Гарри Кемельман - В понедельник рабби сбежал

• Название: В понедельник рабби сбежал
• Автор: Гарри Кемельман
• Издательство: Оптима
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 966-7869-13-Х, ISBN 966-7869-17-2

После шести лет непрерывного труда в своей конгрегации рабби Смолл… сбежал в Израиль. Никто не знает, когда он вернется, и вернется ли вообще, даже он сам. Едва успев приехать, он тут же попадает в поле зрения полиции, а через некоторое время — на допрос к «инспектору в кипе». Так уж устроен «самый неортодоксальный детектив», что инспектор сразу начинает подозревать его в… неверии в Бога, Оставив инспектора в замешательстве, рабби как всегда блестяще распутывает преступление, помогая своим друзьям избежать беды.

---

— Хорошо, возможно я позвоню ему, — сказал Стедман. — У вас есть его домашний телефон?

— Пока нет. Он переехал в новое место. Есть общественный телефон в подъезде, но я не знаю номера. Но не обязательно звонить заранее. Просто зайдите. Он наверняка будет дома.

— Но он же болен…

— Обыкновенная простуда. Поверьте мне, он не будет против.

— Хорошо…

— Вот, — сказал механик, — записывайте: Мазл Тов-стрит, 1. Это новая улица, идет от Шалом-авеню. Знаете, где Шалом-авеню?

— Да, я знаю Шалом-авеню.

— Короче — новая улица, идущая от авеню. Многоквартирный дом. Можете зайти к нему в любое время — сегодня, завтра, послезавтра…

— Послезавтра шабат, — сказал рабби с улыбкой.

— Ну и что? Шабат для него ничего не значит.

— Вы пойдете? — спросил рабби, когда они вышли. — Пешком туда можно добраться?

— В Иерусалиме куда угодно можно добраться пешком. Пока не знаю. Надо подумать.

Глава XXV

День начался, как обычно, за исключением того, что появившееся по утрам недомогание было немного сильнее, в результате чего обычные утренние звуки, к которым, казалось, она уже привыкла, раздражали больше, чем всегда. Раздражал шум легковых машин и грузовиков, с ревом поднимающихся в гору, — их дом стоял на небольшом холме. Прислуга в доме через дорогу выколачивала развешанные на перилах веранды ковры большой бамбуковой выбивалкой — по-видимому, единственный способ чистки ковров в Израиле. Прислуга в квартире над ними выплеснула ведро воды на каменный пол и сгоняла ее резиновой шваброй в булькающий водосток — по-видимому, единственный способ мытья полов. Ее хозяйка уже готовила еду к обеду, главной трапезе дня, и рубила что-то в деревянной миске, причем каждый удар через миску передавался столу, оттуда на пол, оттуда на потолок над самой головой Мириам — по-видимому, единственный способ приготовления еды.

А муж именно сегодня решил пойти на утреннюю молитву в синагогу вместо того, чтобы помолиться дома, — пожаловаться было некому и, хуже того, некому было помочь собрать Джонатана в школу.

Джонатан капризничал. Обычно он ходил в школу с Шаули, мальчиком из верхней квартиры, своим закадычным другом, но у Шаули был насморк и небольшая температура, мать вчера вечером предупредила, что он останется дома. Поэтому Джонатан просил проводить его. Она отказалась: школа в квартале от дома, улицу переходить не надо — в конце концов он отправился один, но не без слез, — настроение это не улучшило.

Все это отнимало время, драгоценные минуты, а ей нужно было успеть на автобус, идущий в больницу, чтобы вовремя попасть на прием к гинекологу.

И тут из Тель-Авива позвонила Гитель.

Гитель звонила часто, обычно по конкретному поводу — сообщить, что получила письмо от матери Мириам, продиктовать рецепт, который она опробовала и осталась довольна результатом, сказать, что в связи с работой проведет пару часов в Иерусалиме, и объяснить, где они могут встретиться на пару минут. Но сегодня она позвонила просто поболтать с племянницей перед работой. И, видя, как летят минуты, Мириам в отчаянии объяснила, что ей надо на прием к врачу, и она должна повесить трубку. Она сказала про больницу, зная, что ни один другой повод ее тетя не примет, как достаточно серьезный.

Но Гитель тут же встревожилась и потребовала сообщить, что случилось.

— Кто тебя лечит, Мириам? Может, я его знаю. Если что-то серьезное, я сумею устроить, чтобы тебя осмотрел главный врач.

Мириам все равно собиралась сообщить новость при встрече и сказала, что это обычный визит к гинекологу, что она ждет ребенка.

— Это замечательно! Мазл тов! Какая удача! Когда это будет? О, Мириам, ребенок может родиться в Израиле. Когда Дэвиду надо будет вернуться на работу, ты сможешь остаться здесь. Вы с Джонатаном можете перебраться в Тель-Авив. Я позабочусь о нем, когда ты будешь рожать. Будет немного тесновато, но в Израиле мы всегда сможем устроиться, дорогая. Если Ури приедет в отпуск, он может спать на диване в гостиной, и я могу, если надо.

Когда Мириам, наконец, удалось закончить разговор и добраться до остановки, автобус только-только ушел. Ей пришлось прождать в больнице все утро. Доктор был раздражен тем, что она пропустила назначенное время, ни его английского, ни ее иврита не хватило, чтобы объяснить ситуацию. Он был холоден и неприступен, она не смогла выяснить все, что ее беспокоило.

На этом дело не кончилось. На обратном пути автобус был переполнен, и хотя ей досталось сидячее место, молодой человек, стоявший в проходе рядом с ней, без конца грыз семечки, сплевывая шелуху прямо перед ней. Ей было противно, на иврите она все равно не смогла бы высказать ему все, что думает по этому поводу, и она молча страдала. Когда он, наконец-то, вышел, облегчение почти тут же сменилось жутким смущением, когда новый пассажир, продвигаясь по проходу к сиденью, увидел шелуху у нее под ногами и устроил ей скандал.

Дома она обнаружила, что муж съел завтрак и ушел, оставив тарелки в раковине. Вода была холодной, хотя она и дала ей стечь. Тут раздался звонок, и вошла Гитель.

— О, Гитель!

Мириам обняла тетю и понемногу начала успокаиваться, плача от облегчения. И только потом спросила, каким чудом та умудрилась приехать.

— Если социальный работник в Тель-Авиве не может найти себе дело в Иерусалиме, он должен менять работу. И потом, если моя сестра напишет и спросит, что я делала, когда узнала, что ее дочь беременна, я что, буду объяснять ей, что не могла уйти с работы?

Мириам, найдя в Гитель благодатного слушателя, подробно описала утренние события и, пользуясь редкой возможностью пожалеть себя, перечислила все проблемы с момента приезда — трудности с языком, новое домашнее хозяйство и даже изменившееся отношение мужа к работе.

Гитель подняла руку.

— Я могу понять желание Дэвида оставить раввинат. Это не работа для современного способного мужчины. И я могу только приветствовать его желание поселиться здесь. Возможно, я недооценила его. Но ты ждешь ребенка, и мы должны быть практичными. Твоя мать далеко, я должна занять ее место и помочь тебе советом, как это сделала бы она. Есть проблема — как заработать на жизнь. Твой муж не может просто бросить свою работу и свою профессию. Если он хочет оставить их и переехать сюда, он должен подготовиться. Он должен все спланировать и обо всем договориться. Даже если он прямо завтра найдет здесь работу, вам все равно придется вернуться в Штаты, чтобы уладить свои дела. И как бы мне ни хотелось, чтобы ты осталась здесь, боюсь, что для этого туда придется поехать тебе. Мужьям нельзя доверять паковать мебель и как следует закрыть дом, а уж если муж раввин…

Она усадила племянницу в кресло и пододвинула ей под ноги скамеечку. Затем поставила перед ней стул и села.

— Итак, давай мы будем практичными — и методичными. Сначала мы должны разобраться с твоей личной проблемой. У тебя первые недели беременности. Что тебе нужно, так это тишина и покой, свобода от страхов и сомнений. Тебе не нужна куча анализов и рентгенов, тебе не нужен специалист, который видит в тебе только историю болезни. Что тебе нужно, так это хороший семейный доктор, врач общей практики, который сядет рядом с тобой и ответит на любые вопросы, которые у тебя могут появиться, и скажет, к чему следует подготовиться.

— О, это было бы замечательно, Гитель, но где я его возьму? Ты знаешь такого, который…

— В Тель-Авиве я могла бы назвать тебе дюжину имен. Здесь, в Иерусалиме… одну минуту — у моей подруги, Сары Адуми, замечательный настоящий старомодный доктор. Когда он проводит осмотр, он никогда не спешит. А потом еще чай с ними пьет. Наверное, и ему хорошо — он вдовец или холостяк, во всяком случае, одинокий. Он даже нашел им новую квартиру, потому что ей нельзя подниматься по лестнице. Вот такой это доктор. Дай телефонную книгу… Ага, вот и он, доктор Биньямин Бен Ами, Шалом-авеню, 147. Я позвоню ему.

— Может, сначала поговорить с Дэвидом, — засомневалась Мириам.

— Что знает об этих вещах муж, особенно раввин… Доктор Бен Ами? Я близкий друг Сары Адуми. Я хотела бы договориться о встрече для моей племянницы… Вы можете принять ее сейчас? Прекрасно, уже везу.

Глава XXVI

Кафе «Иерусалим» в Старом Городе расположено недалеко от Дамаскских ворот. Тысячи туристов ежедневно проходят мимо его открытых дверей, но зайти решаются немногие. Очередная пара, устав от палящего солнца, заглядывала внутрь в надежде на чашку кофе или стакан апельсинового сока, но тут же понимала, что оно явно не для туристов.

По радио оглушительно гремит заунывная арабская музыка. В тускло освещенной задней части стоит бильярд, на котором обычно играют несколько молодых арабов, сопровождая каждый удар шумными восклицаниями.

Остальная часть комнаты уставлена простыми деревянными столами, где одни сидят с кофе и сигаретами, а другие играют в карты. С одной стороны — стойка кассира. Он поворачивает голову, чтобы лучше слышать, когда клиент перечисляет, что он брал, подсчитывает на небольших полосках бумаги, кладет деньги в ящик и дает сдачу из маленьких столбиков монет, который держит на краю стола. Его уважают, потому что в его руках деньги, потому что он умеет быстро их считать, и еще потому, что он — хозяин. Сразу за столом раковина, где моет грязные тарелки его сын, выполняющий также обязанности официанта.