Екатерина Бакулина - Заклинатели Бер-Сухта

• Название: Заклинатели Бер-Сухта
• Автор: Екатерина Бакулина
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Никогда не знаешь, чем может обернуться самостоятельная жизнь. В мечтах — это новые друзья и любовь, в реальности — потери и испытания. Я не по собственной воле оказалась так далеко от дома, отец меня отправил учиться в провинциальный холодный Бер-Сухт, вместо престижной академии магии рядом с домом. Тогда я не знала, что у него есть действительно веские основания. Не знала, что это единственный шанс для меня. Магия — это усилие воли. Я должна справиться.

---

Я немного задремала, не слышала, как Лан вернулся.

Проснулась только, когда он зашел за чистой одеждой.

Села на кровати.

— Ты чего не спишь? — тихо спросил Лан.

— Я сплю. Просто проснулась.

Он чуть улыбнулся.

— Хорошо. Я сейчас помоюсь и приду.

— Там воды нет, — виновато сказала я. — Вся закончилась.

Лан кивнул.

— Я знаю. Согрел чайник, мне хватит.

С минуту я колебалась.

— Подожди, — догнала Лана уже в дверях. — Давай, я помогу тебе, полью, а то неудобно.

В душевой было зябковато. Я поежилась, когда Лан стащил рубашку, бросил на скамейку. Мне даже в шерстяной кофте было не очень… Вода получилась чуть теплая, но если разбавлять не так сильно — будет мало, не хватит.

— Может, еще погреть? — спросила я.

— Ничего, нормально, — Лан махнул рукой. — Давай.

Я аккуратно поливала на руки, потом на голову, на спину, стараясь экономить.

Спина у Лана вся покрылась мурашками… холодно. И такие широкие шрамы на спине.

— Откуда это у тебя?

— Что?

Он старательно намыливал голову.

— Ну… шрамы.

Я хотела дотронуться, провести пальцем, но не решилась.

— А-а. Мы пытались приручить гарпий, — сказал Лан. — Но моя сорвалась.

— Гарпий? Как это?

— В Литьяте. Мы экспериментировали с псионикой. Но, поскольку, с людьми играть нельзя, а с животными не интересно, то играли с чудовищами. Мы купили трех гарпий на черном рынке, если есть деньги — достать можно что угодно. Они были уже старыми и уродливыми, но когти сохранили. Отвезли на небольшой скальный островок, подрезали крылья, приковали к скале. Как оказалось, плохо приковали, цепь соскочила.

— И она набросилась на тебя?

— Да, я стоял ближе всех.

— Ого… — только и смогла сказать.

Я видела гарпию лишь однажды, полумертвую, в клетке. Я видела, какие у нее когти — словно ножи, едва ли не с ладонь длинной. Один удар — и тебе конец. А если вцепится…

— Полей еще, — попросил Лан.

Я принялась лить ему на голову, смывая мыло, он тихо пофыркивал.

— И что было потом? — спросила я.

Лан дернул плечами.

— С гарпией? Ее пристрелили. У Мэта был револьвер. Мэт, между прочим, отвратительно стреляет, просто удивительно, как тогда попал по гарпии, а не по мне. Со страху, наверно.

Я вылила оставшуюся воду. Лан выпрямился, взял полотенце.

Он стоял прямо передо мной… совсем рядом…

На груди тоже были шрамы, но другие, тонкие.

— А эти? — спросила я.

Лан улыбнулся. Чуть подался вперед, взял мою руку, приложил ладошкой к своей груди.

— Спортивная рапира.

Я чувствовала его кожу под пальцами…

— Спортивная? С острым концом?

— Да, — согласился он, глядя мне в глаза. — Уроки фехтования.

Я облизала губы. Еще немного и… У меня кружилась голова.

Еще совсем свежий шрам — между ребрами. Это же они тогда…

Лан обнял меня другой рукой, притянул к себе. Я слышала, как стучит его сердце, чувствовала его дыхание.

— А у тебя есть шрамы, Соле? Можно посмотреть?

Я неуверенно мотнула головой.

— Нет… Откуда у меня? Это у тебя была такая насыщенная жизнь…

Что-то дрогнуло в его лице, одно мгновенье и что-то изменилось. Игра перестал быть игрой.

— Была, — согласился он, голос неприятно царапнул.

Я видела, как сверкнули его глаза. Он еще подался вперед, на полшага, так резко и так горячо поцеловал меня, стянул с плеч теплую кофту, принялся уверенно расстегивать ночную сорочку.

Я замерла, хотела сказать: «Нет! Не надо, не сейчас». Но язык не поворачивался. Ну, я ж понимала, что так будет, вот сейчас вот, разглядывая шрамы на его спине — понимала. И ведь нельзя сказать, что я не хотела этого. Просто страшно. Это должно быть не так… Начинало мелко-мелко трясти.

— Тут холодно… — только и смогла шепнуть я, словно оправдываясь, так неловко пытаясь помешать Лану раздевать меня.

— Сейчас будет тепло, — сказал он.

И правда, воздух начал теплеть. Он маг, поняла я, он может. Он может сделать так, что в этой крошечной сырой комнатке будет тепло и удобно, может сделать так, что никто не войдет и не услышит, даже проходя за дверью, даже если я буду кричать. Он может сделать со мной все, что захочет. Даже сделать так, что я буду думать, будто хотела этого сама.

А разве я не хотела? Разве не этого хотела? Зачем же я пришла?

Я любила его?

Сорочка упала к ногам.

Я стояла голая.

Лан обнимал меня… его руки на моей груди, бедрах… я… горячее возбужденное дыхание… сейчас…

Нет…

— Ты чего? — он вдруг отстранился, заглядывая мне в лицо. — Соле, ты чего?

Я неожиданно всхлипнула.

— Соле…

Такая растерянность на его лице.

— Ну ты чего, глупенькая? — он даже не понимал, что со мной, такой, делать. — Соле, милая, ну… испугалась? Ты чего?

— Угу.

Я всхлипнула еще раз, куда громче, вздрогнула, закрыла лицо руками.

Он коротко и чуть нервно рассмеялся.

— Соле, ну что ты. Все хорошо. Я же не… Ну… Соле, ну, давай, успокойся, пойдем спать, а то поздно уже.

Я кивнула. Уткнулась носом ему в плечо. И вдруг разрыдалась уже по-настоящему, навзрыд, судорожно глотая воздух.

Он обнимал меня за плечи, гладил по спине, по волосам.

— Ну, что ты, Соле. Ну, не плачь. Все хорошо…

* * *

Под ногами плыли белые тени.

Море черное-черное, и такое спокойное, словно зеркало, лишь звезды подрагивали, отражаясь в нем.

— Я вчера напугал тебя, — говорил Лан, глядя в сторону. — Прости, Соле, я не хотел.

Мы сидели на козырьке полузаброшенного пирса, снежинки кружили в воздухе. Огромные белые тени плыли под нами, их пустые глаза смотрели в небо.

Все утро мы не разговаривали, ни единого слова, а после занятий Лан взял меня за руку и повел сюда.

Мне было стыдно и неловко за все, а Лан… он был мрачен. Необычайно собран. Словно сжатая до предела пружина. Это пугало меня. Может бьпъ, даже еще больше, чем вчерашний порыв, вчера я хоть понимала, что происходит, а теперь нет. Молчание тяготило, давило, но то, что я могу услышать — тревожило еще больше.

За что мне его прощать? Без всяких рыданий и диких сцен я могла бы просто сказать «нет». Как маленькая. Я глупая девочка, а не женщина…

— Это я тебя напугала, — тихо сказала я.

Уголки губ Лана чуть дрогнули, но улыбки не вышло.

— Да, ты тоже.

Он провел рукой по своему лицу, вздохнул, сжал пальцы в кулак, потом разжал и с силой ударил раскрытой ладонью по доскам.

— Наверно, я должен тебе кое-что объяснить, — сказал он наконец. — Это не слишком честно, вываливать на тебя свои проблемы, но… наверно, я должен. Чтобы ты понимала, не строила каких-то дальних планов. Я знаю, как тяжело, когда твои надежды рушатся. Я бы очень хотел, чтобы мы были вместе, я говорил честно, искренне… но…

Я слушала, и не знала, что думать. Рушатся надежды? У меня сердце останавливалось. Он хочет меня бросить? Он любит Джару, а со мной было так… Нет, я не понимала.

Молчала.

Лан так и не глядел на меня, только в сторону, на воду, на скользящие между опорами пирса тени.

— Мне осталось недолго, Соле. Не знаю, доживу ли я до весны.

— Что?

Я вздрогнула.

— Сны, Соле. Нам всем снятся сны… предупреждения, предсказания. Мне тоже.

Салотто в огне… Неужели…

— Нет, — сказал Лан. — Не в Салотто. Это точно. Иначе. Но я вижу свою смерть. Я все надеялся поначалу, что это только сон. Но нет. Это не сон. Так будет.

Я хотела спросить — как? Как это случится? Когда? Но не решилась, было бы уже слишком.

— Ты же сам говорил, что это только предупреждение, что все можно изменить.

— Да, — сказал он. — Можно. Вся штука в том, что когда придет время, я, вероятно, сам не захочу ничего менять.

— Как? — я не понимала.

Лан покачал головой. Вдруг перевернулся, лег на живот, чуть свесившись вниз, протянув руку к воде. Белые тени…

— Лан! Ты что?!

Я испугалась. Хотела схватить его, потащить назад. Замерла. Не могла пошевелиться.

Тени забирают память. Некоторые говорят — даже душу. Тени выпивают все… стоит лишь коснуться.

Лан зачерпнул горсть воды, плеснул себе в лицо. Приподнялся, опираясь на руки, встал на колени, потом рывком поднялся на ноги.

Я поднялась тоже.

— Прости, Соле, — сказал он, — но когда ты сказала, что у меня была насыщенная жизнь, то я психанул. Да, была. Больше не будет. Я тогда подумал, что хоть разок с тобой…

Он не договорил, прикусил губу. Глаза у него… такие ясные-ясные, но глубоко, на самом дне — ужас и смерть.

— Лан… — у меня просто ком встал в горле, я не могла говорить.

Он моргнул. Грустно улыбнулся. И все… все прошло. Ужаса больше не было, только усталость.

— Лан, я… я больше не испугаюсь. Не заплачу. Честно.