Владимир Высоцкий - Не вышел из боя

• Название: Не вышел из боя
• Автор: Владимир Высоцкий
• Издательство: Центрально-Черноземное книжное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-7458-0033-Х

В настоящее издание вошло более трехсот поэтических произведений лауреата Государственной премии СССР Владимира Высоцкого, неоконченный «Роман о девочках», воспоминания, статьи, этюды о жизни и творчестве поэта…

---

Упругие, тугие мышцы ветра

Натягивают кожу парусов.

На чаше звёздных подлинных Весов

Седой Нептун судьбу решает нашу,

И стая псов, голодных Гончих Псов,

Надсадно воя, гонит нас на Чашу.

Мы — призрак флибустьерского корвета,

Качаемся в созвездии Весов.

И словно заострились струи ветра

И вспарывают кожу парусов.

По курсу — тень другого корабля.

Он шёл, и в штормы хода не снижая.

Глядите: вон болтается петля

На рее, по повешенным скучая!

С ним провиденье поступило круто —

Лишь вечный штиль — и прерван ход часов.

Попутный ветер словно бес попутал —

Он больше не находит парусов.

Нам кажется, мы слышим чей-то зов —

Таинственные чёткие сигналы…

Не жажда славы, гонок и призов

Бросает нас на гребни и на скалы.

Изведать то, чего не ведал сроду, —

Глазами, ртом и кожей пить простор.

Кто в океане видит только воду,

Тот на земле не замечает гор.

Пой, ураган, нам злые песни в уши,

Под череп проникай и в мысли лезь.

Лей, звёздный дождь, вселяя в наши души

Землёй и морем — вечную болезнь!

РЕВОЛЮЦИЯ В ТЮМЕНИ

В нас вера есть, и не в одних богов.

Нам нефть из недр не поднесут на блюдце.

Освобожденье от земных оков —

Есть цель несоциальных революций.

В болото входит бур, как в масло нож.

Владыка тьмы, — мы примем отреченье!

Земле мы кровь пускаем — ну и что ж, —

А это ей приносит облегченье.

Под визг лебёдок и под вой сирен

Мы ждём, мы не созрели для оваций,

Но близок час великих перемен

И революционных ситуаций!

В борьбе у нас нет классовых врагов —

Лишь гул подземный нефтяных течений,

Но есть сопротивление пластов,

А также ломка старых представлений.

Пока здесь вышки, как бамбук, росли,

Мы вдруг познали истину простую, —

Что мы нашли не нефть, а соль земли

И раскусили эту соль земную.

Болит кора земли, и пульс возрос,

Боль нестерпима, силы на исходе.

И нефть в утробе призывает «SOS!»,

Вся исходя тоскою по свободе.

Мы разглядели, различили боль

Сквозь меди блеск и через запах розы.

Ведь это не поваренная соль,

А это человечьи пот и слёзы.

Пробились буры, бездну вскрыл алмаз,

И нефть из скважин бьёт фонтаном мысли,

Становится энергиею масс

В прямом и тоже в переносном смысле.

Удар победы, — пламя не угробь,

И ритма не глуши, копытный дробот.

Излишки нефти стравливали в Обь,

Пока не проложили нефтепровод.

Но что поделать, если льёт из жерл

Мощнее всех источников овечьих?

И что за революция без жертв,

К тому же здесь ещё — без человечьих?

Пусть скажут, что сужу я с кондачка,

Но мысль меня такая поразила:

То, что сегодня строим на века, —

В Тюмени подтвержденье получило.

И пусть мои стихи верны на треть,

Пусть уличён я в слабом разуменье, —

Но нефть — свободна, не могу не петь

Про эту революцию в Тюмени.

[1976]

Живу я в лучшем из миров …

Живу я в лучшем из миров —

Не нужно хижины мне.

Земля — постель, а небо — кров,

Мне стены — лес, могила — ров,

Мурашки по спине.

А мне хорошо!..

Лучи палят — не надо дров,

Любой ко мне заходи!

Вот только жаль, не чинят кров,

А в этом лучшем из миров

Бывают и дожди.

Но мне хорошо…

И всё прекрасно — всё по мне,

Хвала богам от меня!

Ещё есть дырка на ремне.

Я мог бы ездить на коне,

Но только нет коня.

Но мне хорошо…

В тайгу!…

В тайгу!

На санях, на развалюхах,

В соболях или в треухах,

И богатый, и солидный, и убогий.

Бегут!

В неизведанные чащи,

Кто-то реже, кто-то чаще,

В волчьи логова, в медвежие берлоги.

Стоят,

Как усталые боксёры,

Вековые гренадёры,

В два обхвата, в три обхвата и поболе.

И я

Воздух ем, жую, глотаю, —

Да, я только здесь бываю

За решёткой из деревьев, но на воле.

[1976]

ОДНА НАУЧНАЯ ЗАГАДКА, ИЛИ ПОЧЕМУ АБОРИГЕНЫ СЪЕЛИ КУКА

Не хватайтесь за чужие талии,

Вырвавшись из рук своих подруг.

Вспомните, как к берегам Австралии

Подплывал покойный ныне Кук.

Там, в кружок усевшись под азалии,

Поедом, с восхода до зари,

Ели в этой солнечной Австралии

Друга дружку злые дикари.

Но почему аборигены съели Кука?

За что? — неясно, молчит наука.

Мне представляется совсем простая штука.

Хотели кушать — и съели Кука.

Есть вариант, что ихний вождь — большая бука, —

Кричал, что очень вкусный кок на судне Кука,

Ошибка вышла — вот о чём молчит наука —

Хотели кока, а съели Кука.

И вовсе не было подвоха или трюка,

Вошли без стука, почти без звука,

Пустили в действие дубинку из бамбука —

Тюк прямо в темя!.. И нету Кука.

Но есть, однако же, ещё предположенье,

Что Кука съели из большого уваженья,

Чт® всех науськивал колдун — хитрец и злюка: —

Ату, ребята! Хватайте Кука!

Кто уплетёт его без соли и без лука,

Тот сильным, добрым, смелым будет, вроде Кука!

Кому-то под руку попался каменюка —

Метнул, гадюка… И нету Кука.

А дикари теперь заламывают руки,

Ломают копья, ломают луки,

Сожгли и бросили дубинки из бамбука, —

Переживают, что съели Кука.

[1976]

НА ТАМОЖНЕ

Над Шереметьево

В ноябре, третьего,

Метеоусловия не те.

Я стою встревоженный,

Бледный, но ухоженный,

На досмотр таможенный в хвосте.

Стоял сначала, чтоб не нарываться —

Я сам спиртного лишку загрузил.

А впереди шмонали уругвайца,

Который контрабанду провозил.

Крест на груди, в густой шерсти.

Толпа как хором ахнет:

— За ноги надо потрясти —

Глядишь, чего и звякнет!..

И точно: ниже живота —

Смешно, да не до смеха —

Висели два литых креста

Пятнадцатого века.

Ох, как он сетовал:

Где закон? Нету, мол!

Я могу, мол, опоздать на рейс!..

Но Христа распятого

В половине пятого

Не пустили в Буэнос-Айрес.

Мы всё-таки мудреем год от года.

Распятья нам самим теперь нужны:

Они — богатство нашего народа,

Хотя и пережиток старины.

А раньше мы во все края,

И надо, и не надо,

Дарили лики, жития —

В окладе, без оклада.

Из пыльных ящиков, косясь

Безропотно, устало,

Искусство древнее от нас,

Бывало, и сплывало.

Доктор зуб высверлил,

Хоть слезу мистер лил,

Но таможник вынул из дупла,

Чуть поддев лопатою,

Мраморную статую —

Целенькую, только без весла.