Роджер Бэкон - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Роджер Бэкон
• Издательство: Издательство францисканцев
• Жанр: Философия
• Год: 2005
• ISBN: 5-89208-056-0

Данное издание впервые представляет русскому читателю сочинения знаменитого английского богослова, философа и естествоиспытателя, монаха-францисканца Роджера Бэкона (ок. 1214 — после 1292). Р. Бэкон известен как один из предвестников методологии науки Нового времени. Критикуя схоластические методы познания, характерные для XIII в., Р. Бэкон подчеркивает значение математики, астрономии, географии, филологии для достижения истинного знания. Большое внимание он уделяет опыту как критерию истины. Настоящее издание включает фрагменты наиболее известного труда Р. Бэкона — «Opus maius» («Большое сочинение»), а также его работу «О тайных деяниях искусства и природы и о ничтожности магии».

В фигурных скобках {…} даны ссылки на литературу, источники, а в прямоугольных скобках […] даны примечания.

---

Et possibilitas prolongations vitae probatur per hoc, quod homo est naturaliter immortalis, et potens non mori, atque etiam post peccatum potuit vivere circiter mille annos; et deinceps paulatim abbreviate est vitae longitudo. Ergo oportet quod huiusmodi abbreviatio sit accidentalis; quare potent in toto vel in parte reparari. Sed si nos volumus causam accidentalem huius corruptionis investigare, inveniemus quod non est a coelo, neque ab alio, quam a defectu regiminis sanitatis. Nam in hoc quod patres corrupti sunt, generant filios corruptae complexionis et compositionis; et filii ex eadem causa se corrumpunt; et sic devenit corruptio a patribus in filios, donec invalescat continue abbreviatio vitae, sicut est die ista. Non tamen propter hoc sequitur quod abbreviabitur semper in minus, quia terminus in specie humana positus est, ut in pluribus vivant homines LXXX annis, "sed amplior est eorum labor et dolor". Remedium vero esset contra corruptionem propriam cuiuslibet, si quilibet exerceat regimen completum sanitatis a iuventute; quod consistit in his quae sunt cibus, potus, somnus, vigilia, motus, quies, evacuatio, constrictio, aer, passio animi. Nam si quis hoc regimen conservaret a nativitate, viveret quantum natura assumpta a parentibus permitteret, et duceretur ad ultimum terminum istius naturae lapsae ab originali iustitia; quem tamen praeterire non posset; quia hoc regimen non habet remedium contra corruptionem antiquam parentum. Sed impossibile est, quod homo sic regatur in omni mediocritate istorum, sicut exigit regimen sanitatis; et ideo oportet, quod abbrevatio vitae contingat ex hac causa, non solum ex corruptione parentum. Ars vero medicinae determinat hoc regimen sufficienter. Sed nec dives, nec pauper, nec sapiens, nec insipiens, nec ipsi medici quantumcunque periti, possunt hoc regimen in se, nec in aliis perficere, ut patet cuilibet. Sed natura non deficit in necessariis, nec ars completa; immo valet insurgere et irrumpere contra accidentales passiones, ut in parte vel in toto deleantur. Et a principio, cum incepit aetas hominum declinare, facile fuisset remedium; sed nunc, a sex millibus annorum et amplius, difficile est remedium apponi. Sapientes tamen moti considerationibus antedictis, nisi sciunt vias excogitare, non solum contra defectum proprii regiminis cuiuslibet, sed contra corruptionem parentum; non quia reducatur homo ad vitam Adae, vel Artephii propter corruptionem tam invalescentem; sed ut in centenarium annorum, vel plures, vita prolongetur ultra communem aetatem hominum nunc viventium; quatenus passiones senectutis retardentur, et cum prohiberi non possint, mitigentur, usquequo ultra aestimationem humanam vita prolongetur utiliter; semper tamen citra ultimum terminum naturae. Nam ultimus est terminus, qui in primis hominibus positus est post peccatum; et alius terminus est cuilibet ex propria et parentum corruptione. Ultra istos ambos non contingit transire, sed bene terminum propriae corruptionis; nec tamen usque ad terminum primum, credo quod aliquis, quantumcunque sapiens his temporibus, posset attingere; licet possibilitas sit, et aptitudo naturae humanae ad illum terminum secundum quod fuit in primis hominibus.

И возможность продления жизни доказывается тем, что по природе человек бессмертен и может не умирать, а также тем, что даже после [первородного] греха мог жить около тысячи лет, и лишь затем человеческая жизнь постепенно сократилась. Следовательно, необходимо, чтобы такое сокращение было акцидентальным, а потому [исходная продолжительность] человеческой жизни может быть частично или полностью восстановлена. Но если мы захотим исследовать акцидентальную причину этой порчи, то мы обнаружим, что она исходит не от неба и не от чего-либо иного, но от отсутствия режима, необходимого для здоровья. Ибо больные родители рождают больных детей с плохим телосложением, и дети болеют по этой же самой причине. И так порча переходит от отцов к сыновьям, пока продолжительность жизни не сократится, что мы и наблюдаем в наши дни. Однако из этого не следует, что продолжительность жизни будет сокращаться и более, поскольку возрасту человека положен предел, чтобы в большинстве своем люди жили по восемьдесят лет, но большая часть их — труд и болезнь (Пс 89, 10). А средство от этой самой порчи для кого угодно одно: с малолетства соблюдать режим необходимый для здоровья, а именно, в том, что касается еды, питья, сна, бодрствования, движения, покоя, опорожнения, удерживания, дыхания и душевных страстей. Ибо тот, кто с рождения соблюдает этот режим, будет жить столько, сколько позволит природа, воспринятая от родителей, и дойдет до последнего предела этой природы, отпавшей от изначальной праведности; этот предел он, однако, преодолеть не сможет, поскольку этот режим не является средством против последствий грехопадения праотцев. Невозможно, тем не менее, чтобы человек добился умеренности во всем указанном, как того требует режим, необходимый для здоровья. Поэтому необходимо, чтобы сокращение жизни происходило и по этой причине, а не только вследствие грехопадения праотцев. Но искусство медицины достаточным образом определяет этот режим. Однако, как ясно всякому, ни богатый, ни бедный, ни мудрый, ни глупец, ни сами медики, сколь бы опытны они ни были, не могут довести этот режим до совершенства ни для себя, ни для других. Но природа не испытывает недостатка в необходимом, равно как и полное искусство, более того, имеет смысл трудиться и бороться с акцидентальными свойствами, [являющимися причинами старения], дабы они были устранены частично или полностью. И изначально, когда сокращение века людского только началось, было легко найти средство [против этого], но теперь, спустя более шести тысяч лет, трудно представить такое средство. Однако мудрецы, движимые вышеуказанными рассуждениями, если не знают, [то пытаются] найти способы борьбы не только с недостатками режима, но и с последствиями грехопадения праотцев; не потому, что они хотят довести [продолжительность жизни] человека до продолжительности жизни Адама или Артезия — [это невозможно] в силу столь усилившейся порчи, но для того, чтобы жизнь была продлена сверх обычного для ныне живущих людей срока на сто или более лет, чтобы причины старости были устранены насколько это возможно, а если не устранены полностью, то умерены — до тех пор, пока жизнь не будет продлена сверх всякого человеческого разумения и с великой пользой; но при этом [срок человеческой жизни] никогда не преодолеет последнего предела природы. Ибо последним является предел, установленный для первого человека после греха, а другой предел, — для кого угодно, — зависит от собственной испорченности и испорченности родителей. Оба этих предела преодолеть нельзя, но вполне возможно преодолеть предел, полагаемый собственной испорченностью; однако, я не думаю, что некто, сколь бы мудрым они ни был в свое время, смог достичь первого предела. Однако такая возможность имеется, равно как существует и соразмерность человеческой природы данному пределу — сообразно тому, что [мы наблюдаем] в случае первых людей.

Nec mirum cum aptitudo ista se extendit ad immortalitatem, sicut fuit ante peccatum, et erit post resurrectionem. Sed si tu dicas quod nec Aristoteles, nec Plato, nec Ypocras, nec Galienus, ad huius vitae prolongationem venerunt; respondeo tibi, quod nec ad multas veritates mediocres, quae postea scitae sunt per alios studiosos; et ideo haec maxima potuerunt ignorare, quanquam ad haec laboraverunt. Sed nimis se in aliis occupaverunt, et citius perducti sunt ad senectutem, consumentes vitam in peioribus et vulgaris, quamvis vias ad haec secreta perceperunt. Scimus enim quod Aristoteles dicit in Praedicamentis, quod quadratura circuli scibilis est, et sic fatetur se et omnes ignorasse usque ad tempus suum. Sed nos scimus his diebus quod scitur haec veritas, et ideo longe magis potuit Aristoteles ulteriora naturae secreta ignorare. Multa etiam modo ignorant sapientes quae vulgus studentium sciet in temporibus futuris. Unde haec obiectio vana est per omnem modum.

И неудивительно, если эта соразмерность [первому пределу] распространится вплоть до бессмертия, — так, как было до греха, — и это произойдет после воскресения. А если ты скажешь, что ни Аристотель, ни Платон, ни Гиппократ, ни Гален не достигли увеличения продолжительности этой жизни, то я отвечу, что они не достигли и многих весьма скромных истин, которые впоследствии были открыты другими исследователями, а потому они могли не знать и этих великих [истин, связанных с увеличением продолжительности жизни], хотя и работали над ними; но они были слишком заняты другим и быстрее постарели, посвятив свою жизнь менее важному и общедоступному, хотя и видели пути к этим тайнам. Ибо мы знаем, что Аристотель говорит в Категориях, что квадратура круга может быть познана, и так он признает, что она неведома ни ему, ни всем его современникам. Но в наши дни мы знаем, что эта истина известна, а потому [мы можем заключить], что Аристотель тем более мог не знать более высокие тайны природы. Также многое то, что неизвестно современным мудрецам, станет общеизвестным в будущем. Поэтому данное возражение бессмысленно во всех отношениях.

Capitulum VIII. De occultando secreta naturae et artis. Глава VIII. О сокрытии тайн природы и искусства.

Enumeratis quibusdam exemplis circa naturae et artis potestatem, ut ex paucis multa colligamus, et ex partibus tota, ex particularibus universalia, quatenus videamus quod non est necesse nobis aspirare ad magica, cum ars et natura sufficiant; volo modo singula per ordinem prosequi, et causas, et modum dare in particulari. Sed considero quod in pellibus caprarum et ovium non traduntur secreta naturae, ut a quolibet intelligantur, sicut volunt Socrates et Aristoteles. Atque ipsemet Aristoteles dicit in libro Secretorum, quod esset fractor sigilli coelestis, si communicaret secreta naturae et artis; adiungens quod multa mala sequuntur eum qui revelat secreta. Caeterum in hoc casu dicit A. Gellius in libro Noctium Atticarum de collatione sapientum, quod stultum est asino praebere lactucas, cum ei sufficiant cardui. Atque in libro Lapidum scribitur, quod rerum minuit maiestatem qui divulgat mystica; nec manent secreta quorum turba est conscia. Ex divisione probabili potest vulgus dividi in oppositum contra sapientes. Nam quod videtur omnibus est verum, et quod sapientibus similiter, et maxime notis. Ergo quod pluribus, hoc est vulgo, in quantum huiusmodi videtur, oportet quod sit falsum de vulgo loquor, quod contra sapientes in hac divisione probabili distinguitur. Nam in communibus conceptibus animi concordat cum sapientibus, sed in principiis propriis et conclusionibus artium et scientiarum a sapientibus discordat, laborans circa apparentias in sophismatibus, et inutilibus, de quibus sapientes non curant. In propriis igitur vel secretis vulgus errat; et sic dividitur contra sapientes; sed in communibus animi conceptionibus, sub lege omnium continetur, et cum sapientibus concordat. Sed communia parvi sunt valoris, nec propter se quaerenda, sed propter particularia et propria. Sed causa huius latentiae vulgi apud omnes sapientes fuit, quia vulgus deridet sapientes, et negligit secreta sapientiae, et nescit uti rebus dignissimis, atque si aliquid magnificum in eius notitiam cadat a fortuna, illud perdit, et eo abutitur in damnum multiplex personarum et communitatis.

Итак, после того как были приведены некоторые примеры, касающиеся возможностей природы и искусства, — с тем, чтобы из малого мы собрали многое, из частей — целое, из частного — общее, и чтобы нам стало ясно, что нам нет нужды стремиться к магии, поскольку достаточно искусства и природы, — теперь я хочу по порядку рассмотреть отдельные [аспекты искусства], причины и метод в частном. Но я обращаю внимание на то, что тайны наук не записываются на пергаменте, чтобы они были доступны пониманию кого угодно, как говорят Сократ и Аристотель. Кроме того, сам Аристотель говорит в книге Тайная Тайн, что «тот, кто сделает общедоступными тайны природы и искусства, нарушит небесную печать», и добавляет, что того, кто откроет тайны, ждут многочисленные беды. Кроме того, по этому поводу высказывается и Авл Геллий в книге Аттические ночи, [где повествует] о встречах мудрецов, [утверждая], что «глупо давать ослу салат, если ему довольно и чертополоха». Также в книге Драгоценных камней написано, что тот, кто распространяет тайное среди толпы, принижает величие [великих] вещей, и не остается тайн, если о них знает толпа. И когда [Аристотель] подразделяет «возможное», он отделяет толпу от мудрых. И [он утверждает], что истинным является то, что представляется таковым всем, в том числе и мудрецам и наиболее [среди них] знаменитым. Следовательно, то, что признается истинным [только] большинством, т. е. толпой, необходимо должно быть ложным: я говорю о толпе, которую Аристотель отделяет в этом делении «возможного» от мудрых. Ибо толпа соглашается с мудрыми в отношении общих понятий души [182], но в отношении собственных начал и заключений искусств и наук она с ними расходится, занятая кажущимися [истинами] софизмов и бесполезными [вещами], до которых мудрецам дела нет. Итак, в отношении собственных [начал] и тайн [природы и искусства] толпа заблуждается, и на этом основании ее отличают от мудрых, однако в том, что касается общих понятий души, она подчинена общему закону и согласна с мудрецами. Но у общих понятий незначительная ценность, и ими занимаются не ради их самих, но ради частного и особенного. А причина этого неведения толпы, по мнению всех мудрых, такова: толпа высмеивает мудрецов, с презрением относится к тайнам мудрости, не знает, как использовать достойнейшие вещи, и даже если по случаю она и узнает нечто значительное, то тут же его портит и пользуется им неправильно — на многоразличную погибель людей и сообществ.