Виталий Вильчинский - Извилистый путь

• Название: Извилистый путь
• Автор: Виталий Вильчинский
• Жанр: Фэнтези

В стране, где постоянно идёт война между светлыми силами и силами зла, живёт среди троллей и гномов, среди людей и нечисти тот, о ком знают все, и тот, о ком никто ничего не знает. Он даёт людям землю и возможность на ней работать для себя, своей семьи и для того, кого они считают своим повелителем, другом и братом. Люди боятся гнева дракона, которого, кроме рыцарей, никто не видел. Он — вездесущ и, в то же время — недоступен ни для кого. Путешествия и веселый отдых, война и шаткий мир, любовь и ненависть, невыносимая радость и яростный гнев, — всё сплетается в один яркий и незабываемый клубок событий, которые захватывающе описывает автор. Так кто же он — герой этого повествования? Кому мы благодарны за веселье и печаль, за веселый разухабистые песни и тонкие лирические отступления? Если вы начнёте читать, то узнаете об этом подробнее. Вперед, читатель! До встречи на страницах поучительной и занимательной повести, имя которой — жизнь в стиле «фентези»! 

---

— А вы меня украдете? — спросила кроха. Мы оторопело посмотрели на нее.

— А с чего ты так решила? — спросил я, усаживаясь возле нее на корточки.

— Мне мама говорила, что если я буду гулять одна, то меня украдут, — глядя на меня большими серыми глазами, ответил ребёнок. — И еще она говорит, что лучше бы меня украли и побыстрее, так как я ей надоела.

Ее слова было больно слышать. Как можно так разговаривать с пятилетним ребенком?!

— А ты хочешь, чтобы тебя украли? — спросил гоблин.

Девочка пристально посмотрела на него, будто пытаясь что-то рассмотреть под надвинутым на глаза капюшоном.

— Наверное, да. Если вы не будете меня бить. Я не люблю, когда меня бьют. Мама меня постоянно бьет, а это больно. Она выгнала меня на улицу и сказала, чтобы я не возвращалась.

— Тогда пойдем с нами! — надтреснутым голосом предложил гном, глянув на меня. В его взгляде читалась непоколебимая решимость, и он бы не потерпел возражений, а мог бы и в нос дать. Я только согласно моргнул, показывая, я что только «за».

— Иди к дядьке Суги! — как можно ласковее сказал гном, протягивая свои ручищи-лопаты к девочке. — Он тебя никому бить не позволит!

Малышка с готовностью встала и пошла к нему на руки.

— Как тебя зовут, маленькая?

— Тварь.

— К-к-как? — у нас отняло речь, а гоблин начал заикаться.

— Меня мама так называла: Тварь!

— Н-не-ет, мы тебя так звать не будем! — наконец-то обрел дар речи гном. — Это некрасивое, и плохое имя! Очень плохое! Мы тебя назовём Иоланой!

— Да, точно, Иоланой! — обрадованно произнес Муса, уже начавший морщить лоб в поиске подходящего имени. — Тебе нравится?

— Да, дяденька!

— Вот и отлично! Меня зовут дядя Муса!

— Хорошо, я буду называть вас так!

— А я Эрл, — с улыбкой представился я.

— Дяденьки, у меня ножки замерзли! — жалобно произнёс ребёнок.

Мы все посмотрели на ее ступни. Крохотные, грязные, в синяках и ссадинах, они были босыми.

У меня дрогнуло сердце. Конец октября, а дитя босое!

— Где же твои ботиночки?

— А у меня их нет! Мама сказала, что мне они не нужны! А они мне очень нужны, так холодно босиком ходить!

— Кто твоя мама? — изменившимся голосом спросил Суги.

— Она ко всяким дядям ходит. А потом приходит пьяная и уставшая! Мало кушать мне дает, говорила, что если удастся, то продаст меня кому-то!

— Ну, уж этому не бывать! — в горле гнома заклокотал гневные нотки. — Теперь тебя точно никуда не продадут!

— Да, теперь она умерла. — Иолана хлюпнула носом.

Сурнгин снял с себя тяжелую куртку и замотал в нее маленькую, а ножки спрятал в ладони, согревая их теплом своих рук.

— Так будет теплее! — заботливо произнёс он, бережно прижимая девчушку к груди. — Где здесь у вас таверна?

— Вот там, на главной улице!

В центре села, где находилось что-то похожее на площадь, стояла деревенская таверна. Ее окна светились теплым светом, а за дверью слышался гул разговора и взрывы хохота.

Люд отдыхал. Наверное, это было здесь единственное место, где могли собраться все мужики и поболтать о своем, без всяких бабьих стонов, охов и пяти копеек в разговоре.

Гоблин надвинул капюшон пониже, и мы вошли в здание. В нос ударило жаренной на огне свининой, крепким элем, жаром камина и воздухом, нагретым дыханием десяти мужиков, удобно устроившихся за одним из трех длинных столов.

На столе, на огромном разносе лежал поросенок, истекающий жиром. В центре зала было пустое место, выложенное тесаным камнем и огороженное металлическим бортиком.

На каменной площадке тлели угли, и стоял опустевший вертел, поросенок с которого удобно устроился перед мужиками. Над всей этой площадкой нависала большая, жестяная, закопченная вытяжка.

Мужчины синхронно повернулись к нам. Те, которые сидели к нам спиной, повернулись вполоборота.

Выглядели мы эффектно. Промокшие до нитки (гном вообще представлял собой жалкое зрелище — в шерстяной рубахе и жилетке, шляпе с обвисшими полями и мокрой бородой, — мокрый кот, только особо габаритный. Сверток с ребенком в его руках выглядел чем-то подозрительным), такой же, как и гном, гоблин громко чихнул. Казалось, мутное стекло в оконных рамах задребезжало от его чиха. Ну и я, ежащийся от холода и посиневшими руками сжимавший шнурок котомки, висевшей на плече. Настоящие разбойники с большой дороги, которой тут и не пахло. Может, и пахло, но пока мы ее не видели.

— Добрый вечер! — поприветствовал я сидевших, настороженно зыркающих на нас. Вон один уже вилку в руке сжал, а другие руки в опасной близости к ножам держали.

— Можно у вас подкрепиться и согреться? — продолжил я миролюбивым тоном. Спины крестьян оставались напряженными, поэтому я, не спеша, снял с плеча котомку, поставил ее на лавку возле ближайшего к нам стола, аккуратно расстегнул ремень с висящими на нем ножом и мечом и поставил их в угол, с левой стороны от входа. Мои спутники проделали тот же маневр.

Мужики немного расслабились. Я снял куртку и повесил ее на палку, стоящую на четырех деревянных ногах, на вершине которой были оставлены сучки (на них вешались вещи).

— Если вы не возражаете, то позвольте поставить вешалку поближе к огню!

Крупный мужичок, по всей видимости, хозяин заведения, кивнул. Гном развернул куртку, и опустил девчонку на пол.

— Иолана, иди поближе к огню!

Маленькая шмыгнула носом, и подошла к камину в центре зала.

— Уважаемый, а у вас таз с горячей водой выпросить можно? Девочка должна ноги попарить, а то, не приведи Всевышний — заболеет!

Толстячок встал, потопал за стойку, скрылся за дубовой дверью и через минуту появился с большим казаном воды, который подвесил над огнем.

— Что-то еще?

— Если можно, то выделите нам теплую комнату на четверых, и ванну с горячей водой. И еды побольше, мы очень голодны, — попросил я, и положил золотой на стол. Хозяин сразу засуетился:

— Есть комната, но только на троих, я сейчас с мужиками внесу туда еще одну кровать! И, может, вам лучше в баньку? Ее как раз истопили!

— Благодарю вас! — искренне поблагодарил я. — Если можно, то мы прям сейчас туда!

— Да, конечно! Вещи можете оставить в комнате, вот туда по коридору, вторая дверь справа!

— Иди на руки, пол холодный! — сказал гном, поднимая Иолану с теплых камней возле огромной жаровни.

Хозяин скрылся в проеме двери за стойкой, и оттуда зазвучали его указания по обслуживанию гостей. Золотой со стола загадочным образом исчез.

— Уважаемый, а кто вам эта девочка? — спросил жилистый, кареглазый мужик, наконец решившийся на расспросы.

— Наверное, приемная дочь. — я пожал плечами. — Сидела на окраине села. Сказала, что ее мать выгнала. Не бросать же ее там, одну?!

— Пропащая она женщина! Вечно мотается в городок, продает свою любовь. Живет в перекосившейся хибаре, за дочкой совсем не глядит!

— Да оно и видно! А вы что, не могли присмотреть, образумить непутевую мамашу? — возмутился Суги. — Маленькая девочка одна бродит, без надзора?

Все как-то сдулись, пристыженно опустили головы.

— Авось, какие воры и насильники?! — поддакнул Муса.

— Ты мы, это… она сегодня померла… горячка…

— В общем, теперь я… мы за ней приглянем!

— А…

— И…

— Эм…

— Не обидим! А из одежки что найдется? Купим! — заверил гном, видя, что мужики начинают мяться. Услышав о деньгах, три человека поднялись, и вышли под дождь. Наверное, домой пошли, вещи выросших детей собрать.

Я прошел в нашу комнату и оставил там наши вещи и оружие. Ножи я все же оставил, полностью доверять крестьянам я не решился.

Комната, в которую нас поселили, была просторной и светлой, если так можно ее назвать в данное время суток и при настоящей погоде. Стены были чисто выбелены, еще и красный кантик под потолком! Какие-то переплетенные цветочки, наверняка творение местного художника, организовавшего этот шедевр за пинту-другую пива.

Порывшись в котомках и вытащив чистое, но мокрое нижнее белье, я вернулся в зал.

— В баньке уже все готово, я даже распорядился бочонок пива туда отнести! — доложился хозяин таверны.

— А квас у вас есть? — поинтересовался я.

— Принесем!

— Вот и отлично!

— Идемте, я вас проведу!

Выйдя на проливной дождь, я зябко поежился. На улице окончательно стемнело, и крепко пахло дымом, подымавшемся из трубы хорошо прогретой бани.

— Вот сюда!

Пройдя по тропинке, выложенной деревянными досками и зайдя за дом, я наконец-то смог рассмотреть сооружение целиком. Невысокий сруб с крылечком, возле которого стояла большая бадья дождевой воды.

— Можно распариться, и тут окунуться, — деловито пояснил хозяин.

Скрипнула дверь, и мы вошли в просторный предбанник.

— Там полотенца и шляпы, чтоб париться, а в парилке есть жерди, повесите мокрые вещи! Вам кушать в комнату принести?