Джо Стадвелл - Азиатская модель управления: Удачи и провалы самого динамичного региона в мире

• Название: Азиатская модель управления: Удачи и провалы самого динамичного региона в мире
• Автор: Джо Стадвелл
• Жанр: О бизнесе популярно
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-9614-4596-1

Экономический бестселлер, написанный Джо Стадвеллом, главным редактором журнала China Economic Quarterly. Проработав журналистом в Азии более 20 лет, он прекрасно разбирается во всех тонкостях здешней экономики, что нашло отражение в его книгах «Китайская мечта» и «Крестные отцы Азии». Чем интересен именно азиатский опыт? Предлагаемая читателю книга должна помочь, с одной стороны, демистифицировать истоки «экономических чудес», а с другой стороны, продемонстрировать фактический опыт соседей, который может послужить уроком для реформирования российской экономики. Успешная модернизация Японии, Южной Кореи, Тайваня, а теперь и Китая следует примерно одинаковым рецептам, за которыми стоят весьма конкретные меры и набор идей. О них и рассказывается в книге, получившей широкое признание как среди специалистов, так и среди широкого круга читателей. К последним принадлежит и Билл Гейтс, включивший ее в число пяти книг, которые произвели на него самое сильное впечатление в 2014 году.

---

Революция, которой не было

Если Ферди обманул надежды земельных реформаторов, то его преемница Кори Акино, приведенная к власти «народными массами», преуспела ничуть не больше. Справедливости ради надо сказать, что она была всего лишь женой политического лидера Ниноя Акино, застреленного в 1983 г. агентами Маркоса в аэропорту Манилы, которая больше привыкла к светским беседам с друзьями своего мужа, чем к сумасшедшему дому филиппинской политики. Она стала номинальным лидером протестного движения против Маркоса, но не обзавелась собственной политической партией. Кори происходила из семьи землевладельцев Кохуангко, в число главных активов которой входило поместье площадью 6400 га в провинции Тарлак в центре острова Лусон. Ее брат Хосе Кохуангко-младший был одним из лидеров антиреформенного блока землевладельцев в национальном конгрессе. Кори Акино по-настоящему столкнулась с проблемами земельной реформы только тогда, когда многолюдная демонстрация фермеров в Маниле в январе 1987 г. закончилась тем, что полиция застрелила 13 человек и ранила 90. Это событие обрело известность как «мендиольская резня» – по названию моста, у которого произошел расстрел. Реакция Кори на эти события выразилась в обращенной к конгрессу просьбе разработать в деталях закон о новой земельной реформе, а не в том, чтобы самой возглавить данный процесс.

Следствием ее инициативы стал многословный, чрезмерно сложный, недостаточно радикальный закон со множеством лазеек и до абсурда длительным графиком реализации. Спустя четверть века после принятия и двух переносов сроков реализации этот закон о всеобъемлющей аграрной реформе (Comprehensive Agrarian Reform Law, CARL) от 1988 г. все еще находится в процессе осуществления. Вместе с тем эффекта от смены правительства, обещания радикальной реформы и периодически предпринимаемых антиповстанческих акций оказалось достаточно для подрыва деятельности NPA. Движение, лишившись как активной, так и пассивной поддержки, претерпело внутренний раскол.

В ходе дебатов о законопроекте земельной реформы Кори Акино произнесла фразу, ставшую одной из самых знаменитых в политическом споре на Филиппинах: «Я не стану требовать от вас бóльших жертв, – сказала она, обращаясь к сельским жителям, – чем те, на которые я готова пойти сама»{79}. Когда ее семейство обратилось с просьбой и получило согласие не подвергать раздроблению свое огромное поместье, как того требовал новый закон о земельной реформе, стало ясно, что радикальные перемены по воле народа не произойдут. Асьенда «Луисита», латифундия семейства Акино-Кохуангко, воспользовалась статьей закона о всеобъемлющей земельной реформе под названием «Право на выбор распределения акций» (Stock Distribution Option, SDO), позволившей семье раздать арендаторам обыкновенные акции без фиксированных дивидендов во вновь созданном фермерском бизнесе взамен семейных земельных участков.

SDO, подобно другим лазейкам в CARL, таким как статьи «О добровольной передаче земли» (Voluntary Land Transfer) и «О добровольном предложении о продаже земли» (Voluntary Offer of Sale), нарушила один из главных принципов успешных земельных реформ, проведенных в Северо-Восточной Азии, – не позволять землевладельцам вести переговоры с арендаторами напрямую. Если же это позволялось, то землевладельцы практически неизменно умудрялись выторговывать соглашения, невыгодные для арендаторов. В случае SDO, к примеру, землевладелец мог завысить стоимость неземельных ресурсов и расходов на управление бизнесом, а стоимость земли, наоборот, занизить, что обрекало держателей его акций на работу за очень низкое вознаграждение. Со времени превращения в «акционерный бизнес» «Луиситу» сотрясали забастовки и беспорядки; фермеры утверждают, что их ежегодные «дивиденды» не превышают 2000 филиппинских песо (около $ 43).

Для тех, кто знает историю «Луиситы», это еще одна глава, ставшая фатально символичной в более широком контексте истории Филиппин. Первоначально семейство Кохуангко еще в XIX – начале XX вв. создало своего рода аграрные холдинги в Тарлаке на средства от земельного ростовщичества. Затем, в 1957-м, семейство приобрело асьенду «Луисита» при помощи государственного займа, предоставленного на условии, что в дальнейшем земля будет перепродана арендаторам «в разумные сроки и на разумных условиях»{80}. Предполагалось, что у Кохуангко останется в поместье только большой сахарный завод, однако обязательство о продаже земли никогда не соблюдалось и Кохуангко никогда не привлекались к ответственности. То, что подобные люди могут становиться президентами (Нойной, сын Кори, является действующим президентом, в то время как эта книга уходит в печать), означает для Филиппин исчезновение возможностей для развития.

Официально признанный успех

Правительство Филиппин заявляет, что при реализации закона о всеобъемлющей земельной реформе большинство целей, которые преследовало его введение, уже достигнуты. Согласно официальным данным, к концу 2006 г. земельной реформе подверглись 6,8 млн га из числа намеченных 8,2 млн га сельхозугодий, что позволило улучшить жизнь 4,1 млн сельских домохозяйств{81}. Похоже на свершения в Северо-Восточной Азии. Но это не так.

Начать с того, что статистика на Филиппинах учитывает все виды выпущенных новых правоустанавливающих документов на земельные участки, а не практические и фактические изменения права собственности. Между тем треть всех документов являются коллективными, а значит, почти по определению – некомплектными, и нередко охватывают сотни или тысячи предполагаемых бенефициаров. Значительная часть земель, которые считаются перераспределенными, на самом деле уже опять отданы в аренду, а то и нелегально проданы – прежним хозяевам или другим лицам. Более того, только треть из 8,2 млн га, намеченных к земельной реформе, представляют собой частные земли: все остальное – это земли государственного лесного фонда, где лишь частично ведется сельскохозяйственная деятельность, реализуются проекты переселения фермеров или прочие, не связанные с частным сектором. Первоначально же CARL нацеливался на 10,3 млн га, включая намного больше частных земель, но пара миллионов гектаров частных поместий выпала из планов без каких-либо объяснений{82}.

Коммерческие фермы, подобные «Луисите», были едва затронуты реформой. Ей не предшествовала достоверная кадастровая съемка, что обусловило бесконечную путаницу как с постановкой задач, так и с результатами. Контроль над проведением реформы осуществляли не комитеты арендаторов, а правительственные бюрократы, не располагавшие достаточным финансированием и нередко бравшие взятки. Бóльшая часть частных земель «перераспределялась» в ходе прямых переговоров между землевладельцами и арендаторами на основании статей закона «О добровольной передаче земли» и «О добровольном предложении о продаже земли» и других им подобных, иногда на условиях, столь несправедливых к фермерам, что в процессе реформы материальные блага переходили и от бедных к богатым{83}.

Самые надежные показатели, которые имеются на Филиппинах и позволяют оценить реальные масштабы земельной реформы, касаются принудительного отчуждения земель и отражают специфику перераспределения участков в Северо-Восточной Азии. Итак, к 2006 г. принудительному отчуждению в соответствии с CARL подверглось чуть менее 300 000 га – 5 % от той площади, которую правительство Филиппин объявило подвергшейся реформе, и 2,5 % от всех обрабатываемых земель в государстве.

Эти результаты выглядят еще хуже, если принять во внимание, что, согласно CARL, минимальная площадь земель, не подлежащих отчуждению, была очень завышена – пять гектаров плюс еще по три дополнительных гектара на каждого ребенка землевладельца возрастом более 15 лет. У некоторых землевладельцев детей оказалось примечательно много. Сегодня, по оценкам, 8,5 млн из 11,2 млн сельскохозяйственных работников Филиппин лишены земли{84}. Большинство людей в сельской местности живут в бедности. Урожаи поразительно низкие и не растут. И все это происходит в стране, где пригодные для обработки земли составляют треть от общей территории – намного больше, чем в Японии, Южной Корее или на Тайване, а климат и качество почвы благоприятствуют высокой урожайности. На Филиппинах способность человека завершить провалом благоприятные возможности проявила себя со всей очевидностью.

Мир господ…

Поездка на юг от Баколода, в самое сердце аграрной области острова Негрос, быстро выявляет реалии сельскохозяйственной жизни Филиппин{85}. Несмотря на официальные данные, превозносящие масштабы перераспределения земель в пользу домохозяйств, проходит немного времени, и перед нами километр за километром начинают сменять одна другую коммерческие плантации манго, ореха пили (который используется в самых разных продуктах, от шоколада до мороженого), рамбутана (родственник китайского личи), бананов, хлебного дерева и дуриана. Время от времени в поле зрения появляются группы сельскохозяйственных рабочих. Если на Филиппинах и произошла земельная реформа, то среднестатистический землевладелец-плантатор ее не заметил. В этой части острова мы вступаем в мир крупнейшего на острове землевладельца, которого его работники зовут «Босс Дандинг».