Наталья Тишь - Лунные дети (СИ)

• Название: Лунные дети (СИ)
• Автор: Наталья Тишь
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015

Все маги делятся на солнечных и лунных, правда, соотношение первых к последним примерно сто к одному. Если ты лунный маг, то гарантировано закончишь в доме для неизлечимо больных либо проведешь всю жизнь под наблюдением. Элиш Тарлах не устраивает ни один из вариантов, ей всего лишь хочется получить диплом и устроиться на работу. Но в Гестоле начинает появляться нечисть, которой там быть не может, а сыщик Кэл Эмонн, глава гестольского сыска, лично идет по следу загадочного мага.

Текст пока отлеживается и будет еще перерабатываться. Поэтому здесь есть очепятки, ошибки и прочие не самые приятные вещи, включая «воду». Я предупредила. Адекватная критика, как всегда, только приветствуется.

---

— Чего я не знаю? — голос хрипел, как заржавевшая пружина, слова с трудом выходили из горла, но Кэл не мог — нет, не смел пошевелиться. Он стиснул руки, спрятав их под столом, и это было важно. Не показывать руки Брэндану, нельзя ни в коем случае.

Брэндан продолжал улыбаться, и улыбка его разрасталась вширь, переползала на скулы, а уголки губ настойчиво тянулись к ушам.

— Обернись, — почти просипел Брэндан. Он не прятал руки, они лежали на столе ладонями вниз, словно кто-то приклеил их за кончики пальцев, и казалось, что только это не позволяет столу развалиться. Брэндан был основой всего, и стол был сердцем этого серого пространства, где они оказались.

Позади стоял Риан. Не взрослый, с которым Кэл расстался год назад, а Риан-подросток. Он помахал рукой, улыбнулся беззаботно, а кожа сползла от движения с его лица, повисла лохмотьями и отвалилась вместе с мясом, обнажая кости. Риан рассыпался, и Кэл едва не вскочил, едва не бросился к брату, но нельзя было показывать Брэндану пустые ладони, и приходилось сидеть на месте, наблюдая, как Риан обращается в прах.

— Что пришло с Неба, — сипел Брэндан, скрежеща отросшими клыками, — то уйдет в землю, и луна осветит им путь. И станет так.

Словно услышав его приказ, пришла луна — Элиш появилась из ниоткуда, остановилась рядом с горсткой праха, что некогда был Рианом. От ее улыбки Кэла передернуло.

— Нет, — прохрипел он, поворачиваясь сильнее, но стараясь не показывать рук. — Не такая. Она — не такая.

За спиной Элиш собиралась толпа. Бесформенная, серая, безликая — многоголовый зверь, окрасившийся в серебристо-лунный цвет. Очертания расплывались, но оскалы были видны, и серебристые нити переливались там, где у толпы были руки. Элиш тоже продолжала улыбаться, ее улыбка росла, расползалась, пожирая и нос, и глаза, пока все лицо не превратилось в острозубый рот. Зверь выл и колыхался, пытаясь сорваться с места, и появлявшиеся то тут, то там знакомые Кэлу люди сгнивали заживо, а прах их поглощала толпа.

Кэл не выдержал, вскочил, опрокидывая стул, и в то же мгновение, заскрипел, зашатался стол, а Брэндан тоже оказался на ногах, вцепившись окровавленными пальцами в запястья. На его горле обнаружился надрез, и кровь из вскрытой трахеи лилась рекой. В человеке не могло быть столько крови, но она шумела, разливалась океаном. Кэл попытался сделать шаг в сторону, но Брэндан цепко держал его за руки, а серебристые нити, поднимавшиеся из льющейся крови, шипели, как змеи, кусали за запястья, и кожа Кэла наливалась смертельной белизной.

Все закончилось, когда вдалеке зарычал гром — резкий, порывистый, больше похожий на упавший с огромной высоты и разлетевшийся вдребезги камень. Пространство задрожало, расплылось, теряя четкость, и Кэл открыл глаза.

Рядом, склонившись, стояла мать, даже в тусклом свете ночника были видны глубокие морщины между сведенными бровями. Когда они успели появиться?.. Она комкала кухонное полотенце — то самое, украшенное аппликациями из яблок, что Кэл и Риан подарили ей несколько лет назад.

— Мама?..

— Ты в порядке? — она сделала ночник чуть ярче. — Плохой сон?

Паршивый… — Кэл тяжело сел, отер лицо, пытаясь снять липкую паутину сна. Ощущение ужаса опутало толстыми нитями, оскал, в который превратилось лицо Элиш, все еще стоял перед глазами.

— Кэл?

Он вздрогнул, поспешно облизнул пересохшие губы и потянулся, обнял мать, утыкаясь лицом в теплый живот. Ее пальцы ласково зарылись в волосы, начали перебирать пряди, осторожно поглаживая, словно Тара боялась напугать его неловким, совершенно неуместным движением.

Ласка, мягкость, бесконечная любовь — эти чувства сейчас обретали запахи, воплощались в теплых пальцах, в ее дыхании. Кэл слышал, как бьется сердце матери, прижимаясь к мягкому животу. Он бы с удовольствием остался так сидеть навсегда, но мама не позволила, она осторожно отстранилась и склонилась, заглядывая в глаза.

— Теперь ты в порядке?

Ни одного лишнего вопроса, Кэл был бесконечно благодарен ей за это, он бы просто не отыскал сейчас подходящих слов, чтобы описать тот комок эмоций и чувств, застывший где-то между ребрами и не позволявший вдохнуть полной грудью.

Хватило сил только чтобы кивнуть, и мать улыбнулась, отчего морщинки разбежались от уголков губ.

— Что ж, — деловито заговорила она. — В таком случае поднимайся, мой руки и спускайся. Мы скоро будем ужинать. И… добро пожаловать домой, Кэл.

В последней фразе Кэл услышал затаенную горечь от долгой разлуки и безграничное счастье, что он наконец-то вернулся домой. Мать наверняка надеялась, что теперь-то ее старший сын задержится в Берстоле надолго или вовсе останется навсегда. Разубеждать ее в этом сейчас Кэл не стал: после разговора с Томасом и неудачного сна думать о Гестоле и лунных не хотелось. Поэтому он просто кивнул, предупредив, что спустится, как только переоденется.

Риан встретил его на лестнице, замер на мгновение, а потом резко вскинул руку с растопыренными пальцами, приветствуя Кэла в детстве придуманным знаком. «Все хорошо, идем». Кэл молча сгреб брата в объятия.

— Как же я по тебе соскучился!

Риан что-то промычал и похлопал его по спине. Он вытянулся, отметил Кэл, когда отступил. Риан выглядел теперь старше — увереннее. Не подростком, с которым они пили год назад, празднуя переезд Кэла в Гестоль, но почти мужчиной, который мог прикрыть спину.

— Я уж думал, ты не выберешься, — заметил Риан, не пряча довольную улыбку. — Мама собиралась ехать в Гестоль праздновать твой день рождения.

— Что-что? — ужаснулся Кэл. — Надеюсь, вы с папой ее отговорили?

— Отговоришь ее, — Риан бросил опасливый взгляд вниз — слева от лестницы был вход на кухню. — Хочешь попробовать?

— Жить хочется, — признался он. — Хотя, может, втроем получится?..

— Но ты начинаешь!

— Вы руки вымыли? — с кухни вновь показалась мать и строго посмотрела на замерших сыновей.

— Нет, мама.

— Марш в ванную, — она погрозила полотенцем. — С грязными руками за стол не пущу!

— Есть, госпожа! — шутливо отдал честь Кэл и на мгновение замер, когда мать знакомо — слишком знакомо — улыбнулась. Она не хотела улыбаться, но улыбка ускользнула от попыток спрятать ее и получилась насмешливой, лукавой и словно немного настороженной.

— Кэл?

— А?

Риан как-то задумчиво рассматривал его. Он потер подбородок и хмыкнул.

— Вот ты о чем сейчас задумался?

— Да вспомнил кое-кого.

— Вспомнил, значит, — многозначительно протянул Риан и ухмыльнулся. — Ты потом познакомишь с этой кем-то?

Кэл рассмеялся и отмахнулся от брата, поспешно сбегая вниз.

Странная мысль: оказалось, что мама и Элиш улыбаются иногда почти одинаково. Были ли они похожи, или это дурная память подкидывала ненужные сравнения? Интуиция молчала, как мертвый пес, и Кэл решил, что обдумает эту мысль завтра. Сегодня он просто вернулся домой.

Наконец-то.

Впервые за почти год его семья собралась за столом. Не хватало еще Тайга и Алвы, но сейчас, пожалуй, Кэл был даже рад их отсутствию. Его родные — мать, отец, брат — сидели рядом и вели себя так, словно он не пробыл целый год в Гестоле. Риан с набитым ртом порывался рассказать о делах в Академии, отец читал газету, и мама нет-нет да ворчала, требуя уделить внимание семье. Кэл словно со стороны наблюдал за ними, и откуда-то изнутри поднималось щемящее чувство теплоты и нежности по отношению к этим людям. Впору было задаваться вопросом, почему он согласился переехать в Гестоль, оказаться настолько далеко от семьи на долгие даже не месяцы, а годы.

Потому что тогда все-таки не понимал, какое это счастье: быть с семьей, слышать их голоса, видеть улыбки. Отдавать свою радость и любовь и получать то же самое в ответ и даже больше.

— Все так вкусно, мам.

Мама, только вернувшаяся с кухни, на мгновение застыла с пирогом в руках и потом рассмеялась. Мелкие кудри запрыгали на плечах, похожие на каштаново-рыжих барашков, порождение волн.

— Ты просто отвык от моей стряпни, — сквозь смех заметила она и поставила тарелку в центр стола. — Отъедайся, милый. Похудел в своем Гестоле, кожа да кости только остались.

— А представь, мама, если бы он вернулся к нам шариком, — фыркнул Риан, потянувшись за куском, но Тара хлопнула его по руке.

— Первый выбирает Кэл!

— Дискриминация по возрасту! — запротестовал Риан.

— Тогда я должен быть первым, — добродушно заметил отец, отвлекшись от газеты. — С чем сегодня пирог?

Пирог оказался рыбным, и Кэл не отказал себе в удовольствии выбрать самый крупный кусок и заодно показать украдкой брату язык. В детстве они часто дразнили друг друга, особенно когда шалость удавалась у одного и проваливалась у второго. Правда, мать наказывала все равно обоих, но вдвоем стоять в углу было не так обидно. Иногда даже выходить не хотелось: увлекшись какой-нибудь выдуманной игрой, они с Рианом не замечали времени и с сожалением покидали угол, обещая, что уж в следующий раз точно дойдут до конца.