Олег Гордиевский - Следующая остановка - расстрел

• Название: Следующая остановка - расстрел
• Автор: Олег Гордиевский
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-227-00453-6

Он был заочно приговорен к расстрелу, и его дело до сих пор не закрыто! Как только не называли Олега Гордиевского после скандального побега из Москвы под самым носом бдительных чекистов. Но он всего лишь был не согласен с существующим в Советском Союзе режимом и приверженцем западной демократии. Проработав долгие годы на Западе в качестве сотрудника КГБ под дипломатическим прикрытием, он испытал на себе всё лицемерие пропаганды, кричащей о строительстве коммунизма в отдельно взятой стране. Оказавшись в сложных жизненных обстоятельствах, он начал сотрудничать с английской разведкой, пока не попал под подозрение Центра. О вербовке иностранной агентуры, о секретной «кухне» шпионажа и о своей жизни с предельной откровенностью рассказывает Олег Гордиевский в автобиографической книге, которая во многом расходится с общепринятыми представлениями о службе госбезопасности…

---

На подготовку текста короткой этой телеграммы у меня ушло три четверти часа, и, работая над ним, я испытывал истинную радость от сознания того, что теперь Центр получит предельно точное описание реакции английской общественности на преступную акцию террористов. Покончив с этим, я вновь закрыл кабинет и отправился домой.

Все это произошло незадолго до того, как мы получили первые официальные сообщения о многообещающей фигуре, только что взошедшей на советский Олимп и успевшей уже сейчас занять видное место в советской иерархической структуре. Когда-то Горбачев ведал вопросами, связанными с сельским хозяйством, но в мае, когда у власти находился больной Черненко, его назначили секретарем по идеологии. Это была важная ступень для дальнейшего продвижения, на которую особенно важно подняться тому, кто стремится занять в конечном итоге пост Генерального секретаря. Ранее такой же точно путь прошел Андропов, и теперь невольно создавалось впечатление, что этому новому для нас человеку осталось сделать всего лишь несколько коротких шагов.

В Англию он прибыл в качестве главы делегации Верховного Совета СССР — жалкого органа, именовавшего себя парламентом, не будучи в действительности таковым, поскольку депутаты никогда фактически не избирались, а заранее назначались сверху. Но какова все же была цель этого визита? Приезд Горбачева в Туманный Альбион рассматривался наверху как его первая важная зарубежная миссия, и шедший к нам поток телеграмм из Центра давал основание полагать, что, как и говорил мне Грибин по секрету, КГБ проявляет особую заинтересованность в том, чтобы этот вояж оказался успешным. Один запрос следовал за другим. От нас требовали информацию по самым различным вопросам, включая и такие, как отношение Англии к контролю за вооружениями, военная роль Англии в НАТО, экономический и технологический потенциал Англии, роль Англии в Европейском экономическом сообществе, ее связи с Соединенными Штатами, Китаем и странами Восточной Европы. Центр, само собой разумеется, и так уже имел уйму материалов по всем этим вопросам, но тем не менее, как мы понимали, нуждался в новых данных и в новых идеях. Не оставили в покое и посольство: его также бомбардировали такими же точно запросами, но уже со стороны Министерства иностранных дел. Поскольку обе эти организации — КГБ и МИД — действовали параллельно, между ними неизбежно возникало некое подобие конкуренции.

В конце октября Никитенко вернулся из отпуска. Из бесед со старшими сотрудниками Центра он узнал, что КГБ вполне определенно поддерживает Горбачева, который ничего не имеет против этого, и что данная поездка должна содействовать росту его популярности и, соответственно, усилить его позиции в борьбе за власть. Оказывая помощь Горбачеву, КГБ исходил из того, что этот новый человек во властных структурах — человек будущего, честный и порядочный человек — станет бороться с коррупцией и другими негативными сторонами жизни советского общества.

Теперь мы по-настоящему затосковали по Егошину, нашему блестящему, пусть и любившему выпить, аналитику: он единственный из нас являлся профессиональным составителем отчетов, и к тому же у нас было предостаточно оперативной работы. Мы неоднократно обращались в Центр с просьбой направить к нам хотя бы на время отсутствия Егошина какого-нибудь аналитика, и вот наконец нам прислали Шилова, или Шатова. Если он и не обладал отличавшими Егошина умением быстро работать и удивительной проницательностью, то знал, по крайней мере, что делать с теми или иными материалами.

Тем временем я стал получать от Грибина письма, вызывавшие во мне тревожные чувства. Хотя ничто в них не давало оснований полагать, что над моим другом нависла какая-то опасность, но их необычная лаконичность наводила на мысль, что где-то что-то неладно. Простые, короткие и сухие фразы наводили на мысль, что автор старался ничем не выказать своих чувств из-за боязни, что кто-то читает его письма. Стиль был совершенно нехарактерен для Грибина, и я предположил, что причина тому — его новый статус. Похоже, он опасался, что любое его личное письмо может быть использовано против него, если кто-то захочет ему навредить.

К началу декабря мы и так уже представили в Центр массу информации, как вдруг, совершенно неожиданно, пришел запрос, поставивший нас в крайне затруднительное положение. Центр хотел получить конкретные данные о начавшейся еще в марте забастовке шахтеров. Его интересовало буквально все: каков размер пособий по безработице, которые получают шахтеры? На что они живут сейчас? Принимает ли государство какие-нибудь меры? Что ожидает их в будущем? Забастовки и пособия по безработице были неизвестны в Советском Союзе, из чего мы заключили, что Горбачев, этот блестящий новый политик, уже читал что-то о массовой акции шахтеров и теперь запросил более подробную информацию, которую мы обязаны были представить к концу того же дня.

Проблема, с которой мы столкнулись, заключалась в том, что мы не сумели найти интересующих Центр данных. Ни один из наших обычных осведомителей из числа английских журналистов или политиков, к которым мы обращались в подобных ситуациях, не смог нам ответить на эти вопросы, и в конце концов я вынужден был позвонить Сэлли, известной своими симпатиями к коммунистам. Она преподавала английский в подвальном помещении консульского отдела, и ей, единственной из англичан, разрешалось находиться на территории посольства.

Стройная, миловидная женщина лет тридцати пяти, Сэлли не только вела у нас занятия по английскому языку, но и работала в советском Агентстве печати «Новости» — информационном и одновременно пропагандистском центре. За последние два года я смог узнать ее достаточно хорошо. Стремясь улучшить свой английский, я аккуратно посещал ее уроки. Не раз случалось так, что никто кроме меня на занятия не приходил, и тогда мы по полтора часа просто беседовали на английском. Во время одной из таких «посиделок» у нее вырвалось вдруг:

— Сейчас принято женщине в моем возрасте заводить любовника.

Мне было понятно, что это — своего рода намек на возможность установления между нами значительно более близких отношений, но меня вполне устраивала моя жена, от которой я был без ума, и к тому же вести двойную жизнь, представляя в своем лице два противоборствующих лагеря сразу, — дело нешуточное. В общем, я оставил все как есть, и, когда потом я раза два приглашал ее вместе пообедать, чтобы выяснить кое-что относительно Коммунистической партии Великобритании, она явно испытывала неудовольствие оттого, что дальше сугубо деловых наши отношения не продвинулись.

И вот сейчас, когда нам были совершенно необходимы сведения о шахтерах, мои добрые отношения с Сэлли очень мне помогли. Инстинкт сотрудника КГБ подсказывал мне не раскрывать никому из нижестоящих коллег, что у меня имеется свой собственный источник информации; я незаметно проскользнул в телефонную будку и уже оттуда позвонил ей. Она была рада помочь мне и тут же рассказала все, что нам требовалось знать. И так вот, исключительно благодаря моей приятельнице, нам удалось составить тем же вечером текст телеграммы и отправить ее в Центр.

Центр же, получив от нас нужные данные, немедленно связался с посольством и лондонским отделением КГБ — с каждым в отдельности — и спросил, не смогли бы они передать деньги шахтерам. После долгих дебатов посольство дало отрицательный ответ, мотивируя это следующим: поскольку забастовкой заправляют левые, что и так создает для Лейбористской партии определенные сложности, поддержка Москвой данной акции может лишь повредить руководству этой партии. КГБ также решил, что не в интересах Москвы поддерживать крайне радикальные движения в Англии. Но воинствующие элементы в Центральном Комитете Коммунистической партии пренебрегли мнением и посольства, и КГБ и, обозвав всех нас перестраховщиками, выделили для поддержки шахтеров один миллион инвалютных рублей (примерно девятьсот тысяч фунтов стерлингов). В связи с этим невольно должен был возникнуть вопрос: каким именно путем эти деньги могли бы быть вручены забастовщикам? И для меня так и осталось загадкой, получили эту сумму те, кому она предназначалась, или нет.

Визит Горбачева в Англию начался 15 декабря. Заранее, задолго до того, как его автомобиль подъехал в середине дня к воротам посольства, вдоль подъездной дорожки выстроились в ряд вместе с женами все сотрудники и этого учреждения, и КГБ, чтобы дружно приветствовать высокого гостя. Выйдя из машины, Горбачев обошел строй, с каждым поздоровавшись за руку, после чего было решено сфотографироваться на память. Когда все стали сбиваться в кучу, чтобы попасть в объектив, у меня появилось смутное желание укрыться за чьей-либо спиной, чтобы потом никого из моих сослуживцев не клеймили за то, что он красуется на фотографии рядом с предателем.