В. Беляев - Огонь, вода и медные трубы

• Название: Огонь, вода и медные трубы
• Автор: В. Беляев
• Жанр: Биографии и Мемуары

Вы держите в руках воспоминания старого солдата. Автору буквально пришлось пройти через пылающее пшеничное поле, тонуть в реке при переправе и участвовать в параде Победы на Красной площади в Москве. Когда происходило то, что здесь описывается, все воспринималось, как само собой разумеющееся. Прошли годы, появилось много публикаций о прошедшей войне и автору стало ясно, что эти воспоминания тоже будут интересны многим читателям.

---

Если бы знать, как обернется этот бой для него, не сказал бы так.

Сейчас мои мысли были заняты тем, как бы не идти в огонь. И вдруг меня осенило.

— Витька, а ты знаешь, ротный до нас не добежит! Под таким огнем долго не набегаешься!

— Ну и что? Если его подстрелят фрицы, тотчас же командование примет один из заместителей, которых он назначил перед боем! Этот заместитель сразу же заорет — Рота, слушай мою команду!

Бросаться в огонь мне не хотелось. Усиленно ищу выход из положения, но этот выход никак не находился!

— Вот бегает ротный, угрожает автоматом, а как добежит до нас у него терпение лопнет и он нас пристрелит! — дал свой прогноз Витька.

— Так он за это получит выговор от командира полка!

Закрыв глаза, представляю себе выражение лица ротного, когда будут зачитывать этот приказ. Витька не сдавался. В этот момент он был неисправимым пессимистом.

— А тебе что от этого выговора? Тебя на свете не будет!

— То есть, как это не будет? Ну, что ты мелешь?

— Так ведь выговор ему дадут за то, что он нас пристрелит! А вот теперь подумай — кто из нас дурак!

Собираю все свои мыслительные способности в кулак, но обдумать его слова не успел. Витька встал в полный рост. Пули свистят, а он стоит, как бы бросая вызов, и огню, и пулям.

— Двум смертям не бывать, а одной не миновать!

С этими словами, последними в его жизни, он бросился в огонь. Его пример оказался настолько заразительным, что какая — то сила швырнула меня вслед за ним.

Едва подбежал к горящей пшенице, как язык пламени лизнул мое лицо. Стало нестерпимо больно, почувствовался запах горелых волос. Огонь слизнул с лица брови, ресницы, волосы с рук и ворс на шинели.

Пробежав всего несколько шагов, вижу объятого пламенем Витьку. Он бился в предсмертных конвульсиях на горящей земле. Это были последние мгновения его жизни. Видимо, в него попала пуля — подумалось мне..

. Двигаюсь вперед, почти теряя сознание от боли и удушья. В зоне горения кислорода меньше, чем в обычных условиях. Да тут еще новая напасть. Хлопья сажи залепили рот, нос, уши и глаза. Дышать нечем. Страшная тяжесть навалилась на мою грудь — мне казалось, что еще немного и, она меня раздавит.

Куда двигаюсь? Потерял ориентировку, так как уже не слышал звуки выстрелов. Возможно, изменилось направление моего движения и двигаюсь параллельно линии фронта? Двигаться вдоль линии фронта — последнее дело. Шансы погибнуть многократно возрастают. Возможно, повернул на 180 градусов и двигаюсь в тыл? Это грозило бы мне смертью, так как трусов пристреливали

И вдруг с ужасом вспоминаю, что в моем вещмешке находится целая пачка патронов — 70 штук Неприкосновенный запас или НЗ, как говорили в то время. Они же меня изрешетят! — подумалось мне. Сбрасываю вещмешок. Он дымится. Надо достать котелок и ложку — без них пропадешь. Но куда там! Патроны могут начать рваться в любой момент и тогда мне конец! Эти мысли с быстротой молнии пронеслись в моей голове.

Бросил вещмешок, сделал еще несколько шагов и понял, что силы окончательно оставили меня. Больше не смогу сделать ни одного шага. Смерть в огне пришла ко мне, как к Джордано Бруно, который сгорел на костре инквизиции Разница в том, что он сгорел за свои идеи, ну, а мне предстоит сгореть от пшеницы. Книгу о Бруно прочитал, перед призывом в армию Чтение всегда было моим любимым занятием.

Мне стало ясно, что ничего не поделаешь! От смерти не уйдешь! Вот мама будет плакать, узнав о моей гибели. И тогда собираю остатки сил. Неимоверным усилием воли поднимаю дымящуюся ногу. Делаю шаг, последний шаг в своей жизни, так представлялось мне. В этом сомнений быть не могло. И тут сознаю, что падаю, Как мало мне удалось прожить! Ведь мне нет еще и 18 лет! Но, при падении, голубое небо мелькнуло перед глазами. До этого все было черным. Упал на землю, где пшеница уже выгорела.

Пришел в себя и вижу, что полы шинели дымятся. Кое-где на шинели танцуют крохотные язычки пламени. Катаюсь по земле, сбивая пламя. И тут замечаю, что вокруг меня очень близко ложатся пули, поднимая фонтанчики земли. Немец, высунувшись по пояс из траншеи, стреляет в меня. Ведь немецкая траншея рядом! Попасть ему не удается, из-за того, что катаюсь по земле. Это был первый случай, когда меня расстреливали немцы, к сожалению не последний! Прошу читателя обратить внимание на слова: — «расстреливали немцы» потому что потом меня будут расстреливать и свои!

Впереди вижу воронку от снаряда, если заползти туда, то буду недосягаем для огня фрица. Но ползти с поднятой головой — значит получить пулю в лоб. Вжать лицо в землю — невозможно. Пшеница сгорела, но кругом маленькие огарки стеблей, которые еще дымились. Прижался к ним лицом и, взвыл от боли Жуткая боль! Ситуация! Как говорят в народе — хрен редьки не слаще! Выбрал второй вариант. Он, как ни как, давал крохотный шанс выжить. Уткнув лицо в землю, пополз, взвывая от боли. От ожогов на лице появились волдыри.

Дымящиеся огарки пшеницы, не только рвали, но и прожигали кожу лица, которое и без того, болело от ожогов. К этому еще надо добавить нестерпимо болевшие волдыри. Они появились ранее, когда находился в горящей пшенице. Возникла даже крамольная мысль: — уж лучше смерть, чем такие муки! Все же в укрытие заполз. Пытаюсь придти в себя от всего пережитого.

Откуда-то справа, по немецким позициям, открыл огонь наш пулемет. Этот огонь был очень эффективным. Огонь со стороны противника ослаб.

У нас пулеметы были системы «Максим». Те же самые, что в первой мировой и на гражданской войне. Скорострельность пулемета — 400 выстрелов в минуту. Если озвучить стрельбу пулемета, то это получиться так: — та, та,.та, …Скорострельность ППШ (Пистолет — пулемет Шпагина) 1000 выстрелов в минуту. Озвучивается так: — ррррррр

Пулеметы на войне имели очень большое значение. О них даже пели в песнях. Вот пример (все, что удалось вспомнить)

Я пулеметчиком родился.
Я пулеметчиком возрос.
Огнем картечи окрестился
Когда патроны в бой я нес

Припев:

Кожух, короб, рама, шатун с мотылем,
Возвратная пружина, приемник с ползуном..
А ну — ка! Раз, два, три! Максим на катки.
Подносчик дай патроны, наводчик наводи.
Не по — гражданскому на бричке,
Не первый раз нам в бой идти.
Мы в бой поедем на тачанке
И пулемет с собой возьмем.
В последнем куплете точно соврал!

В припеве к этой песне перечислена вся материальная часть пулемета. Для тех, кто в армии не служил, поясняю: катками у пулемета называются колеса.

«Максим» надежный пулемет, весит 64 кг. Переносится тремя бойцами: наводчик несет тело пулемета (22 кг), помощник наводчика — станок (34 кг), подносчик патронов стальной щит весом 8 кг. Еще три бойца несут коробки с пулеметными лентами.

Ствол пулемета находится в кожухе, заполненным водой. При длительной стрельбе вода в кожухе кипит поэтому в приведенной выше песне есть такие слова: — «Клокочет в кожухе вода». Температура ствола равна температуре кипения воды.

В пулеметах других систем, с воздушным охлаждением ствола, например, Горюнова, после 250 выстрелов надо сменить ствол. Смененный ствол можно будет использовать после его остывания.

Автор этих воспоминаний, в Житомирском военно — пехотном училище, сокращенно ЖВПУ, был помощником наводчика и носил на спине станок, который своей осью давит на позвоночник в районе поясницы, что вызывает жгучую боль. Она сказывается до сих пор. Дуги станка давят на ключицы, что вызывает также сильную боль. В том возрасте, в котором мы находились, все тело парней состояло из костей и кожи. Этим и объясняется жгучая боль.

Училище называлось «Житомирским», но находилось в Казани. Во время войны очень многие училища были эвакуированы и носили старые довоенные названия.

Как бы тяжело не было, как бы не болела поясница и ключицы, никогда не подавал виду, что устал или мне больно. Мне еще отец говорил, что мужчина не должен хныкать!

Помню, чтобы уменьшить боль при переносе станка, мною, из какого — то тряпья, были сшиты мягкие валики, которые подкладывались под ось и дуги станка. Однако, они совсем не помогали, так как были слишком мягкие. Однажды, незнакомые мне офицеры, увидев эти валики, очень удивились и громко воскликнули: — «Вьюки! Вьюки!» Все это было уже в тылу после моего излечения от раны в госпитале.

Однако, вернемся к описанию боя.

Командир роты снова подал команду «Вперед!» Поднялись во весь рост, черные от сажи бойцы нашей роты и, броском оказались перед немецкой траншеей. Она была пустой!. Немцы не выдержали нашей атаки и, по ходам сообщений, перебежали во вторую траншею. Не прыгаю на дно траншеи, а падаю в нее. Рядом со мной оказался боец Зайцев

Первым делом, мы осмотрелись вокруг и, увидели, что немецкая траншея шире нашей, но менее глубокая. Кто — то из бойцов сказал ворчливо, что фрицы и траншею толком не могут отрыть, а пришли нас завоевывать Все с удивлением смотрели друг на друга. Была причина удивляться. Мы были черными!.На абсолютно черных лицах только белки глаз были белыми.