Клара Пинта-Коррейа - Возвращение ненормальной птицы.Печальная и странная история додо

• Название: Возвращение ненормальной птицы.Печальная и странная история додо
• Автор: Клара Пинта-Коррейа
• Издательство: Copernicus Books
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 0-387-98876-9 SPIN 10730283

Эта книга не выходила на русском языке, хотя была написана достаточно давно - в 2003 году. Она посвящена интересной теме, которая, к сожалению, редко затрагивается в отечественной научно-популярной литературе: судьбе странных и неуклюжих птиц, которые открывают "чёрный список" видов животных, вымерших по вине человека с 1600 года - дронтов. Но стиль изложения автора значительно отличается от привычного. Вместо краткого описания биологии этих птиц автор рисует нам портрет дронтов "на фоне пейзажа", рассказывая об исторических и культурных событиях, которые прямо или косвенно затрагивали судьбу этих птиц, чаще всего оказывая, увы, резко негативное воздействие на самих птиц и на среду их обитания. Читатели книги узнают о том, почему португальцы оказались в Индийском океане и как открыли Маскаренские острова, как дронт попал в зверинец императора-алхимика Рудольфа II, как художник Руландт Саверей запечатлел эту невероятную птицу на холсте, как дронт вымер во второй раз в сознании людей, скольких усилий стоило доказать, что эта птица действительно жила на Земле, и почему на родном Маврикии её начисто забыли.

С момента выхода книги в свет прошло уже достаточно много времени, и в отношении дронтов были сделаны новые открытия, которые по понятным причинам не попали в книгу. Но материалы, которые собраны в книге, уже стали частью истории науки. Эту книгу с одинаковым интересом прочтут любители биологии, истории и изобразительного искусств.

---

Титульный лист «Путешествия» Франсуа Лега, книги, которая рассказывает о хронике провалившейся попытки колонизировать Родригес, и о случившемся в это время открытии образа жизни и повадок пустынника, длинношеего кузена додо, который там жил. (Francois Leguat, Voyage et avantures, 1708. Любезно предоставлено Отделом общих исследований, Нью-Йоркская публичная библиотека, фонды Астор, Ленокс и Тилден.)

Под эгидой голландских Генеральных штатов и управляющих Голландской Ост-Индской компании Анри Дюкен организовал экспедицию с целью основания колонии французских беженцев-протестантов на Реюньоне, в то время известном под французским названием Бурбон. Дюкен выбрал остров, основываясь на предположении, что французы ушли, оставив остров свободным для захвата. Он переокрестил остров, дав ему более многообещающее название «Эдем» в подробном проспекте, который сам же написал и издал, и который затмевал собой все предыдущие красочные описания. (Не существует никаких свидетельств в пользу того, что Дюкен когда-либо посещал этот остров лично.) Проспект был предназначен для того, чтобы привлечь колонистов, которые, подобно Лега, не смогли избежать бедности или преступного прошлого, но упорно трудились и даже были обеспеченными людьми, и у которых теперь не было семей или других связей, удерживавших их в Европе. Это было незадолго до того, как Дюкен зафрахтовал и начал готовить два судна для перевозки большой партии гугенотов, записавшихся в бесплатное путешествие к Эдему.Некоторые учёные считают, что Дюкен хотел основать эту колонию, чтобы войти в историю как человек, который задумал, увидел возможность и под своим патронажем реализовал утопическую мечту о доброй цивилизации без недостатков, начавшейся с чистого листа на необитаемом острове. Если у него и были более прозаические мысли о получении прибыли, например, путём отчисления процентов с продаж товаров, отправляемых из Утопии в будущем, то он хранил эти мысли при себе.Лега произвёл на организаторов такое хорошее впечатление, что его назначили старшим на одном из двух кораблей. Находящемуся на этом посту Лега было предписано беречь своих товарищей по плаванию надлежащим образом, организованно и с непоколебимой верой в сердце.Легко представить себе, как взволновала гугенотов возможность построить свой собственный колониальный рай, даже если он был на далёком клочке земли в неизведанном океане. Они смогли бы, наконец, избежать религиозного преследования и жить в мире своих собственных правил, добившись того, что до сих пор ускользало от них. Препятствия, возникавшие в ходе долгого и опасного морского путешествия, перевешивались изумительными описаниями Реюньона, которые достигли Европы, и которые вставил в свой проспект Дюкен. Лега, похоже, полностью принял на веру эти замечательные описания, поскольку включил их в свой собственный рассказ.В соответствии со всеми существующими описаниями, остров Дюкена был изумительным местом, земным раем со здоровым воздухом, судя по количеству больных людей, которые пристали к нему и быстро вернули своё здоровье. «Небо ясное; дыхание Земли, а также ароматичных растений и цветов ... наполняет Воздух благоуханием, и они дышат благовонным Духом, в равной степени приятным и целительным». Главной темой было изобилие, особенно ручьёв и рек с прозрачной и целебной водой, полной рыбы. Берега изобиловали ракушками, кораллами, амброй и черепахами с деликатесным мясом и превосходным жиром. Другой темой, связанной с островом, было отсутствие преступных намерений. «Нет никаких ядовитых тварей ... ни в воде, ни на суше; хотя почти все прочие жаркие страны полны змей и такого же рода животных, чьи жало или укус опасны, если не смертельны. То же самое относится здесь к растениям и плодам». Рай без змей и опасных плодов – что же может быть лучше для христиана? В лесах росли кедр, чёрное дерево и пальмы, а превосходная почва обещала щедрый урожай цитрусовых и плодовых деревьев и сотни съедобных растений.2В самом маловероятном случае, согласно Дюкену, если бы попытки наладить сельское хозяйство потерпели неудачу, поселенцы могли жить, просто объедаясь туземными птицами. В своём списке птиц, которых он ожидал увидеть, Лега впервые упоминает тот вид, который, вероятно, был белым додо с Реюньона. Первое упоминание Лега об этих птицах, основанное исключительно на слухах, в исходной французской версии его очерка от 1708 года звучит как “geants”, или «гиганты». В появившихся позже английских переводах эти «гиганты» стали павлинами, птицей, которая, конечно же, никогда не была коренным обитателем Маскаренских островов – но, насколько это знали европейские читатели, павлины были важной отличительной чертой Страны Радостей.

«Птицы, [которые] особенно много[численные] на этом острове, – пишет Лега, – это куропатки, горлицы, утки, лесные голуби, вальдшнепы, перепела, чёрные дрозды, пигалицы, дрозды, гуси, лысухи, выпи, попугаи, цапли, олуши, фрегаты, воробьи, павлины и великое множество других мелких птиц».3 Согласно сообщениям, все они могли бы стать превосходной пищей, и был даже дополнительный источник пищи: «есть летучие мыши, чьи тела больше, чем у курицы, и их мясо очень приятно есть, когда человек преодолеет то отвращение к ним, которое является порождением предубеждений».С плохой стороны, «маленькие воробьи, которые, подобно цветам и бабочкам, кажется, созданы лишь для того, чтобы украшать Природу, размножаются столь быстро, что, по правде говоря, они весьма назойливы. Они налетают тучами, и уносят зерно, которое посеяно, если не уделять ему большой заботы; что является несомненным неудобством; но немного пороха быстро их отпугивает».Гусеницы и мухи также могли быть «немного досаждающими», согласно источникам, которыми пользовался Лега, и существовала также опасность сезонных ураганов. Но даже гугеноты должны были признать, что никакой рай, устроенный на земле, не мог бы быть абсолютно совершенным. Подытоживая рассказ, Дюкен тщательно проанализировал возможность Реюньона предложить поселенцам счастливую и гармоничную жизнь. И, похоже, было мало причин сомневаться в том, что в итоге его всё же обнаружат: «Остров Эдем наверняка имеет достаточную протяжённость, чтобы легко вместить долгий ряд поколений любой колонии, которая там поселится».4Но изрядной ложкой дёгтя в бочке мёда стало внезапное объявление Дюкена о том, что в плавание не будут брать никаких женщин. Дюкен решил так после того, как получил новости о том, что французы, даже не помышлявшие покидать Реюньон, послали в этот район флот из семи военных кораблей. Чтобы избежать конфронтации с французами, два голландских судна должны отправиться в плавание разоружёнными (т. е., без пушек). Это подразумевало то, что команда и пассажиры должны быть способны защищать себя сами, что исключало присутствие женщин, от которых нельзя было ожидать, что они так поступят. Неспровоцированное нападение французов на судно, везущее безоружных религиозных беженцев было, однако, маловероятно, потому что существовали некоторые неписанные законы чести, действовавшие среди европейских наций в таких ситуациях. Гугенотам сказали, что женщины смогут присоединяться к ним после того, как они обоснуются на острове.Затем Дюкен узнал, что французы повторно аннексировали Реюньон в пользу Французской Ост-Индской компании в 1674 г., за 15 лет до этого, и французский флот был послан для того, чтобы подкрепить эти притязания. Это означало, что колонию гугенотов нельзя было организовать никаким образом.Вместо того, чтобы поделиться этой информацией с Лега и остальными, Дюкен урезал проект с двух судов до небольшого фрегата «La Hirondelle» («Ласточка»). Командир, некий мсье Валло, был направлен, чтобы разведать острова Маскаренского архипелага и захватить любой остров, который окажется незанятым и подходящим для колонизации. Об этой радикальной смене планов совсем не сказали маленькому отряду еретиков-авантюристов, которые взошли на борт корабля как эмигранты, и умами которых владела мысль о том, что их высадят на Реюньоне, на острове под названием Эдем, в их раю на земле. К тому времени, когда «Hirondelle» была готова к отплытию, множество предполагаемых пассажиров отказалось от опасной поездки к Эдему. Когда их осталось только десять, Лега и его последователи предали себя в руки Провидения и отбыли из Амстердама 10 июля 1690 г.

С самого начала плавание не было весёлым путешествием, но Лега видел во всём только хорошее, что возможно было найти, и излагал подробные сообщения и размышления, относящиеся к морским обитателям и природным явлениям, наблюдаемым в море. Его вера гугенота была непоколебима; его тон был временами настолько набожным и полным искренней уверенности в попечении Бога, что сложно было бы предположить, что такие строки при столь страшных обстоятельствах могли бы выйти из-под пера какого-то другого человека. Например, лишь по счастливой случайности избежав кораблекрушения и погони французских приватиров, Лега написал: «Это Двойное Избавление в один и тот же день убедило каждого из нас в том, что мы были исключительно под Защитой Всемогущего, и мы возносили Благодарности за его Божественное Покровительство».5Лега вёл подробнейшую хронику всех проявлений жизни, которые могли наблюдать пассажиры во время плавания. Это были морские свиньи, киты, летучие и обычные рыбы и многочисленные виды морских птиц. Для записей Лега характерно чередование отчёта о плавании с долгими размышлениями о Боге, религии и испорченности христианского богослужения различными церквями и теми, кто осуществлял контроль над ними. Превосходный пример этого – его трактовка ритуала, который отметил пересечение судном экватора 23 ноября 1690 года. К его испугу, их «обязали подвергнуться дерзкой церемонии Крещения, по крайней мере, всех, кто не участвовал в таком же фестивале до этого, или же не выкупит себя за небольшую сумму Денег. Это старый костюм, и с ним нельзя будет расстаться без затруднений». Дальше следовало длинное и сделанное с искренностью описание «фестиваля»: