Мари Руткоски - Преступление победителя

• Название: Преступление победителя
• Автор: Мари Руткоски
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016

---

Ресницы Арина слиплись от крови.

— Открой, — повторил Тенсен, но Арин так и не разжал веки. Тогда министр принес из ванной комнаты кувшин воды и полил ею Арину на лицо.

Арин зашипел и закашлялся. Промокший, он вжался в спинку стула и дрожал, как животное, когда Тенсен поднес пальцы к уголку его глаза и поднял веко.

Арин успел увидеть вспышку света, а затем все снова залила кровь.

— Глаз не пострадал, — сказал Тенсен. — Порез идет от середины лба и рассекает бровь и щеку. У тебя даже немного поцарапано веко. Но большую часть удара приняла на себя лобная кость.

Арина окатило волной облегчения.

Тенсен достал чистый носовой платок и стал промакивать им левую часть лица Арина.

— Придется наложить швы. И... — он внимательно вгляделся в правую руку Арина, которую тот держал сжатой у бедра, — нужен пинцет.

Осколки лампы. Они глубоко впились в его ладонь, когда он поднимал железную решетку, чтобы выйти из ловушки.

Тенсен сказал:

— Тебе, должно быть, улыбнулся бог удачи.

— Не говори так.

— Воздай богам должное, Арин, иначе они могут отвернуться от тебя во время следующего нападения.

— Не думаю, что он хотел убить меня. По крайней мере, не быстро.

«Давай-ка сделаем из тебя красавчика», — сказал мужчина. Арин представил свое лицо в качестве листа бумаги, на котором валорианец собирался вырезать некое послание. Арин рассказал Тенсену об этом и о том, что на нападавшем была форма дворцовой стражи. Однако о кинжале и гербе на нем Арин умолчал.

Он спрятал кинжал в сапог, однако клинок плохо сидел в ножнах его собственного ножа и болтался при ходьбе, а головка торчала. Арин опустил штанины, чтобы скрыть его.

Тенсен принялся обрабатывать его раны. Предплечья Арина клинок противника коснулся лишь вскользь, а удар был приглушен шерстяным камзолом. Тенсен промыл рану, плотно ее забинтовал, да так и оставил. Затем он стал намыливать ладони, пока на них не образовалось дрожащее белое облако пены с тихонько лопающимися пузырьками. Это облако было красивым. Оно пахло летними цветами, напоминало воздушное стихотворение и выглядело совершенно безобидно. Но Арин знал, что Тенсен собирается с ним сделать.

— Сейчас, — произнес Тенсен, — будет очень неприятно.

Он приложил руку с пеной к порезу на лице Арина.

Мыло с кровожадностью вгрызлось в рану. Арина будто лизнул огненный язык. Он не мог вздохнуть. Если вздохнет, то закричит.

Тенсен смыл пену. Затем снова намылил рану. Снова смыл. К тому времени как он закончил, Арин обмяк на стуле. Он с отчаянной радостью встретил свежий лоскут, который Тенсен приложил к ране. Жжение постепенно успокаивалось. Не открывая глаз, Арин снова скользнул в объятия знакомой растекающейся боли, будто это была теплая ванна. Насколько более приятной теперь показалась ему эта боль. Она успокаивала, будто друг. Арин почти полюбил ее.

Но Тенсен отошел в другую часть покоев, и Арин знал, что будет теперь. Он открыл здоровый глаз и увидел, как Тенсен обеззараживает над пламенем масляной лампы иглу.

— Нет, — прохрипел Арин. — Позови Делию.

— Ты не одежда.

— Позови ее, — повторил Арин, хотя и видел раньше, как Тенсен зашивал раны на полях сражений. Поэтому он и соглашался брать пожилого мужчину на каждое военное предприятие в Геране — из-за этого и еще из-за пыла в зеленых глазах Тенсена, из-за искренности в его голосе, когда он клялся сделать ради своей страны все. Тенсен обладал свойственным актеру талантом становиться кем угодно. Если нужен был доктор, то он врачевал. Он шутил, что это удавалось ему, потому что однажды он сыграл в театре роль лекаря. Арина не заботило, где Тенсен приобрел эти навыки. Он ценил их. Но не собирался позволять Тенсену накладывать швы на свое лицо.

— Не думаю, что это мудро, чтобы Делия знала, — проговорил Тенсен.

— По-твоему, мне удастся сохранить это в тайне?

Тенсен слегка улыбнулся, признавая правоту Арина: тот больше никогда не будет выглядеть так, как раньше.

Министр ушел.

Когда он вернулся вместе с Делией, лоскут на лице Арина полностью пропитался кровью, а самого Арина клонило в сон. Делия бросила на него мрачный усталый взгляд, будто Арин был ребенком, который поранился, потому что нарушил ее наказ. С таким выражением на лице она немного напомнила Арину мать. Именно это Арин представлял, когда она вдела в иголку нитку и коснулась его лица своими прохладными ладонями. Прищурив второй глаз, на котором выступили слезы, он увидел в Делии свою маму. Игла вонзилась в кожу. Вышла. За ней протянулась шершавая нитка. Тугая боль. Тенсен промокнул кровь, чтобы Делии было лучше видно, и все повторилось. Щеку Арина прошило молнией.

Возможно, так было из-за того, что эта половина его лица теперь казалась ему чужой. Возможно, он просто слишком сильно пытался забыть о том, что делает Делия, и поверить, что все может быть хуже. Арин вспомнил, как его избили за день до того, как Кестрел купила его. Вместе с остальными рабами он разравнивал гравий — они прокладывали новую валорианскую дорогу. Он не поднимал головы и вел себя хорошо... пока не раздался шаркающий звук.

Арин поднял взгляд. Два валорианца тащили к остальным рабам жителя востока. Среди геранцев раздалось бормотание. Арин слышал, что этот раб с востока несколько дней назад сумел бежать. Его только что поймали.

Валорианские законы были строги по отношению к беглецам.

Арин бросился вперед. Он начал кричать на валорианцев. Проклинать их.

Его наниматели тогда не понимали его языка, а иначе его наказали бы сильнее. Надсмотрщик ударил Арина кулаком в лицо. Валорианцы приказали геранцам держать Арина неподвижно. Те повиновались. Они бросили Арина на гравий. Надсмотрщик снова ударил, но даже со своего места на земле Арин видел, как остальные валорианцы готовят восточного беглеца. Его голову оттянули за волосы назад.

Когда один из валорианцев обнажил кинжал, беглец встретился взглядом с Арином.

— Не беспокойся, — крикнул он Арину на геранском, который мало отличался от восточного языка Дакры. — Император получит по заслугам.

А затем валорианцы отрезали ему уши и нос.

— Все, — сказала Делия, перерезая нить. — Тринадцать стежков, два отдельных шва: на лбу и на щеке. Глаз я не трогала.

Теперь кровь только сочилась. Арин открыл левый глаз, который по-прежнему болел. Теперь, когда его взгляду больше ничего не мешало, Делия больше не казалась ему похожей на погибшую мать. Портниха смыла с рук кровь водой из миски.

— Хорошая работа, — сказал Тенсен.

— Больше меня о подобном не просите, — отозвалась Делия и ушла.

Тенсен пододвинул к стулу Арина свой, сел и начал извлекать из правой ладони Арина осколки стекла. После всего остального эта боль приносила странное удовлетворение.

— Чуть раньше сегодня Делия рассказала мне кое-что интересное, — сказал Арин. Пинцет Тенсена ухватился за большой осколок и вытащил его.

— И что же?

Тенсен бросил стекло на стоявший рядом стол.

Арин пересказал ему их разговор. Старик слушал. На столе образовалась небольшая кучка окровавленных осколков.

— Об этом стоит разузнать поподробнее, — произнес Арин.

— По-моему, платье, которое выбирает леди Кестрел, не является главнейшим приоритетом Герана.

Арин сжал кулаки и поморщился, почувствовав, как осколки стекла глубже вошли в плоть. Тенсен, подняв пинцет, бросил Арину прохладный взгляд, будто говоря, что Арин получил по заслугам.

— Ты неправ, — проговорил Арин. — Тот факт, что глава Сената, должно быть, знает о платье, важен. Сделав удачную ставку, на выигрыш он сможет купить небольшой остров, и это будут деньги не из имперской казны. Тринн подслушал какой-то разговор главы Сената с императором. Что, если глава Сената оказал императору услугу, а тот расплатился подсказкой для выигрышной ставки? Мы должны узнать, что это была за услуга.

Тенсен вытащил на поверхность ладони Арина крошечный осколок и всмотрелся в него.

— Кроме того, есть испорченное платье, — продолжил Арин. — Кестрел связалась с чем-то опасным.

— Рвота на рукаве и грязь на коленях? Давай не будем искать драму там, где ее нет. Леди выпила слишком много вина и споткнулась во время пьяной прогулки по Зимнему саду. Тебя это не касается.

— Она что-то замышляет, — настаивал Арин. — Я чувствую.

Тенсен отложил пинцет.

— Ты видишь то, что хочешь видеть.

— Нет, неправда. Это странно. Я не хочу, чтобы она оказалась в беде.

— Может быть, на самом деле ты как раз и хочешь, чтобы она была в беде? Чтобы новая жизнь приносила ей несчастье? Что бы ты тогда сделал, Арин? Спас бы ее от этого?

Арин ничего не ответил.

— Мне кажется, она вполне довольна своей жизнью, — заметил Тенсен.

— На платье порвались швы. Юбки были вымазаны. В Зимнем саду грязи нет. Дорожки вымощены плитами. Откуда тогда пятна?

Тенсен посмотрел на Арина в упор.