Мартин Хенгель - Мартин Хенгель. Недооцененный Петр.

• Название: Мартин Хенгель. Недооцененный Петр.
• Автор: Мартин Хенгель
• Издательство: Издательство ББИ
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-89647-276-6

Серия «Современная библеистика»

В этой серии издаются книги крупнейших мировых и отечественных библеистов.

Серия включает фундаментальные труды по текстологии Ветхого и Нового Заветов, истории создания библейского канона, перевода Библии, а также исследования исторического контекста библейского повествования. Эти издания могут быть использованы студентами, преподавателями, священнослужителями и мирянами для изучения текстологии, исагогики и экзегетики Священного Писания в свете современной науки.

Издание этой книги осуществлено при финансовой поддержке организации Hoffnung für Osteuropa (Евангелическая церковь в Вюртемберге). Данный перевод книги Мартина Хенгеля Der unterschätzte Petrus публикуется с согласия издательства Mohr Siebeck, Tübingen.

Это первая книга Мартина Хенгеля на русском языке. Автор, один из крупнейших современных специалистов по Новому Завету, рассматривает личность апостола Петра в контексте истории Иисуса и ранней церкви. Особое внимание исследователь уделяет недооценке исторического и богословского значения рыбака из Вифсаиды и чрезмерной гармонизации фигур Петра и Павла как в протестантской, так и в католической экзегезе. Книга адресована преподавателям, студентам, а также всем, кто интересуется новейшими исследованиями в области библеистики.

Примечания переводчика даны в квадратных скобках […], комментарии автора даны в фигурных скобках {…}. Слова автора: см. прим. ― относятся к его комментариям в фигурных скобках, соответственно.

---

«Ибо в Азии нашли упокоение великие светила, которые восстанут в последний день при возвращении Господа. В тот день Господь грядет со славою с небес и посетит всех святых. Это Филипп, один из двенадцати апостолов, почивший в Иераполе, с двумя своими дочерьми, достигшими преклонных лет, но оставшихся девами, в то время как еще одна дочь, пребывавшая в Духе Святом, лежит в Эфесе, и Иоанн, возлежавший на груди Господа, который был священником, свидетелем веры и учителем, и почил в Эфесе (…) {400}».

Этот Филипп отождествляется здесь с апостолом Филиппом (в отличие от Деяний, где «благовестник» и «апостол» различаются {401}), как это имеет место, очевидно, уже в четвертом Евангелии, где Филипп из Вифсаиды представлен как главный ученик после Петра, а затем и у Папия, которого нужно относить к Иоаннову кругу. Поэтому нельзя полностью исключить, что апостол и благовестник были одним и тем же лицом. Возможно, что он сознательно перешел из круга Двенадцати в коллегию «Семи» {402}. Другой вариант объяснения тот, что малоазийские христиане хотели поднять статус своего Филиппа в противовес ссылкам христиан Рима на Петра и Павла, а потому отождествляли благовестника с апостолом. В любом случае обращает на себя внимание то обстоятельство, что любимый ученик Иоанн занимает второе место после Филиппа. Мне представляется, что под этим Иоанном подразумевали не «апостола», а «ученика Господа», тождественного «старцу» (пресвитеру) Иоанну у Папия и во Втором и Третьем Посланиях Иоанна. Церковное предание свидетельствует о нем, начиная с Тертуллиана и Деяний Иоанна, что он остался неженатым {403}. Бытовало подобное предание и об Андрее, брате Петра, который, согласно Деяниям Андрея, практиковал радикальный аскетизм и в особенности старался препятствовать заключению браков. Поликрат, родившийся около 125 г., происходил из старой христианской семьи, из которой до него уже вышло семеро епископов, которых он называет своими родственниками (). Он сам стал восьмым. Можно предполагать, что по меньшей мере часть их были отцами семейств и что сын наследовал сан за отцом {404}. Поликрат, очевидно, пользовался сообщениями, отличными от того, что было известно Луке за сто лет до него, а также от сообщений Папия и Прокла (римского монтаниста, жившего в одно время с Поликратом {405}), так как у него говорится не о четырех, а о трех дочерях Филиппа, из которых две были пророчицами и до старости оставались незамужними, умерли, как и их отец, в Иераполе, и там же погребены, а третья похоронена в Эфесе ― вероятно, потому, что она жила там в замужестве. То, что и она «пребывала в Духе Святом», говорит о сохранении ею христианской веры. Мы лишь с трудом можем представить себе, какими «оживленными» были богослужения в домашней общине Филиппа в Кесарии, а позднее в Иераполе, если в них участвовали четыре или три вдохновенных пророчицы. Лучший комментарий дает к этому Павел в своем описании «энтузиастического» богослужения ранней эпохи в 1 Кор 14:26 слл. Слова «жены в церквах да молчат» (если они вообще не являются позднейшей вставкой) призваны умерить «энтузиастический» пыл. 1 Кор 11:2-12 показывает, что исполненные духа женщины вполне могли произносить в церквах «пророческие речи». Важнейшая фраза в этом трудном тексте стоит в конце и подводит итог сказанному (11:11): «Впрочем, ни муж без жены, ни жена без мужа в Господе». Это может быть отнесено к раннехристианскому браку вообще. Эти четыре дочери Филиппа ― а тем самым косвенным образом и то, что этот важный первохристианский миссионер был женат ― упоминаются потому только, что эти четыре девушки обладали особым духовным даром, служившим проповеди веры и потому, что это было ― в такой семейной форме ― исключительным случаем, забыть который было невозможно {406}. Позже, во второй половине II века на них ссылались как на образец монтанистские пророки и пророчицы {407}.

Совершенно иной пример апостольской семьи мы видим в супругах Прискилле и Акиле, которые упоминаются и у Павла, и у Луки всегда только как пара, причем, что также уникально для первохристианства, женщина была, очевидно, более активна, так как называется обычно первой (за исключением двух случаев, обусловленных контекстом) {408}. Павел встречает их обоих в Коринфе и присоединяется к ним, потому что он, как и они, был «палаточных дел мастером». Очевидно, он нашел себе работу в их мастерской. Незадолго до того, в 49 г., они были изгнаны из Рима императором Клавдием как иудеохристиане {409}. После полутора лет пребывания Павла в Коринфе, около 51 г., они отправились с ним в Эфес, где он оставил их для того, чтобы они подготовили создание домашней общины. Там, по сообщению Луки, они встретили, в частности, христианского миссионера и риторически образованного учителя Аполосса, прибывшего из Александрии, и, хотя он «горел духом», «точнее объяснили ему путь Божий» (Деян 18:25 сл.).

Во время последнего, длившегося около трех лет пребывания Павла в Эфесе, они, как можно понять, ручались за Павла в угрожающей ситуации и рисковали при этом жизнью {410}. После отмены Клавдиева эдикта {411}, по которому иудеохристиане должны были покинуть Рим, они, по-видимому, возвращаются в Рим, для того, в частности, чтобы готовить давно запланированное Павлом путешествие в Рим и отправку его оттуда в Испанию, для чего вновь должны были создать свою домашнюю церковь {412}. В 1 Кор 16:19 при упоминании всех общин провинции Асия только они и их «домашняя церковь» в Эфесе названы с указанием имен: Павел передает от их имени особое приветствие Коринфской церкви. В Послании к Римлянам, написанном зимой 56/57 г. из Коринфа, среди приветствий (16:3 сл.) Павел прямо упоминает их как «сотрудников моих во Христе Иисусе, которые голову свою полагали за мою душу (т. е. ручались за меня), которых не один я благодарю, но и все церкви из язычников». Затем он приветствует «домашнюю их церковь», а затем уже значительное число известных ему римских христиан. Ввиду того что в Риме скорее всего не было тогда единой поместной церкви {413}, их домашняя община и была настоящим адресатом послания. Оттуда оно должно было быть передано другим домашним церквам Рима. Другой сотрудницей Павла была Фива, которая, очевидно, владела своим домом и была достаточно состоятельной. Она должна была передать послание в Рим. Фива имела сан диакониссы () церкви в Кенхреях, соседнем с Коринфом городе на берегу Эгейского моря. Она, говорит о ней Павел, «была помощницею многим и мне самому» {414}. Можно видеть в ней в то же время и первую «толковательницу» Послания к Римлянам. Она ведь должна была суметь ответить на вопросы римских христиан, какие возникли бы у них к этому трудному посланию, и, видимо, располагала данными относительно личных дел Павла и планов его путешествий.

Среди тех, к кому обращены дальнейшие приветствия в Рим 16, стоит на четвертом месте примечательная супружеская пара: «приветствуйте Андроника и Юнию {415}, сродников моих и узников со мною, прославившихся между апостолами и прежде меня еще уверовавших во Христа» (Рим 16:7). Возможно, что эта пара принадлежала к тем апостолам, которые названы в 1 Кор 15:7 как не являющиеся членами круга Двенадцати. Ведь и в 1 Кор 9:5 шла речь о том, что «прочие апостолы» женаты. Если верно первое предположение, то и в нашем месте жена тоже могла быть отнесена к «апостолам» {416}. Слова «сродники мои» указывает, очевидно, на общее иудейское происхождение {417}, но и кровное родство с Павлом не исключается полностью, ведь у Павла в Иерусалиме был сын его сестры (Деян 23:16). Как видно из текста, они были (неизвестно, где и когда) «соузниками» Павла {418}. Эта «апостольская» или, во всяком случае, близкая к апостолам пара связана либо с истоками первоцеркви в Иерусалиме и тамошним кругом «эллинистов», либо с Тарсом или Антиохией. Быть может, они принадлежали к основателям Римской церкви (о которых нам в остальном ничего не известно), возникшей приблизительно в период правления Калигулы (37―41 гг. Р.X.) {419}. Из этих разрозненных данных становится видно, как мало мы знаем о личных отношениях между первыми христианами, в т. ч. и об апостольских семьях. Только послания Павла и отчасти Деяния Апостолов немного помогают этому нашему незнанию.

4. Климент Александрийский и энкратизм

Преимуществом активно миссионерствующих супругов было то, что женщины могли легче проникнуть в труднодоступные женские покои в семьях обеспеченных горожан. На это обстоятельство указывает около 200 г. P.X. Климент Александрийский, «первый этик христианства» {420}, настроенный по отношению к браку наиболее дружелюбно, чем кто-либо другой из ранних Восточных отцов и учителей церкви. По нашим меркам его отношение к браку аскетично, однако он отстаивает право и необходимость брака как порядка Божьего творения против радикальных дуалистов-энкратитов и еретиков-докетов. Поэтому он положительно отзывается о деторождении как цели брака, хотя выше ставит отказ от половых сношений в браке. Но в принципе «состояние неженатого ниже состояния женатого (…), поскольку неженатому представляется меньше возможностей для самоотвержения» {421}. В качестве примера он приводит «браки апостолов». Неверно понимая  («любезная спутница») в Флп 4:3 в смысле «жена», он заключает отсюда, что Павел, невзирая на его утверждения в 1 Кор 7, был женат, но только не «возил с собой свою жену подобно другим апостолам, чтобы не создавать затруднений своему апостольскому служению» {422}. Но и женатые апостолы «направляли свои мысли, как то соответствовало их служению, только на проповедь, не отвлекаясь ни на что иное {423}, и возили с собой своих жен не как супруг, а как сестер, чтобы они были их помощницами у (замужних) хозяек домов; через них учение Господа, проникало и в женские покои, а притом не являлось повода для дурных слухов» {424}. Тем не менее, и для Климента «воздержание есть высший идеал», соответственно и «женатые апостолы (…) не имели более супружеских сношений со своими женами», ибо «чувственная страсть в любви христианина к своей супруге уже не важна (более)». Муж и жена должны быть связаны теперь не телесно, «но единственно красотою души (…). Это состояние есть предвкушение ангелоподобной (Лк 20:36) жизни в небесах» и «подражание Господу». Климент рисует идеал «православного энкратита», упражняющегося в воздержании «из любви к Господу, а не из презрения к сотворенным вещам» {425}.