Иван Серов - Записки из чемодана

• Название: Записки из чемодана
• Автор: Иван Серов
• Издательство: Просвещение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-09-042156-0

Иван Александрович Серов (1905–1990) — монументальная фигура нашей новейшей истории, один из руководителей НКВД-МВД СССР в 1941–1953 гг., первый председатель КГБ СССР в 1954–1958 гг., начальник ГРУ ГШ в 1958–1963 гг., генерал армии, Герой Советского Союза, едва ли не самый могущественный и информированный человек своего времени. Волею судеб он оказался вовлечен в важнейшие события 1940-1960-х годов, в прямом смысле являясь одним из их творцов.

Между тем современные историки рисуют портрет Серова преимущественно мрачными, негативными красками. Его реальные заслуги и успехи почти неизвестны обществу, а в большинстве исследований он предстает узколобым палачом-сталинистом, способным лишь на жестокие расправы.

Публикуемые сегодня дневники впервые раскрывают масштаб личности Ивана Серова. Издание снабжено комментариями и примечаниями известного публициста, депутата Госдумы, члена Центрального Совета Российского военно-исторического общества Александра Хинштейна.

Уникальность книге добавляют неизвестные до сегодняшнего дня фотографии и документы из личного архива И. А. Серова.

---

Видимо, Георгий Константинович пойдет на повышение. Ну он этого и заслуживает. Воевал хорошо, всю войну на самых трудных участках, народом признан как полководец, уважением у военных, да и у наркомов пользуется. Трижды Герой Советского Союза и дважды награжден орденом Победы.

Правда, у него характер крутой, не любит возражений, но зато честный, прямой и может взять под защиту человека, в котором он уверен. Смелый, мужественный, патриот Родины, любит Родину и может себя держать с достоинством, не посрамив земли русской. Я уже выше не раз приводил факты.

Мне вот это все в нем нравится. В общем, желаю ему всяческой удачи в жизни, в работе.

Вместо Георгия Константиновича был по его рекомендации назначен В. Д. Соколовский, человек хороший, тактичный, грамотный. Вместо Соколовского в СВАГ приехал генерал-полковник Курасов* Владимир Васильевич, также порядочный человек.

Ну, поживем — увидим.

Апрель

Апрель 1946 года, приезжавшие ко мне В. Пик и Ульбрихт, рассказали, что они договорились с руководством Социал-демократической партии Германии — Отто Гротеволем, об объединении обеих партий в Социалистическую единую партию Германии (СЕПГ). В. Пик сказал, что Гротеволя он знает десятки лет как толкового, умного марксиста, который с уважением относится к нам, то есть к В. Пику и В. Ульбрихту, и дела пойдут.

Через несколько дней они меня пригласили на заседание их Политбюро, где окончательно решался этот вопрос. Заседание прошло дружно. 21 апреля 1946 года было опубликовано об объединении обеих партий[348].

На днях имело место в Потсдамской опергруппе происшествие, которое представляет интерес с точки зрения отношений, развивающихся с союзниками. Дело было в Потсдаме.

Для организации оперативной работы, в основном, контрразведывательной, у меня были оперативные группы, в частности, в Потсдаме, где дислоцирован штаб фронта, где проходила Потсдамская конференция, где дворец Вильгельма Сан-Суси, куда был большой приток туристов и, особенно, разведчиков от союзников, так как в этом районе дислоцировались наши некоторые части. Начальник опергруппы был толковый особист, полковник Пименов, который мне хорошо помог в Варшаве, в захвате Окулицкого[349].

Приезжает ко мне Пименов и докладывает: «Товарищ генерал, у меня с явки не вернулся офицер, переводчик и шофер вместе с „виллисом“».

Я начинаю выяснять, в чем дело. Оказывается, их арестовали американцы. Вот так союзнички!

В районе Потсдама есть узенький поясок территории, примыкающей к американскому сектору, на этой территории имеется небольшая станция железнодорожной электрички, идущей из Берлина. Народу выходит много, вот тут и решил сотрудник провести встречу с немкой — девкой, работающей у американцев в администрации. Она, видимо, была «двойником» и рассказала им о предстоящей встрече с нашими.

Наш сотрудник подъехал. Встретил немку и повез в другое место…Его перегнал американский «виллис» «МП» (военная полиция), встал поперек дороги, а сзади подъехал «Додж 3/4», в котором сидело 10 сотрудников «МП».

Немку высадили к себе, а нашим предложили следовать в военную тюрьму, там же, в Потсдаме.

Я разозлился, дал указание: завтра к вечеру в районе Сан-Суси, куда ездят американцы на экскурсию, захватить 6 американских офицеров с женами (око за око, за зуб — два зуба).

Моих трех задержали, а их 6 задержим. Пименов смутился, так как это впервые случилось, но откозырял и уехал.

Наутро мне доложил, что задержано 4 офицера и 2 женщины. Я ему приказал задержать еще парочку и выяснить, где содержатся наши.

Оказалось, что из военной тюрьмы отправили в американский штаб во Франкфурт-на-Майне. Вон куда!

Днем я подготовил записку генералу Клею, заместителю Эйзенхауэра, от имени Соколовского, о задержке наших военнослужащих. Василий Данилович подписал, и мы ее отправили.

На следующий день Клей ответил, что он проверил у МП, которая сообщила, что таких советских военнослужащих задержано не было.

В тот же день вечером получена Соколовским В. Д. записка от Клея, о том, что нашей военной полицией задержаны 4 американских офицера с женами. Просит проверить и освободить.

Я подготовил ответ (переписал дословно ответ американцев), что Советская военная полиция никого из американских военнослужащих не задержала, и ничего об этом неизвестно.

Когда пришел на подпись к Соколовскому, он спросил: «А что, наши задержали кого-то?» Я, грешным делом, глазом не моргнул, говорю: «Нет».

К вечеру было уже задержано 10 американцев, из них двое — при фотографировании наших солдат около помещения артполка (ничего в этом секретного нет).

Через три дня пришла вторая записка Клея о задержании остальных американцев. С ответом я задержался. Дней через 7 американцы ответили, что действительно М. П. задержала 3-х советских военнослужащих в подозрении в шпионаже и готова их передать в Хофф (пограничный город, где происходит пропуск немцев).

Я перепечатал их ответ из слова в слово и дал на подпись т. Соколовскому, что «При проверке оказалось, что действительно 4 американца были арестованы нашей военной полицией по подозрению в шпионаже (фотографировали артполк), мы их готовы передать в Хофф. Остальных разыскиваем».

Соколовский поглядел на меня и говорит: «Иван Александрович, ведь ты же говорил, что мы не задерживали американцев?» Я ему отвечаю: «Василий Данилович, если бы я тебе сказал, что задержали, то ты бы дал указание немедленно освободить во избежание недоразумений, тем более что отношения с союзниками стали прохладнее. Ну, уж кстати, скажу, что еще задержано 6 человек, которые содержатся в культурных условиях с женами».

Он, смотрю, надулся. Я ему говорю, что если бы я их не задержал, то они бы на нашу записку об арестованных наших офицерах и до сих пор не ответили. А сейчас они и ума наберутся и поймут, что нельзя нас зря трогать. Он подписал записку и сказал, чтобы не тянул с передачей остальных.

В общем, через неделю сообщили, что нашлись и остальные 6 человек, после того, как наши прибыли из Франкфурта-на-Майне. Вот так мы с союзничками и расквитались.

Я смотрю на них, на их работу, уж очень они похожи на немцев. То же нахальство, то же высокомерие, только храбрости мало. Немцы похрабрее.

На днях был такой случай. Мне комендант Берлина генерал Котиков доложил, что на железнодорожном вокзале американцы застрелили нашего солдата. Деталей он не знает.

Я быстро вызвал машину, и с Фомичевым поехали. Дело было в 9 часов вечера. Приехал к коменданту американскою сектора Берлина.

Вхожу в помещение, там сидят (в первой комнате) 4 солдата. Американцы встали. Прохожу дальше, в комнату коменданта, там за столом сидит американский капитан, а у него на коленях — немка. Другой офицер тут же разговаривает по телефону.

Я вошел, офицеры не встали. Я крикнул на них: «Встать, видите, советский генерал вошел!» Они вскочили.

Я стал спрашивать, по-русски не знают. Ну, я к этому времени знал несколько слов по-английски, спросил, где комендант, он оказался дома. Это дежурные офицеры. Комендант отдыхает. О происшествии на вокзале им ничего неизвестно.

В общем, пока я 5–7 минут разговаривал и вышел из помещения, смотрю — около моей машины стоят два бронетранспортера с солдатами, а пулеметы приготовлены к бою, сняты чехлы. Радист сидит в башне и передает что-то по радио начальству. Я удивился быстроте действий, улыбнулся и уехал. На одного генерала и шофера сразу 2 бронемашины, вот это храбрецы.

В дальнейшем оказалось, что наш — дезертир (был в плену, затем его взяли в солдаты в нашу часть, он ушел из части и занимался воровством и бандитизмом). Таких, кстати, в первые дни капитуляции было много, десятками ловили и отправляли в СССР.

Так вот, этот дезертир зашел в один вагон с пассажирами, которые отправлялись в Западную Германию, крикнул пассажирам: «Руки вверх!», наставил на них какой-то пистолет и хотел обобрать пассажиров.

В вагоне были американцы, которые бросились на него. Он побежал, они его на платформе пристрелили. Совсем как в американском детективе. Ну, мы хоть для престижа и заявили протест, но ответных мероприятий не предпринимали.[350]

Май

Позвонил Хрущев из Киева: «С разрешения хозяина скоро прилечу в Берлин». Он был председателем Совета Министров УССР. Я был все еще членом Политбюро ЦК Компартии Украины.

Разместил Хрущева в особняке, прикрепил автомашину и принял на довольствие. Он мне рассказал, что попросился у «хозяина» слетать в Германию и ознакомиться с сельским хозяйством, уровнем производства и т. д. Я, конечно, знал, что все прилетают к нам в Берлин из любопытства, тем более что есть возможность.

В большинстве случаев они ездили со Старченко*, это зампред Совмина, товарищ весом 130 кг, но по содержанию — хороший, скромный работник.