Лариса Зубакова - Красные виноградники

• Название: Красные виноградники
• Автор: Лариса Зубакова
• Жанр: Поэзия
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906829-30-6

Стихи, представленные в этой книге, характеризуют её автора Ларису Зубакову, как талантливого художника и неравнодушного человека. Она говорит со своим читателем на языке продуманно небрежных рифм, часто использует разбивки фраз. Мысль не заканчивается в конце стихотворной строки. Она движется дальше. Как в жизни. Всё это создаёт эффект лёгкой разговорной интонации и, как следствие, достоверности и задушевности. Её стихи легко узнать по лёгкости звучания, глубине мыслей, эмоциональной открытости.

---

4. Разведённые мосты

Чёрный жемчуг холодной Невы,
где вода тяжелее гранита,
переплёскивает валы,
упирается в скальные глыбы.

Этот сфинкс иллюзорных ночей,
Летний сад, в чёрном золоте скрытый,
и мелькнувшего всадника тень
с распростёртой карающей дланью.

Упереться стеною в стекло
света ночи без тьмы. Даже сумерек
не сгустить. Днём и ночью светло —
только зори мерещатся смутные.

Только призраки улиц, домов
над болотной разбуженной нечистью.
Только знаки и числа мостов,
разведённых для нас сквозь столетия.

5. Июльский дождь

Знакомым запахом пахнуло,
и в бестолковой суете
Москва – огромный мир вокзала —
вся тонет в радужном дожде

сияний и благоуханий.
Восточный лакомый щербет.
Круговорот воспоминаний
из нитей сотканных сердец.

Магнитных линий направленья
указывают день и час.
Бульваров путаных круженье
в июльских скомканных ночах,

где зори снам на грани мига
лепечут что-то невпопад.
А душный день дыханьем юга
грозится сжечь остатки сна.

6. Бесшабашный апрель

Наизнанку вывернув карманы,
ты гуляешь лихо по Москве.
Неуёмный, одичалый, шалый,
заливает город яркий свет.

Только день – сокрытая страница,
облегчённый вздох календаря —
в смутных грёзах прошлому приснится,
в будущем надежду обретя.

7. Элул

Месяц трубления в рог.
Лодкой над Иерусалимом
луна на исходе плывёт
ночью. А утром ранимым

яростный пышет день
из своего горнила
солнцем, где даже тень
испепеляет. Сила

выжженных камнем трав.
Горечь песка и дыма.
Месяц трубления в рог.
Золото Иерусалима.

Южная ночь

Сквозь сутолоку смотрят на меня
забытые немыслимые очи…
Благоухание померкнувшего дня
течёт по жилам душно-томной ночи.

Весь в царственном убранстве кипарис
указывает путнику дорогу,
и мириады звёзд – лучами вниз —
в кромешной тьме мерцают искрой Божьей.

«Как удержать, скажи, в ладонях ветер?…»

Как удержать, скажи, в ладонях ветер?

Коль нрав горяч, а разум столь остёр, —
вперёд!
          Туда, где лишь один простор
упругим ветром распахнёт навстречу
тебе себя, и даль, и бесконечность…

…Как удержать, скажи, в ладонях ветер?

Майское цветение

1. «Отражается свет в зеркалах…»

Отражается свет в зеркалах;
зеленее зелёного дали.
Облаками осевшими встали
все деревья в окрестных садах.

2. «В тот майский день…»

     В тот майский день
     цвела сирень,
и в кружевах листвы и тени
     стоял туман
     и плыл дурман
черёмухи и птичьих трелей.

3. «Стеной жемчужной белые туманы…»

Стеной жемчужной белые туманы
стоят, в низинах уплотняясь. А кругом
сирени лиловеющим дурманом
роса благоухает. Серебром

чернёным проступили дали —
размыты очертания. Вдали
тумана клочья.
               Солнце поднимается,
и тёплый пар восходит от земли.

«Каких оттенков буйноцветье белого!..»

Каких оттенков буйноцветье белого!
Такая небывало дружная весна.
Опомнились от спячки ошалелые
земля, деревья, небо и трава.

Весёлый ветер гонит спозаранку
и не даёт собраться в тучи облакам.
И, вывернут на пёструю изнанку,
оказывается, сшит по лоскуткам

нарядный мир, обидами не тронутый.
Какой тебя художник рисовал?
а солнца щедро льющееся золото
с водою животворной пополам

разбрызгало такие пятна белого
от розовато-кремовых до чуть
                   зеленовато-голубых.
Какое буйноцветье ошалелое!
Как воздух, напоён прохладою
                           цветенья, чист!

«…И утро тонет в серебристой дымке…»

«И льётся чистая и тёплая лазурь
На отдыхающее поле…»

Ф. И. Тютчев

…И утро тонет в серебристой дымке.
Стоит сентябрь, а на душе – темно.
Всё мысль одна:
                 – Земля вконец остынет.
Но ветви гнутся тяжестью плодов.

Нет золота в листве, и небо ясно —
спокойная безбрежная лазурь,
и жертв зиме, бессмысленных, напрасных,
не кружит вихрь осенних тёмных бурь.

Земля тиха, как будто бы в июне.
Вот только ночи сделались длинней,
да холоднее с каждым разом луны,
да с каждым утром солнца свет бледней.

И тяжесть на душе непроходяща,
непреходяща. И в земной красе
росинкой каждой утренней маняще
цветы тревожат память о весне.

«Ещё глазами, даже не раскрытыми…»

Ещё глазами, даже не раскрытыми,
я чувствую, как свет пронизывает день.
И гомон птиц через окно раскрытое
пронизывает всю листву насквозь, как свет.

И два желанья борются:
                                проснуться?
                                           нет! Не просыпаться!
Войти в мир чудный пробужденья
       или мгновение на грани сна и бодрствования
остановить?

И муки горше нет, чем с этим мигом распрощаться.
И счастья выше нет – мир света солнечного
                                                             обрести.

На восток

1. «Что имел – не берёг. Не сберёг…»

Что имел – не берёг. Не сберёг.
Поезд мчит на Восток, на Восток.

Ветер в двери вагона стучит —
замолчи, замолчи, замолчи!

А у прошлого нежен взор.
Лишь колёса лепечут: – Вздор —

прожитое. Сначала – жизнь.
– не могу. Научи. Подскажи, —

долетел исступлённый крик
до могучих сибирских рек,

до глухих непролазных лесов.
Им в ответ тихий сдавленный стон

ударяет болью в висок:
– Одинок. Одинок. Одинок.

Время, сыпь побыстрей свой песок!
Пусть скорее судьба унесёт

дале с Запада на Восток!
Вот и весь материк пересёк.

Ох, и как же, вправду, далёк
этот самый Дальний Восток!

2. «Что было? А было много…»

Что было? А было много
всего: и разлук, и встреч.
Змеится, скользит дорога,
как хитроумная речь.

Что было, то было. Всплески
тоски. Боль встреч и разлук.
Тайги ритуальная пляска
под дробный колёс перестук:

– Мы молоды были и строги
к себе и близким. Но вот
сибирские грады-остроги
встают, словно солнце встаёт.

Весёлая русская удаль
из этих бескрайних широт.
Восток. Это просто чудо —
отсюда солнце встаёт.

3. «Прошуршал между пальцев песок…»

Прошуршал между пальцев песок —
путь окончен. С тобою Восток:

сопки, сосны, тайга, Уссури.
Край земли алым жаром горит —

вот отсюда-то солнце встаёт.
Ветер хриплые песни поёт

о любви, о земле, о судьбе —
всё, что в жизни досталось тебе.

Да ещё до исхода зари
всё шептала тайге Уссури,

ударяя болью в висок:
– Одинок. Одинок. Одинок.

Ах, нескор и далече-далёк
путь на Запад. Шершавый песок

лижет сонной волной Уссури.
В небе золотом жутким горит

Солнце-бог, раскалившийся диск.
И Восток пред ним падает ниц.

«За странствия усталому награда…»

За странствия усталому награда —
паршивый городишко над рекой
да оплетённый сладким виноградом
тенистый двор. И нега. И покой.

О, дай же сытому спокойствию отдаться
и умереть в довольстве и тепле,
пристанище уставшему скитаться
по круглой, ускользающей земле!

«Это горькое-горькое время…»

Это горькое-горькое время —
смутной Вечности мутный поток,
инфильтрованный в жизнь, где отмерян
чистой радости каждый глоток

скупо, скаредно. Еле-еле
наползает на берег волна.
И нога, занесённая в стремя,
ожиданием странствий полна.

«Цыганка-гадалка…»

     Цыганка-гадалка,
     певунья-плясунья,
скажи мне судьбу, ничего не тая.
     Отчаянно злую,
     ещё молодую,
весёлую жизнь спой, колдунья моя.

     Пути-километры,
     студёные ветры
остались за хрупкой усталой спиной.
     но – всё без ответа! —
     отчаянно верит
цыганка в звезду, что взошла надо мной

     чужой-непригожей,
     со славою схожей,
с судьбою весёлой плясуньи полей.
     Босыми ногами
     истоптан-исхожен
мир стал ещё краше, больней и милей.

Разлом