Евгений Мин - Ценный подарок (сборник)

• Название: Ценный подарок (сборник)
• Автор: Евгений Мин
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Современная проза
• Год: 1988
• ISBN: 5-265—00185-9

Ленинградского прозаика Евгения Мина (1912–1984) интересовали главным образом морально-этические проблемы. Короткие рассказы о современных бытовых ситуациях, о взаимоотношениях людей соединяют лирику и юмор. События нередко развиваются в некой условной стране, что не мешает автору насытить их современным содержанием.

---

— Ну-с, скажите, Александр Капитоныч, что у вас болит, покажите, где…

— Вот тут, — тыкал Саша в грудь, но не успел врач выслушать его, схватился за голову: — Нет, пожалуй, здесь… нет, левая пятка ноет, а скорее всего, в обоих коленях стреляет…

Опытный врач не мог поставить диагноз, а уходя, застенчиво щупал карман пиджака, куда Сашина жена положила конверт, который всегда кладут опытным врачам.

Сотрудники жалели Александра Капитоныча: такой молодой, симпатичный, ничего не требует, а вот заместитель ко всему придирается, только и твердит: «Дисциплина, дисциплина…»

Когда Саша выздоровел, в Движенческое управление пришла бумага: «Тов. Корзиночкину А. К. Принять лично меры по упорядочению остановок». Саша принялся за работу и приказал, чтобы все трамваи останавливались за триста метров до светофора, а все автобусы — на двести метров после него. Едва успели выполнить этот приказ, как он постановил, чтобы все было наоборот: автобусы останавливаются за триста метров до светофора, а троллейбусы — за двести после него.

Это не удовлетворило движущееся население.

— Что делать? Что делать? — раскачивал Саша обеими руками свою тяжелую от мыслей голову. — А если так?.. Если этак?..

И он запретил, в целях безопасности, ходить автобусам и троллейбусам по тем улицам, где были школы и магазины. Неблагодарные родители и покупатели не поняли гуманизма Саши и направили потоки обиженных и обидных писем в газеты.

«Тов. Корзиночкин. Принять меры» — получил Саша новую бумагу.

— Что делать?.. Как быть?!. — стонал он и после долгих интеллектуальных мучений выдвинул новую идею. Он наметил остановки на еще не проложенных магистралях, по которым трамваи и автобусы должны были пройти через десять лет.

— Конечно, там еще ничего нет… Так что сейчас вроде бы и не надо… Но ведь будет же…

Смелый взгляд в будущее не был оценен по заслугам. Создали комиссию по проверке отдела трамвайных, автобусных и троллейбусных остановок. Так как все документы были подписаны заместителем, а подписи Корзиночкина не было, заместителя сняли, а Саша ушел с работы, сославшись на слабость здоровья.

Жена поместила его в лучший санаторий.

— Не огорчайся, миленький, главное — здоровье.

— Ах, так… как же так я без тебя… — ахал Саша и первые три дня чувствовал себя неуютно, а потом его опекали зрелые цветущие дамы, те, которые обычно опекают молодых людей, отдыхающих в одиночку.

Саша не отказывался от опеки цветущих дам, но как-то вовремя ускользал то от одной, то от другой. Все кончилось тем, что цветущие дамы объединились в непримиримой вражде к Саше, и ему пришлось бежать из санатория раньше срока.

Когда Саша вернулся домой, жена нашла, что он отдохнул и выглядит отлично.

— Милый, — сказала она, — тебе пора работать. Я нашла тебе подходящее место. Ты рад?

— Да, конечно, но все-таки… Работа должна быть, чтобы она…

— Не бойся, — ласково погладила его по голове жена. — Это будет работа, достойная тебя.

Так Саша стал инструктором Добровольного общества убеждений и наваждений. Он ходил по «точкам», подведомственным Обществу, слушал, записывал, а потом докладывал, что он видел и слышал. Но были в его докладах только сумятицы и недомолвки, и нельзя было понять, приносит Общество пользу или можно без него обойтись. И хотя скромный, послушный Корзиночкин нравился руководителям Общества, они с горестью расстались с ним, наградив его ценным подарком.

— Не нужно, не огорчайся, — утешала жена Сашу, — тебя еще поймут, я найду тебе такое место, что ты засверкаешь.

И Сашу взяли набирать кадры в какую-то контору.

Контора была небольшая, но ответственная. Глава ее, человек строгий, сказал Саше:

— Я много слышал о вас от самого Терентия Терентьевича, который хорошо знает вашу авторитетную жену. Надеюсь, вы справитесь. Кадры — это не фунт изюму, как говорили в старину. Здесь я бы сказал образно: семь раз откажи, один прими.

— Именно, — ответил Саша. — Я сам, знаете, не люблю, чтобы вдруг… чтобы так… этак…

— Молодец, — пожал Глава конторы Саше руку. Так он здоровался не со всеми сотрудниками, но тут особый случай — человек от Терентия Терентьича.

Саша начал работать.

В первый же день к нему пришла женщина с кристально чистыми глазами и анкетными данными.

— Что же, — сказал он, — пожалуй, вы нам подходите, есть основания…

И тут же, взглянув на полную в талии фигуру женщины, добавил:

— Впрочем, пока подождем.

Расстроенная претендентка ушла, а Саша подумал: «Вот так, этак… Возьми ее… А вдруг она через несколько месяцев того… самого…»

Он сообщил об этом жене, а она сказала:

— По-своему ты прав, Сашик, но не пора ли и нам…

— В принципе я за, — кивнул головой Саша, — но у меня сейчас оргпериод… Но, конечно, я не против… Но, может быть, уже поздно…

Саша продолжал работать. Желающих поступить в контору было много.

Как-то пришел к Саше молодой человек с густой бородой.

Саша долго разглядывал его паспорт и диплом и сказал:

— Да… вроде годитесь. Но есть одно обстоятельство, если его учесть, хотя оно не имеет большого значения, но все-таки нельзя…

— Говорите же, — не выдержал молодой человек, — что воду в ступе толчете?

— Разумеется, это деталь, — продолжал Саша, — и не у вас одного, но, если вдуматься, борода как борода допустима, а борода как символ…

— Что борода?! — разозлился претендент. — Борода не нравится? Может быть, и уши тоже?

— Уши? — задумался Саша. — Уши у вас нормальные… Хотя левое поставлено чуть выше правого или, точнее сказать, правое толще левого…

— Давайте назад документы! — потребовал бородатый. — Да побыстрее!

Вскоре бородатого взяли на работу в Значительное учреждение, и Глава конторы сказал Саше:

— Упустил ты кадр. Ничего, набирайся опыта.

Полгода Саша Корзиночкин ведал кадрами и никого не взял на работу.

— Придется тебя освободить по собственному желанию, — сказал Саше Глава конторы. Ничего не поделаешь — указание. А я так считаю: хоть и не принял ты ни одного нужного человека, зато не принял ни одного ненужного. Это тоже достижение. В общем, ты еще найдешь себе дело.

С этим напутствием ушел Саша Корзиночкин. Не знаю, оправдается ли оно…

Как женщина с женщиной

В городе N. на Ткацкой фабрике работала знатная ткачиха. О ней писали в столичных газетах, ее показывали в документальных фильмах и по телевизору.

Родной город тоже не обходил Ткачиху вниманием. Газеты помещали очерки и статьи, драматурги писали пьесы, поэты сочиняли политически грамотные стихи.

Однажды Редактор местной газеты вызвал Журналистку и сказал:

— Не кажется ли вам, что мы забыли нашу знаменитость?

— Кажется, — сказала Журналистка.

Ей всегда казалось то, что казалось нынешнему и предыдущим редакторам, и поэтому, давно перешагнув пенсионный рубеж, она благополучно работала в газете.

— Вчера, — продолжал Редактор, — «Столичные новости» уделили ей тридцать строк, а у нас — ничего. Нужно исправить ошибку. Напишите что-нибудь новое, оригинальное, чего еще не было.

— Портрет, — загорелась Журналистка. — «Знатная ткачиха на отдыхе». Я возьму у нее интервью на пляже. Фотограф снимет ее в купальном костюме из ткани, вытканной ею. Это будет эффектно. Она еще молодая женщина, с красивой фигурой, лицо здесь не имеет значения.

— Своеобразно, — постучал карандашиком по столу Редактор, — но легкомысленно. Думайте глубже.

Журналистка соображала быстро.

— Рассказ о поездке ее в социалистические и капстраны.

— В капиталистические? — посмотрел Редактор на потолок. — Смело, но лучше о нашей действительности. Думайте современней.

Журналистка подумала, а потом воскликнула:

— Почта!

— Что? — не понял Редактор.

— Я имею в виду корреспонденцию, которую она получает. Так сказать, связь с массами.

— Идея! — бодро стукнул по столу карандашиком Редактор.

Вечером Журналистка пришла к Знатной ткачихе. Та, приветливо встретив ее, провела в столовую, обставленную, как у всех. Стол был накрыт к ужину.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласила хозяйка. — Вижу, вы устали, сначала закусим.

Журналистка весь день бегала по редакционным заданиям и не успела даже съесть бутерброд, но достоинство работника печати не позволило ей принять это предложение.

— Извините, я не пью на работе, — вежливо и твердо сказала она.

— Я тоже, — улыбнулась Знатная ткачиха. — Попробуйте у нас рюмку выпить — сразу палеи или целую руку оттяпает. Ну, давайте пока посидим на диване, поговорим.

Разговор не вязался. Журналистка исподволь, но цепко приглядывалась к своему объекту, ища характерные детали.