Джо Аберкромби - Прежде, чем их повесят

• Название: Прежде, чем их повесят
• Автор: Джо Аберкромби
• Жанр: Фэнтези

У наставника Глокты проблема. Как защитить город, окруженный врагами и изобилующий предателями, если союзникам нельзя доверять, а предшественник исчез без следа? Этого хватит, чтобы пыточных дел мастеру захотелось сбежать — если бы он только мог передвигаться без трости.

Северяне хлынули через границу Инглии и несут огонь и смерть по замороженной стране. Кронпринц Ладислав намерен отбросить их и завоевать вечную славу. Есть только одна проблема: он командует самой плохо вооруженной, плохо обученной и плохо управляемой армией в мире.

И Байяз, Первый из Магов, ведёт группу отважных путешественников в опасную миссию по руинам прошлого. Самая ненавистная женщина Юга, самый страшный человек Севера и самый себялюбивый парень Союза составляют странный альянс, но смертоносный. Возможно, у них даже появился бы шанс спасти человечество от едоков. Если бы они только не ненавидели друг друга так сильно.

Будут раскрыты древние секреты. Кровавые битвы выиграны и проиграны. Злейшие враги будут прощены — но не прежде, чем их повесят.

---

— Я провёл некоторое время на Юге. — Лучшие дни жизни и худшие. — Во время войны я был в Гуркхуле. Видел Ульриох. — В руинах, после того, как мы его сожгли. — Два года провёл в Шаффе. — Если считать императорские тюрьмы. Два года в кипящей жаре и сокрушающей темноте. Два года в аду. — Но в Дагоске не бывал.

— Хм, — без особого выражения фыркнул Харкер. — Ваши покои располагаются в Цитадели. — Он кивнул в сторону огромной скалы, которая высилась над городом. Ну разумеется, где же ещё. В самой верхней части самого высокого здания, не сомневаюсь. — Я покажу дорогу. Лорд-губернатор Вюрмс и его совет будут рады встретиться с новым наставником. — Он отвернулся, слегка помрачнев. Думаешь, что это место должно быть твоим, а? С радостью тебя разочарую.

Харкер быстрым шагом направился в город. Практик Иней тащился рядом с ним, сгорбив тяжёлые плечи и прячась в каждую тень, словно солнце бросало в него маленькие дротики. Витари ходила зигзагами по пыльной улице, как будто это была танцевальная площадка, заглядывала в окна и в узкие боковые улочки. Глокта упрямо шаркал позади, и его левая нога уже начинала гореть от напряжения.

"Калека прошаркал всего три шага по городу и упал лицом вниз, так что остальную дорогу его пришлось нести в носилках. Он завывал, как недорезанный поросёнок, и умолял дать ему воды, пока остальные горожане, устрашать которых он был послан, смотрели, онемев…"

Он поджал губы и вонзил оставшиеся зубы в пустые дёсны, заставив себя не отставать от остальных. Ручка трости впивалась ему в ладонь, а позвоночник мучительно щёлкал при каждом шаге.

— Это Нижний Город, — проворчал Харкер через плечо, — здесь размещается коренное население.

Огромные, бурлящие, пыльные, вонючие трущобы. Здания здесь были жалкими и ветхими: шаткие одноэтажные лачуги, покосившиеся кучи не до конца обожжённых глинобитных кирпичей. Все люди были темнокожими, бедно одетыми и с голодными глазами. Костлявая женщина пристально посмотрела на них из дверного прохода. Одноногий старик проковылял на кривых костылях. Оборванные дети носились по узкой улочке между кучами отбросов. В воздухе стояла тяжелая вонь гнили и непрочищенной канализации. Или тут вообще нет канализации. Повсюду жужжали мухи. Жирные, злые мухи. Единственные существа, которые здесь процветают.

— Если бы я только знал, какое это очаровательное место, — заметил Глокта, — то приехал бы раньше. Похоже, жителям Дагоски неплохо жилось после присоединения к Союзу?

Харкер не заметил иронии.

— Действительно, неплохо. За то короткое время, пока гурки контролировали город, они забрали в рабство многих выдающихся горожан. А теперь, под властью Союза, туземцы поистине вольны трудиться и жить как им угодно.

— Поистине свободны, да? — Значит, так и выглядит свобода. Глокта посмотрел на группу угрюмых местных жителей, столпившихся у лавки со скудным выбором полусгнивших фруктов и потрохов, вокруг которых летали мухи.

— Ну, в основном. — Харкер нахмурился. — Когда мы только прибыли, Инквизиции пришлось устранить нескольких смутьянов. А ещё три года назад эти неблагодарные скоты подняли восстание. — И это после того, как мы позволили им свободно жить в своём городе на правах животных? Потрясающе. — Разумеется, мы одержали над ними верх, но они нанесли немалый ущерб. После этого туземцам было запрещено хранить оружие или входить в Верхний Город, где живёт большинство белых. С тех пор всё тихо. Это показывает, что с дикарями твёрдая рука — самое эффективное средство.

— Для дикарей, они построили весьма впечатляющие оборонительные сооружения.

Перед ними город прорезала высокая стена, отбрасывавшая длинную тень на грязные здания трущоб. Перед ней недавно вырыли широкую канаву и обнесли заострёнными кольями. Через канаву к высоким воротам вёл узкий мост, установленный между высокими башнями. Тяжёлые двери были открыты, но перед ними стояла дюжина мужчин: потные солдаты Союза в стальных шлемах и подбитых кожаных куртках; жёсткое солнце блестело на их мечах и копьях.

— Ворота хорошо охраняются, — задумчиво проговорила Витари. — С учётом того, что они внутри города.

Харкер нахмурился.

— После восстания местным разрешается входить в Верхний Город только по допускам.

— И у кого есть допуск? — спросил Глокта.

— У некоторых искусных ремесленников, которые до сих пор работают на гильдию торговцев пряностями. Но в основном у слуг, работающих в Верхнем Городе и в Цитадели. У большинства живущих здесь граждан Союза есть слуги из туземцев, а у некоторых и по нескольку.

— Но местные жители тоже ведь являются гражданами Союза?

Харкер скривил губу.

— Как скажете, наставник, но им нельзя доверять, и это факт. Они думают не как мы.

— Неужели? — Если они вообще думают, то, по сравнению с таким дикарём, как ты, это уже прогресс.

— Все эти смуглые — отбросы. Гурки, дагосканцы, всё едино. Убийцы и воры, по большей части. Лучше всего прижать их хорошенько и не отпускать. — Харкер сердито посмотрел на раскалённые трущобы. — Если что-то пахнет говном, и на цвет как говно, то, скорее всего, это говно. — Он повернулся и пошёл по мосту.

— Какой очаровательный, просвещённый человек, — пробормотала Витари. Ты читаешь мои мысли.

За воротами начинался другой мир. Под палящим солнцем сияли величественные купола, изящные башенки, мозаики цветного стекла и колонны белого мрамора. Улицы были широкими и чистыми, а особняки — в хорошем состоянии. На чистых площадях росло даже несколько чахлых пальм. Люди здесь были лоснящиеся, хорошо одетые и белокожие. Если не считать сильного загара. Среди них виднелось несколько тёмных лиц — эти держались в стороне и опускали глаза вниз. Это те везунчики, которым дозволено прислуживать? Как они, должно быть, рады, что мы в Союзе не терпим рабства.

За уличными звуками Глокта слышал сильный гул, словно звуки битвы вдалеке. Чем дальше он волочил свою ноющую ногу по Верхнему Городу, тем гул становился громче, и высшей яростной точки достиг, когда они вышли на широкую площадь, забитую от края до края ошеломительной толпой. Здесь были люди из Срединных земель, Гуркхула и Стирии, узкоглазые жители Сулджука, светловолосые граждане Старой Империи, и даже забравшиеся так далеко от дома бородатые северяне.

— Торговцы, — проворчал Харкер. Судя по виду, все торговцы мира. Они толпились вокруг заваленных товарами прилавков, вокруг огромных весов для взвешивания ткани, вокруг грифельных досок с названиями и ценами, написанными мелом. Люди орали, брали взаймы и торговались на всевозможных языках, вскидывали руки в странных жестах, толкались, тянули и указывали друг на друга. Они нюхали коробки со специями и палочки благовоний, щупали рулоны ткани и доски редкого дерева, мяли фрукты, кусали монеты, разглядывали через увеличительные стёкла блестящие камни. Тут и там через толпу пробирались местные носильщики, согнувшись пополам под тяжёлым грузом.

— Торговцы пряностями со всего получают свою долю, — пробормотал Харкер, нетерпеливо проталкиваясь через гомонящую толчею.

— Куш, должно быть, немалый, — сказала Витари себе под нос. Очень даже немалый, могу себе представить. Достаточный, чтобы бросить вызов гуркам. Достаточный, чтобы весь город держать в плену. Людей убивали за гораздо, гораздо меньшее.

Пробираясь по площади, Глокта корчил гримасы и огрызался — на каждом шагу его толкали, пихали и больно задевали. И лишь выбравшись, наконец, из толпы с другой стороны, он понял, что стоят они в тени огромного прекрасного здания: высоко над толпой вздымались арка за аркой, купол за куполом. В небо на каждом углу поднимались изящные, тонкие, хрупкие шпили.

— Великолепно, — пробормотал Глокта, выпрямляя спину и, прищурившись, глянул вверх. В полуденном свете на чистый белый камень было почти больно смотреть. — Видя такое, кто-то мог бы почти поверить в Бога. — Вот только этот кто-то не настолько глуп.

— Хм, — усмехнулся Харкер. — Раньше местные тысячами молились здесь, отравляя воздух своими проклятыми песнопениями и суевериями. Разумеется, пока не было подавлено восстание.

— А сейчас?

— Наставник Давуст запретил им. Как и всё прочее в Верхнем Городе. Теперь храм используют торговцы пряностями в качестве дополнительных площадей рынка — покупают, продают и так далее.

— Хм. — Какое достойное применение. Храм денег. Наша собственная маленькая религия.

— Кроме того, кажется, часть помещений использует какой-то банк.

— Банк? Какой банк?

— Такими делами заведуют торговцы пряностями, — нетерпеливо ответил Харкер. — Валинт и что-то там…