Луиза Розетт - Признания разгневанной девушки

• Название: Признания разгневанной девушки
• Автор: Луиза Розетт
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2013

У Роуз Царелли, которая сама себя провозгласила ботаником и сердитой девчонкой, есть кое-что, в чем она хотела бы признаться:

1. Я всё время очень зла. Почему? Мой отец погиб. Моя мама едва разговаривает. Мой брат оставил нас. По-моему, мне можно быть злой, не так ли?

2. Регулярно вывожу людей из себя. Хотите пример? Я поцеловала Джейми Форта, самого крутого парня, который мог бы встречаться с чирлидершей. Сейчас она в ярости и жаждет крови. Моей.

3. Старшие классы могут так же быть и Марсом. Мой лучший друг может быть заменен пришельцем, и я всё время вижу красное. (Марс красный и «видеть красное» значит быть в гневе — понятно?) Вот ещё другие слова, описывающие мою жизнь:

Несоотвествующий. Нестерпимый. Невыносимый.

(Не знаете, что они означают? Ищите в словаре сами). (Извините. Это было грубо).

---

Я мысленно подготовилась это услышать.

— Он сказал, что я в любом случае не буду с ним спать, и это его устраивает, потому что он не хочет, чтобы его заставляли пользоваться презервативами, и… и я думаю, мы расстались. — Она отвернулась к своему шкафчику, чтобы никто не увидел, как она плачет. Я впервые заметила, что на двери ее шкафчика, прямо под зеркалом, рядом с нашим фото, приклеена записка от Мэтта. Эту записку Мэтт написал в прошлом году на обороте пропуска в туалет. Надпись гласила: «ТРЕЙС СУПЕР!» Время, когда Мэтт писал записки наподобие этой, давно прошло.

— Трейси, он тебя не достоин. Я имею в виду, затащить Лену в спальню твоих родителей на твоей вечеринке, даже если они там «просто разговаривали» — это… на самом деле нехорошо.

Она не поворачивалась. Я положила руку на ее плечо.

— Тебе было плохо после всей этой водки?

Она кивнула, и я услышала ее всхлип.

— А с родителями проблемы были?

Она снова кивнула, и я поняла, что она готова бессильно рухнуть на пол. Я взяла ее под руку, закрыла шкафчик и повела ее через холл в туалет. Прозвенел звонок, но я знала, что месье Леверт не будет задавать вопросов, если мы появимся в классе на пару минут позже. Опухшие глаза Трейси прекрасно все объяснят, и месье Леверт, как человек старой закалки, ни за что не будет обсуждать проблемы дамы в присутствии других.

Слава Богу, Мэтт изучает испанский. Нам обеим нужен отдых от этого козла хотя бы на один урок.

Мы заходим в туалет. Я заглядываю под синие дверцы всех кабинок, чтобы убедиться, что мы одни. Трейси смотрится в зеркало, на котором кто-то написал «Соси» лаком для ногтей цвета фуксии. Таким же почерком написано «Соси» в другом туалете, где я пряталась в тот день, когда Джейми отвез меня домой. Хотя бы цвет лака отличается. И то ненамного.

Трейси пытается сообразить, как поправить размазанный макияж глаз без средства для снятия косметики. Могу сказать, что это ее бесит.

— Почему Регина и Кристин заставляли тебя пить в пятницу?

Вообще-то я хотела спросить, почему она позволяла им заставлять ее пить. Решила перефразировать.

Трейси пожала плечами.

— Это такая тупая традиция, посвящение. Все через это проходят.

— Но я не понимаю, почему ты позволяешь им так с собой обращаться, — сказала я.

— У меня нет выбора. Если я хочу быть чирлидером, я должна делать такие вещи.

— И как долго? — спросила я, пиная мокрые коричневые бумажные полотенца, высыпавшиеся из переполненной корзины с мусором на грязный кафельный пол.

— Наверно, до конца года.

— Мне не нравятся эти девушки, — сказала я.

Она внимательно на меня посмотрела.

— Ты хочешь сказать, что тебе не нравится Регина. Но ты ее совсем не знаешь, так же, как и других.

Я почувствовала, как мое лицо заливает горячая волна.

— Я достаточно о них знаю, чтобы понять, что они мне не нравятся.

— Тебе не нравится Регина, потому что она с Джейми.

Я положила учебники на раковину и достала из рюкзака косметичку. Сделала вид, как будто что-то в ней ищу. Увидела точилку для карандашей и синий карандаш для глаз. Трейси, которая свято чтит журнал «Teen Vogue», недавно сообщила мне, что девушки с голубыми глазами должны пользоваться коричневым карандашом. Сначала я хотела напомнить ей, что именно она собрала для меня эту косметичку, и она знала, какого цвета мои глаза, поэтому если я пользуюсь синим карандашом, то это целиком и полностью ее вина.

Потом я вспомнила, что в этой косметичке лежат только остатки ее косметики. Скорее всего, она даже не задумывалась о том, какого цвета у меня глаза. Наверно, она просто затолкала туда то, что не хотела больше видеть в своей сумке, и решила, что для меня и так сойдет.

Я все еще игнорировала то, что она сказала про Джейми и Регину.

— Он тебе нравится, Роуз. Почему ты не признаешься в этом, даже мне?

Мне часто кажется, что я могу утаить кое-что от Трейси, но потом она говорит такие вещи, что я понимаю — она все время была в курсе происходящего. Из-за этого я чувствую себя довольно плохо, ведь я недооцениваю ее ум, причем делаю это снова и снова. Я имею в виду, Трейси всегда меня знала. Она знает, когда я влюбляюсь — и почему я думаю, что могу от нее это скрыть?

— Я не хотела тебе говорить, потому что он тебе не нравится. Ты считаешь, что я должна встречаться с Робертом, и думаешь, что Джейми глупый и намного старше меня.

Прежде, чем ответить, она промокнула глаза бумажной салфеткой и подкрасила губы блеском.

— Я думаю о Джейми только то, что он уже занят. Но не важно, что я думаю, Роуз. Если он тебе нравится, он тебе нравится. — Она отвернулась от зеркала и наклонила голову в сторону. Она размышляла, стоит говорить мне о чем-то или нет.

— Что? — спросила я, начиная нервничать по совершенно необъяснимой причине.

— Думаю, ты ему тоже нравишься.

Я знала, что не нравлюсь ему, ведь он просто «присматривает за мной» по просьбе Питера. Тем не менее, мое сердце на миг замерло.

— Почему ты так говоришь?

— Он ушел в пятницу сразу после тебя. Он подвез тебя домой или еще что-нибудь?

Я качаю головой, представляя, каким бы был вечер пятницы, если бы Джейми пришел, чтобы найти меня. Даже если бы он сделал это, чтобы убедиться что я в порядке.

— Что ж, выглядело так, будто он собирался последовать за тобой и Регине это не понравилось. Она очень, очень злилась. Наверно, ты не захочешь попадаться ей на глаза некоторое время.

Какой бы огромной ни была наша школа, здесь не получится кого-то избегать. Никогда. Если ты не Джейми Форта, который может появляться и исчезать по своему желанию.

— Она не должна волноваться, Трейс. Я не нравлюсь Джейми. Он просто делает Питеру одолжение.

— Какое одолжение?

— Питер волновался, что я буду в школе без него в этом году, и он попросил Джейми приглядывать за мной.

Трейси ошеломленно смотрит на меня.

— Почему он попросил его об этом?

— Наверно, потому что Джейми крутой. Не знаю.

Трейси покачала головой.

— Что бы между тобой и Джейми ни происходило, Роуз, это не из-за того, что Питер попросил его за тобой приглядывать. Я заметила, как он смотрел на тебя, когда ты уходила в пятницу вечером.

Он наблюдал, как я уходила? С Региной, которая сидела прямо у него на коленях и пыталась заставить его целоваться?

— Как ты могла это заметить? — спросила я. — Те девчонки заливали тебе в рот водку.

Трейси закатила глаза, затем еще раз посмотрелась в зеркало.

— Перестань. Пойдем, пока еще заметно, что я плакала, чтобы месье Леверт не задавал лишних вопросов.

— Трейси.

Она поворачивается ко мне.

— Мне, правда, очень жаль, насчет тебя и Мэтта. Но не думаю, что он уважает тебя так, как ты заслуживаешь.

Она кивает, берет свои учебники и направляется к выходу. Я достаточно хорошо ее знаю, чтобы понять, что она уже продумывает план возвращения Мэтта. И, несмотря на шоу, которое она устроила сегодня на уроке здоровья, уверена, что не одобрю ее тактику.

А я бы хотела просто остаться в этом вонючем старом туалете с небьющимися зеркалами и исписанными дверцами кабинок. Потому что здесь, сегодня, прямо сейчас, мы снова поговорили как лучшие подруги, как было всегда. Но кто знает, как долго это продлится.

скрытный (прилагательное): делающий что-то тайком

(смотрите также: моя мама)

Глава 9

— Роуз, пожалуйста, пристегнись. Ты должна пристегиваться, когда сидишь в машине, хорошо? Это закон.

Мне хочется сказать маме, чтобы она перестала обращаться со мной, как с первоклассницей, но вместо этого я тянусь через плечо и пристегиваю ремень, не говоря ни слова. Мы едем в ресторан «Morton's», где будем притворяться, что наш первый День Благодарения без папы — и Питера — это просто замечательно.

Пару недель назад она снова спросила меня, хочу ли я поехать в город на День Благодарения, чтобы посмотреть на Бродвее «Король Лев», и я решила наконец-то напомнить ей, что мы уже смотрели его в мой День Рождения. Она пристально разглядывала меня, словно пытаясь сообразить, вру я или нет, а потом сказала: «Точно, теперь я вспомнила», хотя могу сказать, что ничего она не вспомнила. Я не представляю, как можно забыть «Король Лев» на Бродвее — даже, если ненавидишь мюзиклы, а это не про нее, просто невозможно забыть актеров в эффектных костюмах, всеми мускулами тела, управляющими огромными куклами животных. Я имею в виду, это незабываемое зрелище. Но почему-то оно не произвело впечатления на маму. Или она не помнит, что произвело, а это практически одно и то же.

После этого разговора она перестала стараться придумать «веселые» идеи для Дня Благодарения, и это устраивало меня более чем полностью. Мне не нужно веселиться в День Благодарения — мне просто нужно, чтобы он прошел.