Люсьен Леви-Брюль - Первобытный менталитет

• Название: Первобытный менталитет
• Автор: Люсьен Леви-Брюль
• Издательство: Европейский Дом
• Жанр: Психология
• Год: 2002
• ISBN: 5-8015-0136-3

Фундаментальное исследование классика французской этнологии, посвященное проблемам духовной жизни первобытных обществ, в частности, их специфическому религиозному менталитету. Оно основано на огромном фактическом материале, собранном европейскими миссионерами, путешественниками и учеными в первобытных обществах во всех уголках планеты почти за три столетия. Книга предназначена для этнографов, философов, психологов и студентов гуманитарных факультетов.

На обложке: деревня Бонгу, Папуа-Новая Гвинея (стр. 171, 223, 392, 393) На внутренних сторонах обложки: рисунки на коре, аборигены Австралии

Издание осуществлено в рамках программы «Пушкин» при поддержке Министерства иностранных дел Франции и посольства Франции в России

Ouvrage réalisé dans le cadre du programme d’aide à la publication Pouchkine avec le soutien du Ministère des Affaires Etrangères français et de l’Ambassade de France en Russie

---

Спрашивать могут еще даже до того, как смерть, в нашем понимании, станет окончательной, то есть в тот промежуток времени, когда «душа», обитающая в теле, уже его покинула, но умирающий еще не перестал дышать, а его сердце — биться. Для первобытных людей такой умирающий, как нам известно, уже мертв, и именно этим объясняются столь частые поспешные погребения еще живых бедняг. «Когда больной находится при смерти, собирается вся его семья, и в доме не разрешается разводить огонь из-за опасения напугать табаран (духа). Туземцы полагают, что больной является онги (то есть одержим табараном), и задают ему вопросы самого разного характера. Голос умирающего передает ответы, однако говорит не он, а табаран. Его спрашивают: «Кто ты? Кто заколдовал тебя? Отвечай скорее или тебя сейчас сожгут»[17]. Это наблюдение неясно, однако из него следует, что семья умирающего (который, по ее мнению, уже умер) задает ему вопросы, на которые должен ответить табаран. В провинции Виктория в Австралии родственники наблюдают за ногами умирающего: их движения указывают направление, откуда пришло преступление, а также служат проводником туда, где совершится месть[18]. Тем не менее присутствующие в это время обычно заняты исключительно теми обрядами, которые надо совершить в момент смерти. Чаще всего они испытывают сильнейшее чувство страха и ничего так не желают, как поскорее избавиться от присутствия покойника. Поэтому они ни в коем случае не осмеливаются его задерживать. Итак, они воздерживаются задавать ему вопросы. Это будет сделано позже, когда пройдут первые, столь критические часы.

В первобытных обществах, где смерть никогда или почти никогда не является «естественной», семье покойного нужно знать, кто является ответственным за колдовство, жертвой которого он стал. Никто не знает этого лучше и никто этого вернее не откроет, чем сама жертва. Задавая ему вопросы, живые достигают сразу двух целей. Они разоблачают колдуна, чья смертоносная деятельность является постоянной угрозой для социальной группы, и одновременно они показывают только что умершему, что они не забыли свою обязанность отомстить за него. Таким образом, они предохраняют себя от гнева, который покойник обязательно дал бы им почувствовать, если бы счел, что им пренебрегли.

У нарриньери «в первую ночь после смерти человека его самый близкий родственник спит, положив голову на труп с целью вызвать сновидение о том, кто же тот колдун, который вызвал эту смерть… На следующий день несколько мужчин держат на плечах труп, помещенный в нечто похожее на гроб, называемый нгаратта. Затем друзья покойного образуют вокруг них круг и произносят разные имена, чтобы увидеть, производят ли они какое-либо действие на труп. Под конец самый близкий родственник произносит имя человека, которого он видел во сне: тогда, говорят они, труп сообщает тем, кто его держит, некий толчок, которому, как они утверждают, невозможно противостоять, и все они движутся к этому ближайшему родственнику. Этот толчок — знак того, что произнесенное имя принадлежит именно тому, которого искали»[19].

Те же вопросы, только еще более прямо, задают покойнику на Новой Британии. «В ночь после смерти принято, чтобы близкие покойника собрались около его дома. «Доктор» (тена агагара) громким голосом зовет дух умершего и спрашивает у него имя заколдовавшего его человека. Если ответа нет, тена агагара произносит имя человека, и отношении которого есть подозрения, а все вокруг внимательно прислушиваются. Если никакого ответа нет, произносится другое имя, и так продолжается до тех пор, пока наконец, в момент, когда названо определенное имя, внутри дома или из раковины, которую держит в руке тена агагара, не раздастся звук, похожий на то, как если бы кто-нибудь стучал пальцем по дощечке или по циновке: это и есть ясное доказательство виновности названного»[20].

Труп во время подготовки к похоронам может и сам по себе указать на виновника смерти. «Человек, зашивающий отверстия тела, чтобы их закрыть, подвергается опасности, если у него нет крепкой бечевки. Если ей случится разорваться, то это приписывают гневу покойника, который, как считают, дает таким способом знать, что это тот самый человек, который его заколдовал… Если игла недостаточно заточена для того, чтобы легко войти в тело, то самое легкое шевеление трупа под давлением затупившейся иглы интерпретируется как самопроизвольный жест трупа, и считается, что он указывает на то, что тот, кто сейчас зашивает, и есть виновный»[21].

«Диери получают указание о том месте, в котором живет причинивший смерть тогда, когда труп помещают в яму: о нем говорит направление, в котором труп падает с рук двух мужчин, которые несут его над головой»[22]. В племени вурунджерри «когда нет гадателя, чтобы сказать, кто убил покойного, принято, вырыв могилу, тщательно подмести дно и поискать на очищенной таким образом поверхности маленькое отверстие. Поместив в него тоненькую палочку, по принимаемому ею наклону узнавали то направление, в котором следовало искать виновного»[23].

И в этом, и в предшествующем случае воспринятое указание — это, безусловно, ответ умершего на вопрос живых. Живые внимательно ожидают раскрывающий знак: его появление означает, что мертвый говорил. Точно так же обстоит дело и у индейцев, которых наблюдал Даусон. «Когда виновное племя не обнаруживается иным образом, вопрос решают после того, как труп помещен на дерево: внимательно следят за тем, в каком направлении двинется первый червь, упавший с тела и поползший по тщательно подметенной перед ним земле. Когда тело погребено, поверхность могилы подметают так, чтобы она стала совершенно ровной: тогда первый муравей, который проползет по могиле, покажет направление к тому племени, которое причинило смерть»[24]. Кто же этот муравей: сама ли это душа только что умершего или же он просто послан или направляется им? Трудно сказать, и видимо, эта трудность вызвана только непреодолимым затруднением, возникающим всякий раз, когда для выражения коллективных представлений первобытных людей употребляют слово «душа». Впрочем, что касается занимающего нас предмета, то нет необходимости выбирать между этими двумя предположениями. Достаточно того, что в сознании туземцев муравей выполняет ту же обязанность, что и червь. Последний же — и в этом не приходится сомневаться — тесно связан с телом, с которого он падает. Направление, в котором он ползет, отвечает на вопрос, поставленный живыми только что умершему.

Иногда этот ответ ожидают в течение месяцев. «Тело переносят от стоянки к стоянке в течение долгого времени, которое может длиться месяцами, до тех пор, пока покойник не откроет своему брату или дяде и т. п., кто «приговорил» его (doomed) и наслал смерть. Если же он продолжает молчать, его родственники узнают это сами. Для этого они воспользуются веревочкой, сделанной из вырванных у трупа волос. Скручивая эту веревочку и проводя ею вдоль бедра, они громко произносят имена подозреваемых ими людей: имя, произнесенное в тот момент, когда рвется веревочка, и есть имя виновного»[25]. Такой способ эквивалентен вопросам, задаваемым умершему. Известно, что дня первобытного мышления волосы и усы, как и слюна, обрезки ногтей, экскременты, остатки пищи и т. п., составляют неотъемлемую часть человека. Веревочка, сделанная из усов покойника, обладает, следовательно, его свойствами, точно так же, как и выползший из трупа червь. В соседнем племени в дистрикте Брисбен разоблачения требуют у костей[26] умершего, а в Мортон Бэй и его окрестностях — у его кожи[27]. На мысе Бедфорд разоблачения добиваются несколько иным способом. В определенный момент похорон «брат умершего крепко привязывает труп к чему-то вроде колоды, кладет ее себе на голову и встает. После этого он, увлекаемый духом покойника, принимается бежать так быстро, как только может, и в том самом месте, где жертва была «приговорена», колода падает на землю»[28].

Племена Западной Австралии изучены меньше, чем те, о которых шла речь, однако и у них отмечены факты, совершенно схожие с только что приведенными. Например, у вачанди «земля на некотором расстоянии от могилы очищена от кустарника, камней, травы и т. п. и тщательно подметена так, чтобы поверхность стала совершенно ровной и гладкой. А потом каждое утро приходят и осматривают ее, чтобы узнать, не проходило ли здесь какое-нибудь живое существо. Они уверены, что со временем обнаружатся следы какого-либо животного. В этом случае, считается, достаточно даже следов маленького насекомого, например скарабея. Направление же, в котором оно двигалось, укажет на местонахождение того племени, к которому принадлежит колдун»[29].

Согласно епископу Салвадо, «если не находят ни одной семьи или человека, которых обидел покойный, тогда они берут и бросают в воздух горсть пыли или же смотрят на направление дыма, и в зависимости от того, в какую сторону ветер гонит то или другое, они бегут мстить за смерть своего родственника или друга… Точно так же, если во время рытья могилы с какой-то ее стороны случится упасть комку земли, то, значит, с этой-то стороны и пришло боглиа (колдовство)»[30]. Это последнее наблюдение, вероятно, неполно. Безусловно, не всякая пыль и не всякий дым дают туземцам желаемые указания. Эта пыль, этот дым должны каким-то образом «принадлежать» покойнику, и именно он, через их посредство, отвечает на заданный вопрос[31].