Ялмар Тесен - Опасное соседство

• Название: Опасное соседство
• Автор: Ялмар Тесен
• Издательство: Армада
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1997
• ISBN: 5-7632-0420-4

Писатель и натуралист Ялмар Тесен рассказывает о полной опасностей и острых ситуаций жизни животных, об их взаимоотношениях с человеком, который зачастую безразличен к миру природы. Автор ярко и эмоционально описывает злоключения черного леопарда, возвращение домой увезенного за сотни миль домашнего кота и жизнь обитателей морских глубин.

---

На третий раз Полу Стандеру удалось наконец поговорить по телефону с Ван Ренсбургом, который минут за десять до его звонка вернулся совершенно измученный, но не потеряв ни одной собаки. Когда Пол снова присоединился к компании, они немного поговорили о черном леопарде и очень тихо вспомнили Майка Превальски, а потом принялись пить ускоренными темпами. От Каннингема они отбыли непристойно шумно, орали «До свиданья!», а потом пели в машине, особенно когда ехали через лес. Тернеру раньше и в голову не могло прийти, что они способны так орать, и он решил, что их истерическая веселость связана с гибелью Превальски.

Каннингем некоторое время постоял на крыльце после того, как звук Кампмюллерова «мерседеса» затих вдали. Лягушки на заболоченном пруду орали с такой страстной настойчивостью, что становилось ясно: вскоре начнутся их брачные путешествия по лугам, которые жаждут небесной влаги.

Он уже чувствовал в воздухе запах дождя; влажный ветерок, точно вздох, доносился из леса и улетал прочь, шурша ковром опавших листьев. Тьма стояла стеной, которую прорезала лишь полоса света из распахнутой двери, не было видно ничего — ни единой звездочки в небе, ни даже белых свежепокрашенных деревянных перил крыльца, ни лужайки за подъездной аллеей.

Каннингем почти физически ощущал тяжесть грозовых туч над головой, гонимых каким-то высоким небесным течением в зловещей тишине. Он вошел в дом и, захлопнув дверь, глянул на часы. Было уже полдесятого. Его буйные гости, эти любители дикой природы, явно получили удовольствие, и он улыбнулся, вспоминая их удавшуюся вечеринку. Потом принялся возиться на кухне, вдруг почувствовав, что проголодался.

Он с удовольствием слушал возмущенное шипение бифштекса на раскаленном рашпере, потом разбил и вылил на сковородку два яйца, подумал и разбил третье, открыл бутылку красного вина и налил себе полный стакан. Это его последний одинокий вечер. Завтра должна вернуться из Англии его жена Дафни.

Разумеется, она в полном восторге от своей новой роли бабушки. Каннингем с волнением предвкушал встречу с нею и новости, которые она привезет о дочери и внуке. Вот было бы хорошо, если б серая кобыла родила именно сегодня, подумал он, прямо подарок для Дафни, она бы страшно обрадовалась. Грэм поел на кухне, вспоминая события сегодняшнего дня, вновь с удовольствием переживая все детали поимки большой рыбы и стараясь как можно меньше думать о гибели Превальски. Он давно знал Майка, хотя и не так близко, как его жену Полли: Полли когда-то занималась дополнительно, во время каникул, с его младшей дочерью Мег.

Нет, это просто ужасно, до сих пор не верится!

Каннингем поел и небрежно сунул грязные тарелки в раковину, зная, что повар вымоет их завтра утром. Потом прошел в кабинет, надел старую куртку, взял электрический фонарик и увесистую трость. Эта трость стала его обычной спутницей во время ночных визитов в конюшню: там на крыс охотилось слишком много африканских гадюк. Их в это лето развелось видимо-невидимо, и хотя Каннингем не принадлежал к числу тех, кто не задумываясь убивает любую змею, и понимал, что гадюки — непревзойденные охотники на крыс и спасают его кладовые, но отлично знал, как эти змеи опасны.

Он включил свет на крыльце — стали видны ступеньки и стволы трех ближних дубов, похожие на серые колонны; потом прошел через лужайку к конюшне, едва различимой в слабом луче его фонарика.

Серая кобыла терпеливо стояла в своем деннике и слабо заржала, вздыхая при виде Каннингема. Он погладил ее по морде, нежно поговорил с ней и снова вышел наружу, прикрыв воротца денника. Потом обвел лучом фонарика остальные стойла, перелез через деревянную ограду и пошел к дому напрямки, через лужок. А в это время черный леопард не сводил с него глаз.

Свернув на запад по неширокой, утоптанной дикими свиньями тропинке, леопард миновал густые заросли маккии и вынырнул из лесу на краю распаханного поля. Он пересек поле, пролез под двойной оградой примерно в полукилометре от опушки леса и направился к спасительной стене деревьев, высившейся впереди, но тут его встревожил движущийся глаз фонарика Каннингема. Он спрятался в густой и высокой траве кикуйю возле конюшен и смотрел, как свет фонарика просачивается изнутри сквозь щели и дырки от выпавших сучков в дощатых стенах, оставляя на земле полосы и пятна; потом ясно стали видны ноги и трость Каннингема, отбрасывавшего длинную тень на стену конюшни. Один раз луч резанул его прямо по глазам, а стукнувшая дверь конюшни заставила напряженно припасть к земле. Двуногий медленно удалялся, и леопард пошел за ним, скрываясь в тени деревянной ограды, неслышно ступая по мягкой траве.

Налетевший ветер швырнул на лужайку первые капли дождя — откуда-то из тьмы; годовалые жеребята, играя, выбежали было на свет фонарика, взбрыкивая и подбрасывая копытами комья земли, но вдруг испуганно бросились врассыпную и метнулись назад, в загон, нервно всхрапывая и лягаясь. Каннингема охватила тревога; он внимательно смотрел на лошадей, озадаченный их поведением. Что-то их явно испугало, и явно не свет его фонарика, потому что чуть раньше они мирно стояли за оградой, когда он шел в конюшню. Он еще раз обвел лучом света лужайку, лошадей, и тут ему показалось, что какая-то темная тень мелькнула в воздухе и исчезла за деревянной оградой, перед которой лошади остановились как вкопанные, беспокойно вглядываясь в непроницаемую тьму — уши торчком, хвосты нервно подрагивают. Каннингем смотрел на них, пока они не успокоились и не начали снова беззаботно пастись. Он еще раз посветил фонариком вокруг и быстро пошел к дому. Оказавшись наконец в ярко освещенном холле, обнаружил, что запыхался и руки у него дрожат. Он быстро приготовил кофе и плеснул в стакан немного чистого виски, потом включил транзисторный приемник, чтобы послушать сводку погоды. Его беспокоил самолет Дафни. «Да это просто какая-то собака! — громко сказал он себе самому. — Ну конечно, это собака Миллера, черт бы ее побрал!» И решил утешить себя, представляя, как эта проклятая собака удирала от его рассерженных лошадей.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Будильник разбудил Тернера в пять утра, и он услышал стук дождя по рифленой железной крыше. С наслаждением пришлепнув ладонью трезвонивший будильник, он немного полежал на спине, прислушиваясь к тихой пульсирующей боли в тяжелой голове и испытывая облегчение оттого, что нет необходимости вылезать из постели. Ветра не было, и дождь падал с небес ровными мощными струями, которые конечно же уничтожат все оставшиеся следы и гончим придется тяжко.

Он глянул на часы и со вздохом сел. Потом включил электрический чайник и снова присел на краешек кровати, зажав виски большим и средним пальцами. Потом все-таки встал и полюбовался на себя в зеркальце для бритья. Он даже губы поджал, когда его голубые, налитые кровью глаза глянули на него из зеркала. Нос показался ему слишком длинным, а подбородок зарос отвратительной щетиной.

Что ж, пока этот черный людоед жив, идею заповедника для леопардов можно похоронить. Однако же у людей память короткая, и если проявить разумную осторожность, то в будущем идея эта, возможно, обретет новую жизнь. Жаль, что на этих гончих надежда плохая! Впрочем, их все равно не позволят держать здесь до бесконечности в ожидании единственного шанса. Отравить леопарда тоже вряд ли удастся, это совершенно очевидно, как и заманить в ловушку. Какую-то пользу могут принести его фотоустановки; битва будет наполовину выиграна, если удастся достаточно четко определить наиболее часто посещаемые этим зверем места в огромном, занимающем сотни квадратных километров лесном массиве, изрезанном ущельями и оврагами. Но чем больше он размышлял на сей счет, тем определеннее приходил к выводу, что вся эта затея почти наверняка будет просто потерей времени, тогда как история с леопардом быстро развивается и поимка зверя стала уже поистине «истерической необходимостью». Мартин Бота сообщал, что необычайно увеличился приток местных жителей, желающих заявить об исчезновении родственников или друзей. Сколько из них в действительности погибло из-за нападения хищников, догадаться невозможно — всем известно, как беспечно ведет себя большинство людей, — однако у Тернера больше не осталось сомнений: соседство черного леопарда смертельно опасно, куда опаснее, чем казалось ему прежде. Проанализировать собственное отношение к этому зверю ему было гораздо труднее. Спасая собственную жизнь или жизнь другого человека, он конечно же застрелил бы леопарда не задумываясь. Ну а если бы он увидел его с расстояния, скажем, метров в пятьдесят и находясь в безопасном укрытии? Что ж, возможно, тогда он не справился бы с искушением и помедлил еще секунду-другую, чтобы хоть немного полюбоваться столь редким животным. Интересно, а этот черный уже спаривался? Здорово, если да, ведь тогда есть надежда, что хотя бы один детеныш из помета тоже будет черным! А лично для Тернера лес без столь редкостного зверя безусловно стал бы беднее. А не сочувствует ли он часом этому черному людоеду? Да, это так, к чему лукавить. Ведь не по собственной злобе леопард убивает людей: во всем виновата цивилизация, в очередной раз пришедшая в столкновение с дикой природой, — ведь это человек, защищая свое имущество и благосостояние, и выдуманная человеком техника сделали леопарда калекой.