Альберт Мифтахутдинов - Закон полярных путешествий: Рассказы о Чукотке

• Название: Закон полярных путешествий: Рассказы о Чукотке
• Автор: Альберт Мифтахутдинов
• Издательство: Магаданское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1986

И в этой книге А. Мифтахутдинов остается верен своей теме: Чукотка и ее люди. Мир его героев освещен романтикой труда, героикой повседневных будней, стремлением на деле воплотить в жизнь «полярный кодекс чести» с его высокой нравственностью и чистотой.

---

Епифан по-прежнему нас сопровождает, хотя в районе скал, где гнездилась орлица, его не было. Каким образом он миновал это место?

Однажды мы с Николаем занялись подсчетами. Оказалось, что на площади в половину квадратного километра одновременно мирно соседствовали медведь, олень, евражка, птицы, козы. Никто никому не мешал. Великолепный олень-рогач был в 300 метрах от медведя, а евражка перебегала оленью дорогу метрах в десяти от него. Вверху парили два орла.

Такие картины поневоле наводят на философские размышления: а почему бы и людям на планете не существовать так же мирно?

На ужин вяленый голец (гармошкой), жареный хариус (наловили много), макароны с мясом и диким луком — вот он растет на берегу, чай с сухарями, хлеб экономим. Николай собирался худеть в походе, боюсь, ему это не удастся.

Геннадий Есин в очередной раз перебирает аптечку. Он искренне рад, что ею не приходится пользоваться, и мается от безделья. Но мы знаем его кулинарные способности — обед и ужин завтра на его плечах. А пока все на заготовку дров. Дрова — это кустарник. Его много. Кустарник нужен и для костра, и как подстилка под спальные мешки.

…Тихий солнечный вечер. Комаров нет. Неспешный говорок реки. Величественное громадье скал. Дымок от костра, запах свежего чая. Две чайки в вышине, силуэты коз на вершинах.

— Мы привыкли восторгаться прелестями природы по телевизору в передаче «Клуб путешественников», а того не знаем, что рядом существуют уникальные места.

Это замечание Коли. Он прав. Спешишь каждый год в Коктебель или Пицунду, а оно вот — удивительное — рядом!

— Нет! — продолжает Коля, — натуре человеческой противно жить там, где есть трамваи, электрички или, прямо скажем, такси!

— Нет, не, скажи, — заводит его Боря, — в такси что-то есть…

В поход с собой я взял две книги — «Морские узлы» и «В мире ориентиров», а Коля третью — «Блюда из дичи».

Все мы любители задержаться у накрытого стола, но Боря — особенно, и он донимает Колю:

— Где седло косули? Где телячья грудинка? Шашлык на ребрышках? Где тушеный заяц? Щука фаршированная хотя бы — где?!

— Моя задача — охранять тебя от медведя, чтобы ты сам не попал ему на второе, — невозмутимо отвечает Коля, поглаживая свою двустволку.

От медведей Николай защищает Борю самоотверженно. Дело в том, что Боря заранее предупредил, что медведей он терпеть не может. И на ночь всегда устраивается капитально, со всеми мерами предосторожности: ближе всех к костру, положив рядом собой сигнальные ракеты с одного бока и два фальшфейера — с другого.

Николай него в ногах и в изголовье устанавливает две гильзы, уверяя, что запах порога отпугивает всех зверей. Но Борис не верит. Он с обезоруживающей прямотой заявляет:

— А я боюсь.

— Чего боишься?

— Всего. Волков, тигров, медведей. Меня на полярке однажды чуть белый не съел. Хорошо, что я тощий, не позарился. Но бурых я боюсь больше. Я их не люблю. Так что охраняйте меня, не спите…

Но медведей мы встречаем каждый день, и Боря не доверяет обычным мерам предосторожности. Вот и сейчас перед самым сном он прыгает по стоянке и громким истошным голосом поет песни, кидает булыжники в реку, свистит и вообще всячески озвучивает пространство, наводя ужас не только на медведей, но и на горных баранов, которые с любопытством взирают с высоты своих неприступных скал на непонятные действа двуногих.

После очередного сольного концерта Бори Коля как-то заметил:

— Теперь я знаю, почему ты их не любишь. Какой-то из них тебе в детстве на ухо наступил.

— У меня филигранный слух! — обиделся Боря и благим матом заорал на всю долину Энмываама.

— Все, больше мы медведей не увидим, — вздохнув, почему-то шепотом сказал мне Коля. Но он ошибся.

Коля любит животных и рад каждый встрече с ними. А встречи с оленями, лосями, медведями, как мы подсчитали в конце пути, были у нас ежедневно. Мы плыли как в естественном зоопарке. Олени, например, выходили к нам на берег более ста раз, баранов и коз насчитали около ста, песцов было всего два, лосей десятка три, медведей более двадцати.

Где, как не в этих местах, организовывать новый заповедник?!

Но пока о заповеднике говорить рано, а мы продолжаем путь. Последний порог «Пронеси, господи!» миновали, печально знаменитые Леоновские пороги позади, далее «Долина ветров» — четыре часа пути. Тут живность поскуднее.

Идем против ветра. Странная особенность долины: как бы река ни петляла — ветер всегда встречный. Наконец долина сужается, и к вечеру мы снова в скалах. Здесь тихо и солнечно. Находим образцы окаменелого дерева. Оторвало плот во время чаевки — еле догнал на лодке. Кончился хлеб. Встретили двух лосей. Медвежьи следы. Нашел на косе «куриного бога». Рыба плещется в реке. Пропал Епифан. Вот и все небогатые события минувшего дня.

7

Вот теперь самое время поразмышлять о технике безопасности сплава. Как бы ни были правила просты, их знает далеко не каждый тундровик и таежник. Но сейчас речь не о том. Речь о «мелочах» и «случайностях».

Вчера на чаевке (обед) мы выбросились на хорошую косу и стали ждать плот. Плот появился через полчаса. Место для чаевки выбрали идеальное — остров с широкой и длинной галечной косой, кусты красной смородины, много шиповника, сплошной тополиный лес (обычно говорят «тополиная роща», но это был лес), много дров, можно топливо не экономить, безветренно и солнечно. Самое время предаваться обильной еде, отдыху и безмятежности. Тем более, что заслужили — по нашим расчетам вместо нормы — тридцать километров в день — сегодня выходит сорок. Это за счет течения. Сильное оно здесь. Сильнее, чем обычно, так бывает, когда идет сброс реки в другую большую акваторию.

Плот причалил, и мы вытащили оттуда мешок с провизией, мешок с посудой, портфель с фотопринадлежностями, топор и проч. Никто не обратил внимания на то, что плот полегчал, и пока разжигали костер и кипятили чай, течение потихоньку подмывало плот и Неожиданно оторвало его от берега и понесло на стремнину.

Отбросив кружку с чаем, я сиганул в лодку и что было сил принялся грести, хотя и несся по течению. Плот догнал и пристал с ним к противоположному берегу метрах в трехстах от стоянки. Закрепив его на той стороне, начал выгребать к своему берегу. Да не тут-то было! И лодка легкая, и течение сильное… Короче, обессиленный вылез на свой берег в километре от стоянки. Волоком против течения притащил лодку на место. Потом все вчетвером, с грузом еле влезли в лодку и, помолясь, отдались во власть реки. Лодку заливало, но все обошлось благополучно. Урок на будущее — пристал на минуту или час — все равно закрепляй лодку или плот, для того и оборудованы они нейлоновыми шнурами.

Но урок не пошел впрок. В тот же день, вечером, мы с Колей привязали лодку к могучему тополю, вытащив ее далеко на берег. За день прошли много, устали, и все мысли были об ужине. Геннадий и Борис причалили плот и спешно взялись за костер и готовку, а мы с Колей пошли к затону промышлять рыбу. Два килограммовых хариуса — вот и вся добыча. Знать, к непогоде. На севере собирались тучи, возможно, в верховьях реки выпал снег или дождило. Для отметки уровня воды вбили колышек. Вода прибывала медленно. От усталости и обильного ужина про колышек забыли. Мы легли с Николаем спать прямо на земле под тополем, подстелив ветки и накрыв их палаткой, ставить которую не было сил. Гена и Боря улеглись на плоту. Дружный храп отпугивал медведей.

Я проснулся первым, спустился к костру и ужаснулся. Плот тихо покачивался на волне, костер был залит, плавали миски, кастрюли, сапоги, сухари в полиэтиленовом мешке и сахар с солью тоже были залиты — никто не догадался вечером все спрятать, перетащить повыше. Если вчера колышек отмечал границу воды и суши, то теперь он был залит, а река разлилась так, что до колышка было более десяти метров. Я тихо разбудил Колю, и его обычно благодушное лицо вмиг сделалось суровым.

— А если бы мы забыли лодку привязать? — тихо спросил он. — Страшно подумать…

Так и началось утро — вместо зарядки семинар на тему «Беспечность и ее последствия».

…Опять пошли скалы. Мы причалили к берегу и стравили из лодки часть воздуха. Мы с Колей выработали свою тактику — в наиболее опасных местах выпускаем из лодки немного воздуха, чтобы она при ударе о камни прогибалась, а не отскакивала как мячик или, упаси бог, не рвалась. Она должна быть податливой при ударе о камни, а не упругой — тогда меньше шансов пропороть ее.

Идет дождь, противный. Морось и холод. Мы обогнали плот, и сейчас, выбравшись на галечную косу, прыгаем, разогреваясь, в ожидании плота, но это мало помогает. Зуб на зуб не попадает. Меня трясет. Никогда не было так холодно. Мне кажется, что я даже зимой так не мерз. Костра разжечь не из чего — пустынно, скалы и чахлые кустики, и все мокро.