Луиза Розетт - Признания разгневанной девушки

• Название: Признания разгневанной девушки
• Автор: Луиза Розетт
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2013

У Роуз Царелли, которая сама себя провозгласила ботаником и сердитой девчонкой, есть кое-что, в чем она хотела бы признаться:

1. Я всё время очень зла. Почему? Мой отец погиб. Моя мама едва разговаривает. Мой брат оставил нас. По-моему, мне можно быть злой, не так ли?

2. Регулярно вывожу людей из себя. Хотите пример? Я поцеловала Джейми Форта, самого крутого парня, который мог бы встречаться с чирлидершей. Сейчас она в ярости и жаждет крови. Моей.

3. Старшие классы могут так же быть и Марсом. Мой лучший друг может быть заменен пришельцем, и я всё время вижу красное. (Марс красный и «видеть красное» значит быть в гневе — понятно?) Вот ещё другие слова, описывающие мою жизнь:

Несоотвествующий. Нестерпимый. Невыносимый.

(Не знаете, что они означают? Ищите в словаре сами). (Извините. Это было грубо).

---

Сегодня утром звонил Питер из дома своей девушки. Говорила с ним мама, а я пошла в душ, как только услышала телефонный звонок, и оставалась там, пока не убедилась, что они все друг другу сказали и попрощались. Я не разговаривала с Питером уже почти месяц. Один раз он написал мне по электронной почте, делая вид, что все как обычно и ничего не произошло, но я ему не ответила. Я все ждала, когда мама заговорит со мной об этом, однако думаю, она даже не заметила, что мы не общаемся.

Мы с мамой прошли через покрытую льдом парковку и направились к приземистому кирпичному зданию ресторана с большими зеркальными окнами, выходящими на улицу Юнион. Не успели мы переступить порог «Morton's», я почувствовала запах кулинарного жира и картошки фри — этому месту явно не грозят награды за прекрасную кухню. «Здесь не плохо, здесь обычно», — всегда говорил папа, когда я жаловалась на то, что мы тут обедали. Потом он подмигивал и добавлял: «Просто не ешь ничего, что плохо прожарено».

Когда мы вошли, нас встретил Роберт, стоящий у входа во всем черном с белым официантским передником на поясе. В своих ботинках из секонд-хенда и с зализанными назад волосами он выглядел так, словно сошел с одной из фотографий времен 1930-х. Здесь они висели на стенах, чтобы гости думали, что этот ресторан работает несколько десятилетий, а не полтора года.

— О, а вот и почетные гости! — слишком громко объявил он.

— Здравствуй, Роберт, — сказала мама.

— Миссис Царелли, вы выглядите как всегда очаровательно, — ответил он, целуя ей руку вместо того, чтобы пожать, хотя она явно протянула ее для рукопожатия. Он улыбнулся мне, а я закатила глаза. — Роуз, а ты само собой выглядишь восхитительно. Проходите, пожалуйста.

Роберт начал работать официантом в «Morton's» с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать несколько недель назад. И он уже под угрозой увольнения из-за того, что разрешает друзьям — точнее, людям, которые стали его друзьями, когда он получил права и начал работать в «Morton's» — тусоваться здесь после закрытия. Когда я сказала ему, что мы с мамой заказали столик на День Благодарения, он поменял свое расписание, чтобы нас обслуживать. Моей маме нравится Роберт — у него получается ее смешить, намного лучше, чем у меня. Впрочем, я и не пытаюсь.

Когда мы сели, Роберт спросил:

— Дамы, какие напитки я могу Вам предложить?

— Мне бокал красного вина, — ответила мама.

— Клюквенный сок и имбирный эль, пожалуйста, — сказала я.

— Скоро вернусь.

Уходя, он подмигнул мне, заставив маму улыбнуться.

Я не отрывала взгляд от меню. В «Morton's» было тихо, хотя еще рано. Скорее всего, народ придет позже. А может быть, все нормальные люди проводят День Благодарения дома с семьей, сидят за обеденным столом, накладывают себе огромные порции индейки со сладким картофелем и поливают соусом. Я посмотрела на пустые столики с коричневыми, красными и оранжевыми бумажными индейками в центре, и мне захотелось пойти домой и улечься в кровать.

— Роберт такой милый, — заявила мама.

— Он надоедливый, — ответила я.

Мама взглянула на меня поверх меню, приподняв одну бровь.

— Давай сосредоточимся на том, за что мы благодарны. У тебя есть друг, который поменял свое расписание, чтобы быть здесь с тобой в День Благодарения, когда он мог бы сейчас быть дома с семьей.

На самом деле, это не такое уж большое событие, каким его представляет мама. Уверена, что Роберт был в восторге, найдя оправдание, чтобы не проводить День Благодарения со своей не-семейной семьей. Он много работает, чтобы проводить как можно меньше времени дома.

— Роуз, мне показалось, что ты не хотела говорить с Питером, когда он позвонил утром. Ты с ним не разговариваешь с тех пор, как он сказал тебе о своей девушке, верно? — спросила она.

Оказывается, моя мать уделяет мне больше внимания, чем я думала.

— Нет, — ответила я.

— Почему нет?

— Потому что он придурок, — сказала я, раздражаясь от того, что она пристает с вопросами, когда ответ так очевиден.

Вернулся Роберт и, ставя на стол наши напитки, пролил несколько капель клюквенного сока на белую скатерть.

— Упс. Извини, Рози. — Он попытался вытереть их уголком фартука, затем сдался, передвинув солонку, чтобы прикрыть пятно. — Я вернусь через минуту и приму ваш заказ. Он ухмыльнулся.

Мама подняла бокал, сделал маленький глоток и замерла.

— Не злись на Питера, дорогая. Будь благодарна, что он нашел человека, о котором настолько заботится, чтобы провести с ним праздник.

Лично я думаю, что он нашел человека специально, чтобы не проводить праздник с нами, но если я скажу это вслух, все закончится разговором о моем «негативном отношении».

— Как насчет тоста? — сказала она. — За нас. И за твоего отца.

Ее бокал завис в воздухе в ожидании. Я знала, что мне положено сделать, но не могла поднять руку со стаканом. Странное ощущение, как будто мое тело мне не принадлежит. Я просто уставилась на ее кроваво-красное вино.

— Роуз?

Я перевела взгляд с бокала на ее озадаченное лицо.

— Не хочешь за это выпить? — спросила она.

— Ты не можешь так поступать, — тихо произнесла я.

— Как, дорогая?

— Ты не можешь так упоминать о нем, как будто мы все время только о нем и говорим.

Мамино лицо стало белым как бумага, а затем ярко-красным. Очевидно, моя проблема с краснением перешла от нее по наследству. Она медленно опустила бокал, не сделав ни глотка, и опустила взгляд на свои руки. Я заметила, что она сняла свое помолвочное кольцо с бриллиантом, но все еще носила обручальное. Почему-то из-за этого ее руки выглядели старыми. Через несколько секунд она подняла глаза.

— Я знаю, что ты злишься, но это не повод быть жестокой. Это случилось и со мной тоже.

Я не собиралась быть жестокой — я была в замешательстве. Она даже не произносит его имя, а теперь мы внезапно должны поднять за него тост?

Подошел Роберт.

— У вас была возможность ознакомиться с меню, дамы?

Мама вымученно ему улыбнулась и покачала головой.

— Почему бы тебе что-нибудь не посоветовать?

— Конечно. Я бы порекомендовал наше меню для дегустаций, с которым вы совершите настоящий кулинарный тур по всем праздничным стандартам. — Это звучало так, как будто он произносил наизусть реплики, которые выучил перед сменой, чтобы лучше сыграть роль «официанта».

— Кулинарный тур — звучит прекрасно. Вот это я и выберу, — сказала она, закрывая меню и возвращая Роберту.

— А юная леди? — спросил он, обращаясь ко мне.

— Я буду то же самое.

— Отличный выбор! — ответил он с небольшим поклоном и отошел от стола.

— Он всегда такой? — спросила мама, наблюдая за ним. Я не ответила. Она быстро взглянула на меня, и я заметила, что она пытается понять, как ей отреагировать — как опытный психотерапевт или как мать. — Знаешь, мы можем не говорить о твоем отце. А можем и говорить. Это твое дело.

— Ты не предупредила меня. Ты просто, ни с того ни с сего… Не знаю. Забудь.

— Извини. Я не хотела тебя расстраивать, — согласилась она своим «терапевтическим голосом».

Ненавижу, когда она так разговаривает. Мне кажется, что она робот. Мы одновременно потянулись за своими бокалами и сделали по глотку. И в это время я заметила Джейми, который вошел в ресторан с мужчиной, очень похожим на него, примерно тридцати лет.

В редких случаях, когда я видела где-нибудь Джейми, я его избегала, слишком смущаясь смотреть ему в глаза с тех пор, как Питер рассказал мне об их маленьком уговоре. Это даже к лучшему, тем более, Регина, судя по всему, имеет что-то против меня. Но теперь я смотрела на него и не могла отвернуться, как бы я ни хотела это сделать. Он поймал мой взгляд и улыбнулся.

Я пыталась решить, стоит ли мне улыбнуться в ответ, когда его пристальный взгляд перешел к маме. Его улыбка исчезла, сменившись странным выражением лица. И вдруг он направился прямо к нашему столику — а точнее, прямо к ней.

Я едва могла поверить своим глазам.

Когда он подошел к нам, он даже не смотрел в мою сторону.

— Мм, миссис Царелли? — тихо сказал он, будто не был уверен, как к ней обратиться.

Мама посмотрела на Джейми и сначала его не узнала. Но потом она заулыбалась.

— Джейми Форта, — сказала она. Она встала и тронула его за плечо. — Как у тебя дела?

Я нутром чувствовала, что в этой ситуации есть что-то неприятное, но мой мозг никак не мог составить все кусочки воедино.

— Я в порядке, — кивнув, сказал он. — Я сожалею. О мистере Царелли. Жаль, что я не был на похоронах.

— Я полностью тебя понимаю. Спасибо за соболезнования. Это твой отец? — спросила она, глядя на мужчину, который пришел с Джейми и устроился за барной стойкой, перед большим телевизором, с огромнейшей пивной кружкой, которую я когда-либо видела. Он даже не смотрел, куда ушел Джейми.