура. Я говорю – ты можешь пообещать мне, что не подведёшь моего мужа? Он за тебя просил.

И тогда я сказала: «Конечно. Конечно, я не подведу вашего мужа. Я буду делать всё, что мне скажут, и буду очень аккуратно мыть все полы. И выбрасывать все бумажки».

И она сказала:

– Ну вот, молодец. Наконец поняла, что от тебя требуется. Послезавтра придёшь по этому адресу в пять часов. Работать будешь по вечерам. Тебе есть с кем оставить своего мальчика?

И дала мне бумажку.

Я говорю:

– Да, да. Всё в порядке. За Серёжу можете не беспокоиться. Он уже очень большой.

Она говорит:

– Вот и ладно.

Потом встала и пошла к двери. У самой двери обернулась.

– Да, кстати, как у него дела?

– У него всё хорошо, – сказала я. – Большое спасибо.

А когда она ушла, я заплакала.

На следующий день ближе к вечеру снова пришёл Шипоглаз. Я думала, что он уже улетел, поэтому немного удивилась. И ещё растерялась. Потому что наверху с обеда началась пьянка, и мне снова пришлось забрать Толика к себе. Иначе бы он кричал на всю улицу.

Серёжка сразу пополз к Вовкиной сумке. Он уже привык, что там должны быть конфеты. Но Вовка на этот раз не дал ему ничего. Он только смотрел, как Серёжка с Толиком ползают на полу, и молчал.

А потом спросил у меня:

– Он разговаривать хоть умеет?

И я поняла, что он спрашивает не про Серёжку. Потому что про Серёжку он уже давно все спросил.

– Не умеет, – сказала я. – Может только кричать, когда ему страшно. Но меня узнает.

– А других? – спросил Вовка.

– Других, по-моему, нет.

Он посмотрел на Толика ещё немного, а потом сел на кровать. Туда, где вчера сидела участковая.

– Ты знаешь, – сказал он, – нам надо поговорить.

– О чём? – сказала я.

Потому что я видела, как он нервничает. И сама я тоже нервничала немного.

Он говорит:

– Я завтра улетаю в Москву.