Мари Руткоски - Преступление победителя

• Название: Преступление победителя
• Автор: Мари Руткоски
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016

---

Кестрел покинула свои покои. Она шла быстро, опустив голову.

Леди Кестрел никто не видел. Аристократы в коридорах на нее не глядели. Слуги обращали на нее больше внимания, но видели кого-то знакомого, кого узнать, тем не менее, не могли. Это было вполне обычно во дворце, где работали сотни слуг и рабов.

Она была всего лишь служанкой. Даже если ее походка могла показаться несколько горделивой, на это не обратили внимания. Пусть иногда она терялась в крыле для слуг, это приняли за неопытность новенькой.

Служанка завязала шарф потуже и вышла из дворца через один из кухонных двориков. Она проходила мимо стражников, которые не обращали на нее внимания. Хотя женщинам, не принадлежавшим к армии, в одиночку ходить не полагалось, едва ли кого-то волновало, что служанка нарушила правила. Она не стоила того, чтобы ее заметили.

Кестрел вышла в замерзший город.

* * *

— Наконец-то, — сказал Тенсен. — Свободный вечер. — Он обратил на Арина, лежавшего на диване у камина гостиной, оценивающий взгляд. — Ты выглядишь лучше. Почти готов выйти в общество.

— Сомневаюсь.

— И все же, у тебя больше нет лихорадки, верно? И отек на лице спал. Ты больше не выглядишь таким опухшим. Еще одна ночь отдыха, Арин, и потом снова в бой. Ты не сможешь постоянно избегать двора. Кроме того, его реакция о многом скажет.

— Да, придушенные вздохи и открытое презрение окажутся весьма информативными.

— Ты вызовешь волнения. Они пойдут нам на пользу. Они поднимут всевозможные слухи, догадки... и даже немного правды.

— Я удивлен, что нужен тебе для этого. Я полагал, что у тебя есть идеальный источник информации. Где твоя Моль, Тенсен?

Министр ничего не ответил.

Арин встал и подошел к камину. Он ощущал слабость из-за лихорадки, и его движения были слишком резкими. Сердце пламени было таким же алым, как и рубин на рукояти кинжала, который Арин носил в сапоге.

— По-прежнему ни слова о том, кто устроил засаду?

Тенсен пожал плечами.

— Император недоволен. Я могу себе представить почему. Ты жив, а тот, кто на тебя напал, мертв.

— У нас нет доказательств, что за этим стоял император.

— Эмблема дворцовой стражи на мертвеце — недостаточное для тебя доказательство?

— Если за этим стоял император, почему он ничего не делает? Ничего не говорит?

— Я полагаю, — ответил Тенсен, — что он не хочет признавать неудачу. — Он прищурил свои зеленые глаза. — Что заставляет тебя думать, что за всем этим стоит не император? У тебя есть другие враги, о которых я не знаю?

— Нет. Это был он.

— Значит, ты просто в настроении поспорить.

— Порой со мной такое случается.

Тенсен встал с кресла.

— Пойду-ка я посещу художественную галерею.

— Ты часто туда ходишь.

— Пятнадцать лет назад, на геранском театральном фестивале, я как-то сыграл ценителя искусств. Привычка — вторая натура.

— Значит, тебе нравится смотреть на прекрасные диковинки императора.

Положив ладонь на дверную ручку, Тенсен помедлил и обернулся к Арину:

— Ты можешь мне не верить, но таким, каким ты выглядишь сейчас, некоторые начнут уважать тебя больше. Император еще пожалеет о том, что оставил на тебе эту отметину. Завтра будь готов, Арин. Пришло время тебе покинуть эти покои. Ты поправился, и у тебя больше нет причин избегать двора.

Еще долгое время после ухода Тенсена Арин раздумывал над словами министра. Ему на ум пришли лихорадочные сны, которые он почти не помнил, хотя во время болезни они наполняли его безымянной необходимостью. Тревогой.

В сапоге Арина были ножны, а в ножнах — кинжал Кестрел с засохшей в желобке кровью.

В городе была таверна, а в таверне — счетовод, хранившая у себя книгу учета ставок.

Арин надел зимнюю куртку, убедился, что при нем все, что нужно, и отправился в город.

Глава 17

Бодрящий холод щипал Кестрел за щеки и гонялся за ней по спускающимся вниз улицам. Девушке хотелось смеяться. Дворец на высоком холме остался позади, а Кестрел пробиралась через богатый квартал города, с его надменными домами и ослепительными масляными лампами. На мощеных улицах лежали мраморные полотна льда. Экипажи двигались медленно, но Кестрел не задерживалась. Она спешила как можно быстрее покинуть этот район.

Ей нужны были узкие грязные улицы Теснин и рыбный запах верфи. Туда Кестрел и направилась.

«Я хотел почувствовать себя свободным», — сказал ей однажды Арин в Геране. Кестрел вдыхала холодный живой мороз и чувствовала себя свободной и живой.

Она гадала, что будет, если она больше никогда не вернется во дворец.

Обхватив себя руками, она вошла в более мрачный городской квартал. Фонари здесь попадались редко, а вскоре и вовсе пропали. Кестрел выбирала те дороги, которые шли под уклон, потому что они вели к морю. Улицы стали переплетаться в густую сеть — начались Теснины.

Она отступила в сторону, когда в укрытие теней скользнул кот. Холод здесь шумел. Его звон отражался от битком набитых зданий. Он треснул от грохота распахнувшейся двери таверны. Кестрел увидела вывеску, на которой была изображена сломанная рука, и затем наблюдала, как мужчина, судя по виду, валорианец, спотыкаясь, вышел наружу и его вырвало прямо на улицу. Он поднял голову, вытер рот и осоловело уставился на Кестрел, на самом деле ее не замечая.

Затем он прищурился. Взгляд его замутненных глаз медленно сфокусировался.

— Я тебя знаю? — спросил он.

Кестрел поспешила прочь.

* * *

— Ты плохо выглядишь, — сказала женщина-счетовод. Она сидела, засунув руки в карманы брюк и положив ноги на стол, и изучала Арина поверх стальных носков ботинок.

Для такого времени суток в «Сломанной руке» было слишком людно. Однако к берегу причалил корабль, и моряки уже напились. В углу несколько валорианских солдат спорили над игрой в «Клык и Жало».

Тем не менее, счетовод была спокойна: она с невозмутимым видом отклонила стул на задние ножки и выжидающе курила, наблюдая за открывшейся картиной. Люди сами к ней подходили.

— Хочешь сделать ставку? — спросила она Арина. Счетовод была приблизительно его возраста или же немного старше и не могла похвастать чистотой валорианской крови. Цвет ее распущенных волос, довольно редкий, валорианцы называли воинственно рыжим, но плоское лицо с черными глазами и светло-коричневая кожа говорили о наследии севера.

Арин улыбнулся, отчего швы на его лице болезненно растянулись.

— Чего я хочу, — сказал он, — так это одно слово.

— Всего лишь? Ты показался мне одним из тех, кто хочет больше, чем им положено. Отметина на твоем лице еще свежая.

— Я хочу увидеть ставки.

Счетовод выдохнула облачко дыма.

— Я была права. Ты сумасшедший. Я никому не показываю ставки... разве что, когда меня очень хорошо попросят.

— Я могу хорошо попросить.

Женщина кивнула на пустой стул возле себя.

Арин сел.

— Я могу поделиться информацией.

Счетовод пожала плечами.

— У меня нет причин доверять ей.

— Я мог бы работать на тебя.

— То, что мне нужно, не в твоих силах. В моем деле есть место только мне. Разумеется, у меня есть вышибалы, которые напоминают людям, что пора платить. Ты бы подошел. Но — без обид — это не стоит того, о чем ты просишь.

Арин помедлил, а затем сунул руку в карман. Он раскрыл ладонь. В ней лежала изумрудная серьга, камень которой был размером с птичье яйцо. Серьга принадлежала его матери.

— Это подойдет? — спросил Арин.

* * *

К тому времени как Кестрел вышла к верфи, ее радость по поводу холода испарилась. На девушке было столько слоев одежды, сколько ей удалось скрыть под рабочим платьем, однако, приближаясь к дому капитана порта, она дрожала. Под ее ногами хрустели камешки и раковины устриц.

Вход в дом был расположен со стороны моря и выходил на освещенную факелами набережную. Кестрел держалась теней позади здания. Она слышала, как шутят моряки, которые входили, чтобы отметиться в журнале капитана порта. Тот записывал всех, кто входил в гавань или покидал ее: моряков, которые спускались на берег в увольнительную, и корабли, бросавшие якорь. Также он помечал, откуда корабли приплыли и какие товары привезли.

В его журнале должно быть то, что Кестрел хотела узнать о судне главы Сената. Тот не привез из своего путешествия на южные острова никаких даров своей дочери. Возможно, он был скуп или злился на Марис... или же его корабль не привез вообще ничего, что было бы действительно странно, так как главной причиной плавания на южные острова были местные товары.

Что, если глава Сената не посещал острова? Он мог направиться в другое место, где солнце зимой тоже было жарким, достаточно жарким, чтобы затемнить его кожу. Что, если он побывал на самой южной оконечности Геранского полуострова, где рос печной орех? Кестрел вспомнила, как Арин тревожился за урожай и за то, какую его часть заберет император. Возможно, глава Сената втайне оценил, чего урожай будет стоить.