Лариса Чернова - Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

• Название: Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.
• Автор: Лариса Чернова
• Издательство: Центр гуманитарных инициатив
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-98712-655-4

С позиций современного исторического знания в монографии комплексно исследуется деловой мир Лондона XIV — XVI вв. На основе широкого круга оригинальных источников воссоздается картина жизни торгово-предпринимательских слоев и властной элиты города на начальном этапе трансформации общества от традиционного к новационному. В работе прослеживается динамика развития городской правящей элиты, отражается специфика формирования, функционирования и удержания власти олдерменами, выявляются устойчивые общности, деловые и социальные связи в их среде, характеризуются экономическая деятельность (торговля, кредит, субсидирование короны, инвестиции в недвижимость) и деловая этика, социальные устремления, ценностные ориентиры и частная жизнь лондонцев, занятых активной коммерческой деятельностью и вовлеченных во властные отношения.

Для историков — научных работников, преподавателей, аспирантов, студентов, и всех интересующихся социально-политической и культурной историей Англии в эпоху позднего Средневековья и раннего Нового времени.

---

Столь многообразные деловые интересы и размах деятельности, свойственные лондонским олдерменам XVI в., приводили к тому, что они фактически отрывались от своей ливрейной компании. В такой ситуации, по-видимому, неизбежны были трения между ливрейными компаниями и внешнеторговыми объединениями. Известно, в частности, что в 1550 г. в Звездной палате[107] рассматривался конфликт между торговцами сукном и Компанией купцов-авантюристов, возникший из-за того, что последние в ущерб ливрейной компании установили цены на сукна{630}.

Однако, несмотря на все противоречия и возможные столкновения интересов, в XVI в., как и прежде, крупные купцы, наживавшие капиталы на участии во внешнеторговых объединениях, не оставляли своих профессиональных компаний. В источниках того времени рядом с именем торговца обязательно значится и его профессиональный статус: торговец предметами роскоши, бакалейщик, суконщик и т.д. Закономерно возникает вопрос — зачем было купцам, давно уже независимым от ливрейных компаний в силу своих разнообразных торговых интересов и деловых связей, занимать там важные должности. Зачем участвовать в церемониях и обременительных займах королю, отдавать немалые деньги на благотворительные цели? Очевидно, был определенный смысл в сохранении принадлежности к ливрейным компаниям. В этой связи заслуживает внимания мнение М.М. Ябровой, которая отмечает, что «для крупного купечества, причастного к внешней торговле, они (ливрейные компании) являлись своеобразными профессиональными организациями, дававшими своему члену определенную защиту, общественное положение. Вывеска, каковой для многих было членство в ливрейных компаниях, тоже иной раз значила немало, и развивающаяся английская буржуазия не склонна была ею пренебрегать»{631}.

Действительно, когда в 60-х гг. XVI в. известный лондонский купец и олдермен 1559–1584 гг. Томас Лодж испытывал серьезные финансовые затруднения и даже был отправлен в долговую тюрьму Флит (его долг составлял 2,5 тыс. ф.), компания суконщиков внесла за него 200 ф., чтобы гарантировать освобождение, а компания бакалейщиков, в которую он формально входил, обеспечила ему поручительство двух своих членов{632}. Неизвестны подробности того, как Томас Лодж сумел впоследствии выпутаться из столь затруднительной ситуации, но на момент своей кончины в 1584 г. он был весьма состоятельным человеком, владея разнообразным движимым имуществом, включая уникальную для своего времени коллекцию столового серебра, и недвижимостью в Стаффордшире{633}.

Вхождение в новую общность являлось для деловых людей Лондона средством проникновения в более престижную среду; это была скрытая форма социального возвышения. Но при этом, по замечанию А.А. Сванидзе, лишь одна, более узкая общность служила для них «доминирующей и структурообразующей — та, где связи были наиболее интимными, а социально значимые признаки оказывались наиболее сходными или вовсе одинаковыми»{634}.

Важность для олдерменов ливрейных компаний, где они занимали доминирующие позиции, отразилась в завещательных актах некоторых представителей правящей элиты Лондона XIV–XVI вв., по которым они передают «посмертные дары» в пользу своих корпораций. Можем отметить, что забота олдерменов распространялась прежде всего на их учеников и «бедных людей» определенной профессии. В частности, торговец рыбой XIV в. Джон де Мокинг де Сомерсет оставил «посмертные дары своим ученикам»; меховщик того же столетия Генри Бартон завещал «каждому ученику скорняжного ремесла по 12 п., для 24-х бедных людей из числа меховщиков Лондона по 6 ш. 8 п. и по квартеру[108] угля»; бакалейщик XIV столетия Томас Нол лес передал по завещанию 10 ф. «бедным людям своей профессии»{635}. Кроме того, известно, что неоднократно упоминавшийся торговец предметами роскоши Джон Уодсок оставил 20 ф. «всей общине торговцев предметами роскоши Лондона»{636}. Торговец готовым платьем Джон Персиваль по завещанию от 1502 г. передал своей компании 12 усадеб в районе Корнхилла{637}. Ювелир Мартин Боувз в 1562 г. завещал 16 ф. «в пользу бедных людей компании ювелиров», а ее старостам и общине в целом — земли и усадьбы в Лондоне{638}. Торговец солью Эмброуз Николас в 1578 г. оставил старостам и общине солеторговцев Лондона 12 небольших помещений, «чтобы служили жилищем для 12 бедных мужчин или женщин — фрименов Лондона, преимущественно торговцев солью». Кроме того, каждому из этих 12 бедных фрименов сэр Эмброуз завещал по 7 п. в неделю и 300 марок на Рождество{639}.

Пожертвования в пользу компаний, «бедных людей своей профессии» и учеников, по-видимому, отражают немаловажную черту самосознания средневекового купечества: каждый горожанин, даже самый богатый купец, осуществлявший масштабную заморскую торговлю, во многом полагавшийся на свои собственные силы и возможности, все же считал себя тесно связанным со своей компанией, своей «живой общностью», игравшей важную роль в его деловой жизни, многое определяли в сфере его поведения и общения. Купец, даже думая о смерти, не мог отрешиться от мысли об этой тесной связи и не представлял себя вне своей общности. По сути, сама общность была частью менталитета того времени, формой социального поведения, в значительной мере придававшей жизнедеятельности купцов устойчивость. Соблюдение надлежащего образа действий, традиций, верности определенному кругу и групповой солидарности были, по мнению А.А. Сванидзе, «естественной, сущностной чертой самосознания средневековых горожан»{640}. Принадлежность к некой корпорации повышала чувство собственного достоинства, предоставляла возможность почувствовать свою самоценность, давала ощущение уверенности и защищенности в очень непростой, полной опасностей и риска жизни, создавала обстановку «относительного психологического комфорта», позволявшую «рассчитывать на понимание, материальную, физическую и моральную поддержку…»{641}. Разумеется, у любого индивида были свои собственные интересы, только воспринимал он их и себя самого через свое место в иерархии (не будем забывать, что средневековое общество сугубо иерархично), через свою социальную роль. И именно через малую общность тот или иной человек встраивался в общественную систему: она, общность, «давала возможность подключиться к известным социальным ценностям, предохраняла от размывания, сохранялась за узким кругом лиц»{642}.

В любом случае, идет ли речь о ливрейных компаниях или прочиз торговых объединениях, необходимо подчеркнуть, что все они сыгралм огромную роль в аккумуляции капитала, развитии торговли, финансовой и предпринимательской деятельности, а также способствовали повышению общественного престижа деловых людей, выработке у купечества уважения к своему труду и интересам партнерства, инициативе и личным заслугам на основе знаний и навыков в разных областях{643}.

Таким образом, старые корпоративные формы еще сохраняли свое значение. Но ведущая роль, несомненно, принадлежала, особенно в XVI в., новым явлениям и структурам: в оптовой торговле — это регулируемые и паевые компании, которые через олдерменов и других купцов, одновременно являвшихся членами ливрейных компаний, взаимодействовали с последними и «разъедали» их изнутри. В эпоху первоначального накопления, эпоху переходную, новые формы внешней торговли и предпринимательства, колониальные предприятия, непосредственными участниками которых стали многие деловые люди Лондона, явились важными каналами накопления капитала.

В XVI столетии наиболее отчетливо проявила себя тенденция, наметившаяся еще в XIV–XV вв., — тенденция к буржуазному перерождению части столичного олдерменства как элитарной группы купечества.

§2. Кредитные операции и субсидирование короны

Известно, что появление различных видов кредита стало одним из следствий развития товарного производства, товаризации личного потребления, увеличения потребности самых разных слоев общества в деньгах как средстве платежа и обмена. Это был товарный кредит, когда товары продавались, а оплата их предполагалась в течение более или менее длительного срока, а также авансирование под товары, или фактически денежный кредит. Оформляется также коммерческий кредит, включавший в себя и денежный, и товарный кредит и позволявший ускорить реализацию товаров и весь процесс оборота капитала{644}.

Наши источники позволяют говорить о том, что кредитно-финансовые операции занимали важное место в деятельности лондонских олдерменов — этих деловых людей, осуществлявших разнообразную и широкомасштабную торговлю.

Мэр Лондона 1353–1354 гг. Адам Фрэнси в письме бейлифам Глостера просит оказать содействие лондонскому торговцу пряностями Эндрю Обри[109] в возврате долга в 100 ф. за товары{645}. Любопытно, что Адам Фрэнси был хорошо знаком с семейством Обри: сын Эндрю Обри — Джон, бакалейщик и олдермен 1370–1377 гг., был женат на дочери Адама — Мод, что дополнительно скрепляло их деловые интересы{646}. С аналогичной просьбой обратился мэр 1355–1356 гг. Саймон Фрэнси в Оксфорд: заставить Уильяма Атте Шата, горожанина Оксфорда, уплатить 40 марок (около 27 ф.) за товары виноторговцу Лондона Джону Стоди{647}.[110] Обратим внимание на следующие обстоятельства. Олдермены, обладая немалыми денежными средствами и осуществляя торговые мероприятия, снабжали товарами в кредит провинциальных английских купцов, в данном случае — из Глостера и Оксфорда. Важно также, что глава столичного муниципалитета официально отстаивает торгово-финансовые интересы лондонских купцов.