Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 05. Мир одного дня: Бунтарь, Распад

• Название: Миры Филипа Фармера. Том 05. Мир одного дня: Бунтарь, Распад
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-146-4

Включенные в пятый том собрания сочинений Ф. X Фармера романы «Мир одного дня: бунтарь» и «Мир одного дня: распад» завершают одноименную трилогию, повествующую о борьбе прирожденного бунтаря Джеффа Кэрда против бесчеловечного режима тотальной слежки.

---

Он был не настолько взволнован, чтобы не удивиться, каким образом изгой, отрезанный от банков данных, мог получить доступ к этим сведениям.

— Два миллиарда, — повторил Локс. — Что еще тебя беспокоило?

— Если нас только два миллиарда, нет смысла поддерживать систему разделения дней! От нее нужно отказаться. Мы все сможем вернуться к древней системе ежедневного проживания. Конечно, переход должен быть постепенным. Придется построить всемеро больше домов. Все остальное тоже придется увеличить всемеро — запасы продовольствия, транспортные системы, энергоснабжение, все прочее. Это надолго! Возникнет чертова уйма проблем, но неразрешимых ведь нет. Человечество сможет вернуться к естественной системе, к жизни, к которой мы приспособлены. Я… — Дункан вновь нахмурился, помолчал секунду, потом продолжил: — Мне кажется, я слышал… от кого-то… что система разделения дней нарушает суточные ритмы человека. Люди привыкли спать ночью восемь часов без перерыва, а теперь их нередко поднимают после четырех часов сна, а там проводи оставшиеся четыре как хочешь. Это вызывает неврозы и психозы намного чаще, чем правительство готово признать. Число так называемых преступлений в состоянии аффекта постоянно растет. Но общество об этом не знает. Ему подсовывают сфабрикованные данные, а телевидение о большинстве таких случаев умалчивает.

— Нам гарантируют свободу печати, — заметил Локс, — которой у нас на самом деле нет. Но правительство угнетает незаметно, с «коварством змеи и мудростью голубя».

Одно остается неизменным. Большинство всегда консервативно. Так было с начала истории правления. Система разделения дней была с нами так долго, что большинство людей считают ее естественной, словно так и должно быть. Даже если правительство захотело бы вернуться к старому образу жизни — а оно, конечно, не хочет, — ему пришлось бы долго убеждать большинство, что это следует сделать.

К этому времени Дункан уже понял, что Локс говорит не для того, чтобы просто убить время.

— Ты ведь значительнее, чем кажешься с виду, не так ли? — сказал он.

— Ты имеешь в виду, что я не просто главарь банды нищих и жалких недоделков? Тогда кто же я, по-твоему?

— Думаю, ты член организации, пославшей тебя сюда вербовщиком. И участник «подземной железной дороги»[8]. Если кто-то вроде меня попадает к вам, ты отсылаешь его… Не знаю куда.

— Отлично, — сказал Локс. — Больше я тебе пока ничего говорить не стану. Ты будешь находиться в неведении до самой последней минуты, на случай…

— …если меня поймают, прежде чем ты сможешь выполнить свои планы?

— Именно так. — Локс встал и потянулся. — Да. До скорого. Болтать об этом ты, конечно, не станешь?

— Естественно.

— А я пока выясню, почему за тобой так охотятся, если смогу забраться в банк данных, не вызвав тревоги.

— Мне тоже очень хотелось бы выяснить это, — ответил Дункан.

Чтобы размять затекшее тело, он продолжил упражнения. Когда в туннеле показался пылающий глаз факела, Дункан отжимался, стоя на руках, и наблюдал, как перевернутый факел остановился.

— Бога ради, Дункан, — послышался писклявый голос Круассана, — что ты тут делаешь?

— Да уж не угря на носу держу[9], — ответил Дункан. Он подпрыгнул на руках, сгруппировался, приземлился на ноги и выпрямился.

— А ты тут что делаешь? — спросил он, вытирая пот с лица рукавом.

— Локс сказал, чтобы ты помог нам перетащить припасы из пещеры, — ответил пронзительный голос Донг.

Факел приблизился. Что-то темное метнулось к Дункану из огня, и свет померк вместе с сознанием.

Очнулся он ошеломленный; задыхаясь и давясь, пометался в темноте и, когда немного пришел в себя, понял, что находится в воде. Он отчаянно работал руками, не зная, куда плывет — вверх, вниз или горизонтально. Что-то твердое ударило его по ребрам слева. От боли он задохнулся, но успел вскрикнуть, прежде чем его вновь затянуло под воду. Так… он очнулся на поверхности — чего? Чем бы ни был этот поток, ледяная вода сковывала мышцы, не давая двигаться.

Но Дункан изо всех сил шевелил непослушными руками и ногами и наконец вынырнул, глотая воздух. Ненадолго — что-то ударило его по затылку, загоняя ко дну, заставляя задыхаться и глотать воду. Беспорядочно размахивая руками, он нащупал вверху что-то твердое. Камень. Только тут он осознал, что плывет по подземной реке и его несет через узкий туннель. Плечо царапнуло о скалу, что-то схватило Дункана, закружило, и — благословенная передышка — его голова вновь оказалась над водой.

Это продолжалось несколько секунд. Дункана вновь ударило о камень, на сей раз правым боком, и затянуло под воду. Он пытался всплыть в надежде, что течение вынесет его к воздушному карману, но наткнулся лишь на шершавый камень, прежде чем его засосало вниз. На сей фаз у него успели кончиться и воздух, и надежда. В голове забили колокола, перед глазами заструились потоки света; глотка начала расслабляться против его воли; через несколько секунд он умрет.

Внезапно свет и воздух вернулись к нему. Он выпал в солнечное сияние, выброшенный из отверстия в скале вместе с потоком, попытался сгруппироваться, чтобы не упасть животом на вспененную поверхность пруда, но не смог. Сила удара и боль вытолкнули остатки воздуха из, казалось, опустевших легких. Но Дункан все же вынырнул и поплыл направо, к обрывистому берегу. Течение несло его к порогам, но он сумел ухватиться за торчащий из размытого берега корень и вцепился в него. От холода и боли он был слаб, точно новорожденный. Но его поджидал не мир жизни, а мир смерти.

Держась за корень, он глянул на отверстие, из которого был выброшен. Оно находилось футах в двадцати над прудом, у основания семидесятипятифутового известнякового утеса. За утесом виднелись склоны более высоких холмов, но расстояния до них он определить не смог. Река петляла, сжатая глинистыми берегами, круто уходившими вверх. Многие деревья — наверное, продукты биолабораторий — росли под углом сорок пять градусов к земле.

Куда бы его ни занесло, он был далеко от того входа, который показывал ему падре.

Дункан обернулся. В нескольких ярдах от него река выгрызла в береговой глине заливчик. Сила течения там была меньше, а высота берега составляла около двух футов. Быть может…

Он отпустил корень и, как мог, быстро (то есть довольно медленно) поплыл к заливчику. Чтобы выбраться на берег, ему потребовалось немало времени. Несколько раз глина подавалась, и он соскальзывал обратно в воду. Наконец, совершенно выбившись из сил, он замер, наполовину выкарабкавшись из воды, скорчившись и тяжело дыша. Когда дыхание восстановилось, он прополз остаток пути, вытянул ноги на берег и вновь замер, думая о Донг и Круассане и о том, что они с ним сделали.

Злобная парочка не питала к нему особой приязни. Но это недостаточная причина для убийства. Убийства? Круассан оглушил его, но мог и расколоть ему череп дубиной, если бы захотел. А вместо этого они перетащили свою жертву в пещеру и столкнули в подземную реку. Они знали, что река невдалеке выходит на поверхность, и рассчитывали, что Дункан утонет, что вода довершит их грязное дело. Труп в воде заметят спутники или патрули органиков. Охота прекратится, и отряд вновь окажется до поры до времени в безопасности.

Нет. Этот сценарий не совсем точен. Локсу показалось бы странным бегство Дункана. Он начал бы подозревать Донг и Круассана, узнав, что они вошли в туннель. И засомневался бы, что Дункан, зная, что скоро вновь вернется к цивилизованной жизни, сбежал, отбросив единственную надежду избавиться от жалкого прозябания в подземельях. Локс допросил бы этих двоих под туманом правды.

Зная о такой возможности, они не вернутся в отряд. Они затаятся в пещерах до той поры, когда тело Дункана найдут. А потом спрячутся в лесу.

Или выйдут на поверхность сразу, сдадутся в плен ганкам и, рассказав свою историю, потребуют амнистии? Их могут и простить, даже если отправят на реабилитацию. В конце концов, они избавились от Дункана и предали отряд. Конечно, органики будут презирать их как предателей, но Донг и Круассан привыкли к презрению, даже, наверное, не могли без него жить. Быть может, они набросились на него, потому что давно не делали ничего презренного и нуждались в духовной подпитке?

Дункан тихо рассмеялся при этой мысли и подумал, а не начинается ли у него бред. Правда, бред обычно сопутствует лихорадке, а он очень замерз. Ему захотелось выползти на солнечную полянку и погреться, но его остановила мысль о спутниках наблюдения.

Дрожа, он повернулся на бок и обхватил себя руками. Мокрая одежда холодила его, ее следовало бы снять, но он слишком устал. Тепло его тела высушит одежду. К тому времени когда солнце опустится на несколько градусов — сейчас оно стояло на полпути от зенита к западному горизонту, — он согреется и немного восстановит силы.