Вергилия Коулл - Долгий путь домой

• Название: Долгий путь домой
• Автор: Вергилия Коулл
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Аннотация

Кай больше не контрабандист-одиночка. Дана — уже не та первокурсница, сбежавшая от отца. Он научился любить. Она теперь умеет убивать. Мужчина и женщина, затерянные на огромной негостеприимной земле. А с небес за их борьбой за жизнь равнодушно наблюдают… холодные звезды.

Автор обложки — Татия Суботина.

---

Фоторамки. Примерно такие, как мне доводилось видеть в домике Тхассу.

Я освободилась от хватки принца и подошла ближе. Нерешительно коснулась пальцем ближайшей кнопки включения. Экран вспыхнул и засветился. На нем появилось детское лицо. Младенец. Маленький человек. Жизнерадостная улыбка. Я перелистнула снимок. И еще. И еще. Все тот же ребенок, в разной одежде. То лежащий, то пытающийся сидеть. И даже делающий первые шаги. Наконец, я увидела его на руках у матери. Женщина светилась счастьем.

Биру не пытался вмешаться или остановить меня, и тогда я перешла к следующей фоторамке. Включила ее. Подруги. Несколько девушек за столом. Потом изображение парочки. Похоже, влюбленные. Он нежно держит ее за руку, совсем как Биру — меня недавно.

Я двинулась вдоль стены, разглядывая такие разные, такие незнакомые и вместе с тем понятные и близкие эпизоды человеческой жизни. Кое-где попадались просто фотографии красивых цветов или заката. Кусочки дорогих воспоминаний кого-то. Я дошла почти до трона Биру и только тогда заставила себя остановиться. Повернулась к правителю.

— Кто это?

Он улыбнулся растерянной и слегка виноватой улыбкой. Пожал плечами.

— Я не знаю.

— Не знаешь?! — я обвела взглядом помещение и тряхнула головой. — Биру… у тебя весь тронный зал завешан изображениями людей, которых ты не знаешь?!

— Это моя коллекция, — мне показалось, что на его скулах заиграл румянец, словно полукровка признавался в чем-то сокровенном и стеснялся этого. Он погладил край одной из фоторамок, мечтательно посмотрел на уже погасающий экран. — Иногда я придумываю им имена. Историю жизни. Представляю, кем они были или стали бы, когда выросли. Представляю… себя на их месте.

— Где ты их взял? — я поежилась от жуткого ощущения.

Похоже, Биру не врал, когда говорил, что мечтал стать человеком, жить, как человек. Теперь, когда он стоял перед этими фотографиями, я не могла отделаться от ощущения, что правитель страстно желал бы поменяться местами с любым из изображенных на снимках.

— В заброшенной колонии, — ответил Биру на мой вопрос. — Там осталось много вещей, а я унаследовал от матери увлечение коллекционированием. У меня несколько коллекций. Это одна из них.

— В той колонии, где все умерли от эпидемии пузырчатой болезни? — уточнила я. — Все эти люди… мертвы?!

— Думаю, да, — он помолчал и вдруг спросил беззащитным голосом: — Тебе не нравится?

Не нравились ли мне изображения покойников, смотрящих на меня со стен?! Я сглотнула, подбирая слова.

— Это… непривычно.

— Тебе не нравится, — угрюмо заключил Биру. — Ты права, это отвратительно.

Резким движением он сдернул ближайшую рамку и стиснул ее в ладонях. Лицо так перекосилось от боли, словно я только что его ударила в самое слабое место. И тут все стало понятно. Я подошла и схватила принца за запястья, удерживая от того, чтобы он в сердцах не вздумал швырнуть прибор об пол.

— Не смей снимать их, — приказала я, — это твой способ бороться со схуром внутри тебя. Значит, они должны висеть здесь.

Биру поднял на меня недоверчивый взгляд.

— Ты что-то понимаешь в наших верованиях, госпожа?

— Кай рассказывал мне, — кивнула я, — поэтому немного разбираюсь. Ты очень любил мать, Биру. Твой схур стал есть тебя после ее смерти, не так ли? Тогда ты научился бороться с тоской. Никто не имеет права осуждать тебя в этом.

Он, почти не глядя, вернул рамку на стену. Медленно, как сомнамбула. Снова уставился на меня. Я испытала прилив жара. Стояла и не могла двинуться с места под прицелом зеленых глаз полукровки. В глубине души он тоже был простым, ранимым, страдающим без любви. Как Кай. Как Бизон. Как я сама.

— А как ты борешься со своим схуром? — вполголоса поинтересовался Биру.

Хороший вопрос. Наверно, я успела задать его себе уже тысячу раз прежде.

— Не знаю, — призналась я. — Никак. Мне не хочется бороться. По крайней мере, сейчас.

— Кай знает об этом?

Меня словно ледяной водой окатили. Что я делаю?! Стою тут и откровенничаю с правителем! Ладно бы, если бы выслушивала его откровения. Но в ответ невольно раскрылась сама! Впредь стоит вести себя осторожнее.

— Кай знает обо мне все, — отрезала я, сделав шаг назад.

Биру тоже нацепил на себя невозмутимый вид. Он обошел меня, уселся в свое кресло и принял величественную позу.

— Но ты ведь искала меня не за этим, госпожа? Так что привело тебя сюда?

Я осталась стоять перед ним, внезапно ощутив истинное положение вещей. Как бы Биру ни общался с нами на равных, как бы ни пытался казаться проще, но в этот миг он выглядел тем, кем и являлся: повелителем. Его широкие плечи развернулись, подбородок приподнялся, глаза с магнетическими зрачками смотрели свысока. Вряд ли полукровка специально старался произвести впечатление, скорее метаморфозы произошли в нем на уровне инстинктов. Я вдруг представила его сидящим здесь и решающим судьбу своего народа, и заготовленная речь, которую продумывала, ворочаясь накануне без сна, вылетела из головы.

— Сколько жителей в твоем поселении, Биру? — выпалила я.

Он повел бровью, но других признаков удивления не выказал.

— Около пяти тысяч. Но мои земли не ограничиваются только этим поселением. Есть еще. Одно — южнее. Два — на западе в равной удаленности. Еще есть более мелкие, они разбросаны в лесах на севере.

— А восточнее?

— Восточнее лежат земли схуров. Это не моя территория.

Биру отвечал без запинки, его голос звучал спокойно. Сколько я не прислушивалась и не приглядывалась, не нашла признака, что полукровка желает скрыть наше местонахождение.

— Значит, твое поселение на границе земель? — уточнила я.

— Да. Практически, — он кивнул. — Я планировал в ближайшие дни выбраться с тобой и Каем на прогулку. На юге есть роща. Там растут особенные деревья. В это время года, перед наступлением самых холодов, их листья становятся ярко-розовыми. Кроме того, они приобретают сладкий вкус. Птицы кормятся ими с удовольствием, но и нам можно полакомиться — они не ядовиты. В северные леса ходить не советую: слишком близко к логову волчьего племени.

Я промолчала, но про себя отметила, что, похоже, эти леса раскинулись недалеко от ущелья, по которому мы с Каем и Бизоном спасались от дикарей и угодили в лапы охотниц.

— А вот на западе тебе тоже будет интересно побывать, — продолжил Биру. — Жители тех поселений собирают на болотах особое растение, из которого потом извлекают волокна, свивают в нити и прядут самую нежную ткань из всех возможных. Платье, которое на тебе, сшили по заказу моей матери как раз из такого материала. Могу поклясться, ты решила, что это шерсть, и…

— А сколько взрослых дееспособных мужчин среди твоего народа? — перебила я его рассказ.

Мечтательное выражение на лице правителя тут же растаяло. Он чуть склонил голову, взглянул на меня уже по-другому: настороженно и даже сердито.

— Около половины от общего числа, наверно, наберется.

— Кай говорил, что надвигается зима. Долго она обычно длится? — с каждым новым вопросом мое сердце билось все быстрее.

Биру прищелкнул языком, как делают люди, когда что-то идет не по их плану.

— По-разному. Иногда к ее исходу мы успеваем израсходовать почти все запасы продовольствия.

— Так почему… — я стиснула кулаки, не решаясь продолжить, но уже понимая, что все равно не сдержусь и не промолчу, — …почему ты вчера приказал откупиться едой от напавших охотников? Тем более, они воруют твоих людей! Я же видела твою охрану с арбалетами! Почему бы не собраться и не прогнать этих гадов?!

— Извини, госпожа, но это не твое дело, — покачал он головой.

— Конечно, не мое дело, — согласилась я, — но оно все равно касается меня отчасти, потому что ты вроде как пригласил меня быть тут принцессой. А это значит, что мы можем провести у тебя в гостях долгую зиму. И если к ее концу всем грозит голод — в моих интересах этого не допустить.

— Моя мать была такой же, — с грустью усмехнулся Биру, — она вечно твердила про «не допустить» и «предотвратить». Вот только народ уже не такой, как был при Каиссе и моем отце. Нас было больше. После эпидемии численность значительно упала. Это раз. А второе: ты просто не знаешь схуров.

— Поверь мне, я знаю, — в тон ему усмехнулась я.

— Нет, не знаешь, госпожа, — парировал он, — прогонишь одного схура, придет десять. Убьешь одного — придут два десятка и убьют в отместку тебя. Мои люди, все до единого, их боятся.

— И что, этих олимпийцев так много? — похолодела я.

— Никто не знает, сколько их. И никто не станет проверять на своей шкуре. Мы знаем одно: более сильного врага лучше не злить. Вчера я отдал троих своих, но, возможно, спас три сотни невинных женщин и детей, которые пострадали бы при нападении. То же самое и с едой, лучше мы поголодаем, зато никто не станет разорять наши дома подчистую.