Мэри Кайе - Далекие Шатры

• Название: Далекие Шатры
• Автор: Мэри Кайе
• Издательство: ЛитагентАттикусb7a005df-f0a9-102b-9810-fbae753fdc93
• Жанр: Современная проза
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-389-12617-6

Английский аристократ по рождению, Аштон был воспитан простой индийской женщиной Ситой и считал себя индийцем. Он всегда верил, что счастье ждет его в зеленой долине за заснеженными вершинами гор под названием Дур-Хайма, что означает Далекие Шатры. Однако перед смертью Сита признается, что она не родная его мать и на самом деле он англичанин. Мальчика отправляют в Англию, чтобы он получил достойное образование. Окончив престижную военную академию, Аштон возвращается в Индию в надежде сделать достойную карьеру и встретить старых друзей. Однако через некоторое время молодой человек понимает: он так и не стал англичанином, но и жители Индии не считают его своим.

По долгу службы Аш сопровождает двух индийских принцесс в княжество, где должна состояться их свадьба. И во время этого долгого путешествия он влюбляется в одну из принцесс, Анджали, и хотя та отвечает ему взаимностью, влюбленные понимают, что им никогда не быть вместе. Казалось, они будут разлучены навсегда, но события начинают развиваться самым непредсказуемым образом…

«Далекие Шатры» – одна из величайших литературных саг нашего времени, стоящая в одном ряду с такими шедеврами, как «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл и «Поющие в терновнике» Колин Маккалоу.

---

Гроб был привязан к бревнам толстой веревкой местного изготовления, но конопляные волокна промокли от ночной росы и брызг речных порогов, а поскольку груз постоянно перемещался из стороны в сторону на колеблющемся плоту, веревка растянулась и провисла, так что теперь гроб беспокойно двигался туда-сюда, словно заключенный в нем человек ожил и пытается вырваться на свободу.

– Лежите спокойно, сахиб, или мы потеряем вас на следующем повороте, – проворчал Зарин, обращаясь к мертвецу. – С твоей стороны есть узел, Ашок?

– Целых два, – ответил рулевой. – Но я не рискну затягивать их в темноте. Если мы наткнемся на подводный камень или подойдем к порогам, пока я перевязываю узлы, гроб сорвется с места и столкнет нас обоих в воду. Надо подождать до рассвета. Вдобавок после целого дня дежурства у руля руки у меня совсем онемели.

– Вдобавок ты горец, – язвительно заметил Зарин. – Да уж, ночка чертовски жаркая.

– Зато река божественно холодная, – отпарировал Аш. – Это талая вода с гор, я дважды в ней побывал, а потому знаю, о чем говорю. Знай я, что течение такое быстрое и что мохманды устроят на нас засаду, я бы хорошенько подумал, прежде чем проситься с тобой в такое путешествие. Безумное предприятие! Какая разница, где лежат останки человека? Разве Бэтти-сахибу не все равно, упокоится ли он в земле Джелалабада или на кладбище в Мардане? Решительно все равно! И даже если бы после нашего ухода афридии выкопали его, разрубили на куски и разбросали кости, для него это не имело бы значения.

– Это имело бы значение для нас, разведчиков, – коротко ответил Зарин. – Мы не позволяем нашим врагам надругаться над телами наших мертвых.

– Наших мертвых ангрези, – раздраженно уточнил Аш. – В этой войне мы потеряли и других людей. Однако мы оставили их тела среди афганских гор и забрали с собой только одно.

Зарин пожал плечами и ничего не ответил. Он давно понял бесполезность споров с Ашоком, который смотрел на вещи иначе, чем большинство людей. Однако после непродолжительного молчания он сказал:

– Но все-таки ты поехал, и не ради меня!

Аш ухмыльнулся в темноте:

– Да, не ради тебя, брат. Ты всегда был в состоянии сам о себе позаботиться. Как тебе известно, я поехал, потому что хочу поговорить с командующим-сахибом, пока не поздно. Если я успею своевременно увидеться с ним, возможно, мне удастся убедить его, что пресловутая затея с миссией закончится катастрофой и ее нужно отменить – или, по крайней мере, отложить. Кроме того, говорят, правительство пошлет с новым посланником в Кабул эскорт из разведчиков и предлагает Гамильтону-сахибу принять командование над ним.

– Я об этом слышал, – сказал Зарин. – А почему бы и нет? Это будет для него еще одной честью – и великой честью для всего Корпуса разведчиков.

– Умереть, как крысы в ловушке? Я постараюсь не допустить такого! Я сделаю все от меня зависящее, чтобы он отказался от предложения.

– У тебя ничего не получится. Во всех армиях раджа не найдется ни одного офицера и ни одного полка, который бы отказался от такой чести.

– Возможно. Но я должен попытаться. За всю свою жизнь я завел мало друзей – вероятно, в силу какого-то изъяна своего характера. Но из этих нескольких двое всегда значили для меня очень много: ты и Гамильтон-сахиб. И я не могу потерять вас обоих… Не могу.

– Ты не потеряешь, – успокоительно сказал Зарин. – Во-первых, меня могут и не послать в Кабул. И потом, если… то есть когда мы вернемся в Мардан, ты увидишь вещи не в столь мрачном свете. Ты сейчас говоришь так просто потому, что в последнее время тебе приходилось трудно и ты слишком устал.

– О, вовсе нет. Я говорю так, потому что в последнее время общался со многими людьми, которые никогда не водили знакомства и не разговаривали с сахиб-логами или с солдатами сиркара, а также со многими, кто в жизни не видел ни первых, ни вторых, – и от них я узнал вещи, внушившие мне страх.

Зарин немного помолчал, а потом медленно проговорил:

– Мне кажется, самая большая твоя беда состоит именно в том, что ты можешь разговаривать с такими людьми. Много лет назад, когда ты был ребенком, мой брат Авал-шах сказал Брауну-сахибу, тогдашнему командующему корпусом, что будет очень жаль, если ты разучишься говорить и думать, как один из нас, поскольку очень немногие сахибы способны на это и такой человек был бы чрезвычайно полезен нашему полку. К его мнению прислушались и позаботились о том, чтобы ты не разучился. Вероятно, это было ошибкой, ибо в конечном счете ты не принадлежишь в полной мере ни Востоку, ни Западу, а стоишь одной ногой там, другой здесь – точно наездник во время состязаний, который стоит, расставив ноги, сразу на двух несущихся галопом лошадях.

– Это так, – согласился Аш с коротким смешком. – Причем я давно упал между ними и меня разорвало пополам. Мне пора попробовать принадлежать только себе самому – если еще не поздно. Но если бы мне пришлось повторить все сначала…

– Ты сделал бы все то же самое, – сказал Зарин, – потому что каждый человек рождается со своей судьбой и не в силах от нее убежать. Дай-ка мне шест: судя по шуму воды, впереди пороги, а если ты не отдохнешь немного, твоя раненая рука к утру здорово разболится. В темноте на нас не нападут, и я разбужу тебя до восхода луны. Попробуй заснуть. Возможно, завтра нам понадобятся все силы и ясность ума. – Аш согласился с ним, и Зарин одобрительно хмыкнул: – Хорошо. Вот, возьми-ка. Это поможет тебе заснуть и облегчит боль в руке.

Он протянул несколько маленьких шариков опиума, и Аш послушно проглотил их.

– Фу! Ну и запах от сахиба. У нас есть что-нибудь, чтобы заткнуть дырку от пули?

Аш оторвал лоскут от своего тюрбана, и Зарин затолкал его в пулевое отверстие. Еды у них не было – все съестные припасы утонули, когда плот накренился и сбросил тела сикхов в реку, – но оба слишком устали и не чувствовали голода, а воды у них было в избытке. Передав шест Зарину, Аш вымыл руку, перевязал рану, а потом улегся рядом с гробом, но обнаружил, что не может заснуть. Руку мучительно дергало, и он лежал без сна, пытаясь продумать доводы, которые приведет в разговоре с полковником Дженкинсом, когда – и если – они доберутся до Мардана.

Надо будет изложить добытую информацию таким образом, чтобы командующий не только поверил ему, но еще и сумел убедить начальство и высокопоставленных чиновников, на которых сам Аш не надеялся произвести впечатление, что все это правда. Но нужные доводы ускользали от него, и наконец под действием опиума он погрузился в сон.

Течение вынесло плот из тени гор племенной территории маллагори и начало терять скорость по мере того, как река становилась все шире.

Почувствовав, что движение замедлилось, Аш проснулся и увидел, что уже светает и впереди простирается равнинная местность. Они прорвались. Впрочем, он осознал это не сразу, потому что не сразу вспомнил, где находится. Позже, когда над широкой рекой и еще более широкими равнинами разлился рассвет, в голове у него прояснилось и он сообразил, что настало утро. Аш страшно удивился, не в силах поверить, что прошло так много времени с тех пор, как Зарин взял у него шест и велел поспать. Казалось, это было всего минуту назад, однако минула ночь…

Очень скоро – через пятнадцать-двадцать минут, коли удача не отвернется от них, – они пересекут невидимую границу, отделяющую Афганистан от Северо-Западных пограничных провинций, а там спустя несколько часов течение донесет их до Мични и Миан-Хеля, а оттуда – к Абазаю и дальше на юг, мимо Чарсадды к Ноушере. Они снова окажутся на территории Британской Индии, и Зарин сможет позволить себе пристать к берегу и поспать час-другой; ночью он не спал ни минуты, как пить дать.

Порыв ветра навел рябь на зеркальную поверхность реки. Аш зябко поежился от резкого дуновения и со смутным удивлением обнаружил, что одежда на нем промокла до нитки и весь плот залит водой. Похоже, они прошли через бурные пороги, причем совсем недавно, – ночная роса явно не могла выпасть в таком количестве, а значит, он проспал по меньшей мере часть ночи, хотя мог бы поклясться, что не сомкнул глаз. Он услышал частое хлопанье крыльев и плеск воды, когда несколько вспугнутых рисовых трупиалов стремительно взлетели и понеслись вдоль реки, и понял, что плот больше не плывет посередине широкого потока, а направляется к левому берегу.

Через несколько минут под плотом захрустели песок и галька – он выехал на узкую отмель под откосом, поросшим травой и редкими колючими кустами, и резко остановился. Аш понял, что они, видимо, уже в Британской Индии: Зарин не рискнул бы пристать к берегу, если бы они все еще находились на племенной территории или даже на расстоянии ружейного выстрела от нее.

Аш попытался пошевелиться и обнаружил, что привязан веревкой к гробу. Этого он не помнил. Он сел, чувствуя головокружение и плохо соображая, и принялся возиться с мокрым узлом, еле шевеля онемевшими пальцами. Голос, который он с трудом узнал, хрипло проговорил: